Наталия Антонова - Кипение страстей

— Я не знаю.

— В руке убитой были зажаты ваши волосы.

— Это бред! Полный бред! — воскликнула Элен.

— По всей вероятности, Томашевская впустила вас, и ваша беседа сначала проходила вполне мирно. Но потом, вы поссорились. Может быть, Томашевскую не устроила сумма, которую вы были готовы заплатить за её молчание, и она потребовала больше в два, в три раза. Вас это взбесило.

— Тогда почему же я не убила её в комнате?! — не выдержала Элен.

— Должно быть, вам удалось сдержаться в силу вашей природной хладнокровности, — продолжил майор.

— А в прихожей хладнокровность покинула меня?! — Элен бросила резкий взгляд на майора.

— Возможно, Томашевская подлила масла в огонь, когда вы уже собрались уходить, и ваше терпение лопнуло. Вы схватили её и ударили головой о косяк. Может быть, сначала просто ударили, она ответила, а потом…

— Довольно! — оборвала его рассуждения Элен, — замолчите! Это абсурд!

— Было бы лучше, если б вы сознались в непредумышленном убийстве, — заметил майор.

— Кому лучше?!

— Вам.

— Никогда!

— Все улики против вас.

— Вы их подделали! — закричала Элен, — думаете, я телевизор не смотрю, газет не читаю?! Всем известно, что у вас творится!

Майор с сожалением покачал головой, — увы, Элен, увы. Экспертиза дала неопровержимые результаты.

— Где мой адвокат? — спросила Максимова.

— Наверное, скоро будет, — пожал плечами Казаринов.

— Я хочу, чтобы меня выпустили до суда под залог.

— Это решать не мне, — ответил Казаринов.

— Вы сказали про экспертизу, — нерешительно проговорила Элен, — зачем?

— О, господи! — воскликнул майор, — вот, пожалуйста, — он протянул ей бумагу.

— Что это?

— Результаты экспертизы, — ответил Казаринов.

Элен взяла из его рук листок и прочла его от первой буквы до последней точки.

Буквы прыгали перед её глазами, строки двоились, расплывались.

— Это невозможно, — прошептали губы Элен, — я ничего не понимаю…

Она подняла глаза на майора и тотчас опустила их.

— Это нереально, — Элен обхватила голову руками. Ей стало казаться, что кабинет начал вращаться вокруг своей оси.

— О, боже! — выдохнула она, — о боже!

Казаринов пожал плечами в знак того, что ни чем не может ей помочь.

Элен побледнела и похолодела, как оконное стекло на глазах покрывающееся густым слоем инея.

Состояние Элен насторожило майора. Он поднялся, чтобы налить ей воды.

— Нет, — пробормотала Элен. Её губы дрожали, — нет, — она отчаянно замотала головой и уронила листок.

Казаринов налил воды и протянул ей. Потом поднял бумагу и положил её на место.

Ему вдруг стало жаль сидевшую перед ним женщину.

— Непредумышленное убийство при хорошем адвокате, — осторожно заговорил он, не сомневаясь в её вине.

— Не надо! Замолчите! — Элен протестующе подняла руку, — не пытайтесь уговаривать меня. Я точно знаю, что не убивала. И никогда не признаюсь в том, чего не совершала. Никогда! — она плотно сжала губы.

— У вас нет алиби, — хмуро брякнул майор.

Элен показалось, что её замуровывают в стену, и этой фразой майор вложил в кладку последний кирпич.

— Нет, — подтвердила она. И спустя секунду добавила, — но это ничего не значит.

Казаринов не испытывал профессионального удовлетворения, загоняя в угол эту красивую измученную женщину.

Азарт охотника и холодный расчёт приходили к нему тогда, когда он сталкивался с матёрыми преступниками и отпетыми негодяями.

А это преступление казалось ему нелепой случайностью, в которой виноваты обе стороны — и жертва, и невольная преступница.

— Конечно, скорее всего, она не признается, — подумал Казаринов. Он посчитал, что допрос закончен и выключил диктофон.

За окном чувствовалось приближение ночи… Запах лавра усиливался и стал опьяняющим.

А звук набегающих друг на друга волн, был так явственен, что можно было предположить — море плещется прямо у стен здания ГУВД.

Да и вообще, что это не здание ГУВД, а скала. Отвесная скала, возвышающаяся над мирной морской гладью, пока, разумеется, шторм не поднялся…

Закон нерушим, как скала. Закон всегда прав. Эмоции не в счёт.

Дело можно считать закрытым, но что-то не давало майору покоя. Он не мог понять, что именно. И это особенно раздражало его. Словно он точно знал, что в его пальце заноза и нужно её вытащить, но никак не мог рассмотреть проклятую… хотя она, скорее всего, торчала на виду.

Может быть, его смущало необъяснимое упорство Елены Максимовой? Бессмысленное, с его точки зрения, упорство. Нет, к непризнанию обвиняемыми своей, даже очевидной вины, у майора давно выработалась привычка.

Нет, тут было что-то совсем иное. Но что? Что именно?

Казаринов понял, что напрасно ломает голову. Решение проблемы следует на время отложить, и тогда, возможно, догадка придёт сама.

Такси подкатило к «Бригу».

Расплатившись с водителем, Мирослава поднялась по ступеням из зеленовато-голубого мрамора. И толкнула дверь.

В холле было прохладно и тихо. Пахло пряной влагой, как в тропическом саду…

В огромных кадках росли фикусы, финиковые пальмы, гибискусы.

В круглом бассейне с искусной подсветкой бил крохотным родничком фонтанчик. Плавали величественные скалярии, похожие на полумесяцы с полночных небес… Жемчужные гурами, вполне оправдывающие своё название и сверкающие, как перлы, рассыпанные неосторожной рукой, и конечно, привычные для многих — золотые рыбки от жёлто-золотистых до червонно-красных.

Со дна поднимался водяной папоротник, придавая бассейну особую прелесть природного водоёма. Образовывали подводные заросли валлиснерии. Их листья ярко-зелёными лентами ложились на поверхность воды по направлению к свету.

Длинные ветви кабомбы плавали по всему водоёму, нежно шевеля веерообразными листьями.

Вода, независимо оттого, было ли это море, озеро или бассейн, всегда притягивала взгляд Мирославы, зачаровывала душу. И она могла не отрываясь, часами любоваться водной поверхностью. Но, увы, сейчас времени на любование у неё не было.

Мирослава решительным шагом направилась к стойке портье.

— Добрый день, — искренне улыбнулась она.

И молодой мужчина невольно улыбнулся ей в ответ, — здравствуйте.

И вдруг нахмурился. Его лицо изменило выражение так быстро, как это случается с солнцем, которое внезапно затемняет неведомо откуда набежавшая туча.

— Я уже вас видел, — сказал он, — вы искали Томашевскую Ирину, которую потом убили в нашей гостинице.

Мирослава молчала, с интересом наблюдая за портье. Его бдительность ей импонировала.

— Так вы её подруга? — спросил он недоверчиво.

Мирослава покачала головой.

— Тогда я вызову полицию, заявил портье непререкаемым тоном, — у меня превосходная память и я точно помню, что вы выдавали себя за подругу Томашевской.