Наталия Антонова - Кипение страстей

— Не надо, — мягко сказала Мирослава.

— Вы мне угрожаете?! — возмутился портье.

— Ну, что вы, — Мирослава едва сдержалась, чтобы не улыбнуться, и развернула перед его глазами своё удостоверение частного детектива.

— И что? — спросил он.

— Мне нужно поговорить с администратором, — она положила на стойку пять долларов.

— Вы занимаетесь частным расследованием? — не отступал дотошный портье.

— Да, — ответила Мирослава, — моя клиентка обвиняется в убийстве Томашевской. Но она этого не делала.

— Вы уверены?! — он как-то странно усмехнулся, — конечно, вы можете пройти к администратору — это на втором этаже, налево от лифта, — он снова улыбнулся и посмотрел поверх её головы, — но возможно… я смогу вам помочь.

— Чем?

Он пожал плечами.

— Мне нужно осмотреть номер, который занимала Томашевская, а без разрешения администратора…

— Вам лучше спросить разрешение у его нынешнего постояльца, — не дал ей договорить всезнающий портье.

— Номер занят? — произнесла Мирослава скорее утвердительно, чем вопросительно.

— Естественно, бархатный сезон. Что вы себе думаете? — портье посмотрел на Мирославу, — и администратор не захочет показывать вам номер без ведома господина, который в нём теперь обитает.

— Пожалуй вы правы… И что важный господин? — улыбнулась Мирослава.

— Да, как вам сказать… не лорд, конечно, и не член правительства, но деньги швыряет, не считая, и пыжится, как дрожжевое тесто у бабки в кадке. Того и гляди, сам из себя вылезет.

Мирослава поняла, что новый жилец из 113 номера, несмотря на щедрые вознаграждения, не заслужил уважения портье.

— Что не в деньгах счастье и не в их количестве? — лукаво спросила Мирослава собеседника.

— Про счастье не скажу. Не знаю, — усмехнулся портье, — за доллары, конечно, можно купить практически всё, но, — улыбка на губах портье не скрывала презрения, — идите лучше сами полюбуйтесь, он в баре сидит за столиком возле голубого столба. Это его постоянное место, застолбил, так сказать, — снова усмехнулся портье.

— Спасибо.

— Не за что.

Мирослава вошла в бар. Там практически никого не было. Индивидуальный стиль бара заключался в том, что все колонны были окрашены в разные цвета.

За столиком возле голубой колонны, действительно сидел, вернее, возлежал господин необъёмных размеров. Трудно было представить, как эту тушу выдерживает стул. Мирослава вспомнила брезгливый взгляд портье.

Ну, что ж, ей по роду её деятельности приходилось общаться со многими людьми, и никто не давал гарантии, что все они будут милыми «душками».

Мирослава вспомнила зеркало в своей спальне. У зеркала был глубокий влажный взгляд из чистого серебра. Мысленно она увидела в зеркальном взоре своё отражение. Она на миг замедлила шаг, закрыла глаза и улыбнулась ему… своему отражению. Мирослава отчётливо увидела, как дрогнули в ответной искренней улыбке губы зеркального отображения, как свет вспыхнул в глубине глаз и разбрызгал вокруг лучи доброжелательности и человеколюбия.

«Возлюби ближнего своего, как самого себя» — тысячи лет остаётся гласом вопиющего в пустыне. А почему?

Всё просто — большинство людей себя не любят… не умеют любить.

Любви нужно учиться с детства.

А не умеющий любить родитель, не сумеет научить любви чадо своё.

Вот и получается на практике — не люби ближнего своего, как не любишь самого себя. Печальный опыт не одного поколения…

Мирослава любила себя и любила окружающий мир.

Тёмные пятна есть и на солнце, есть они, вероятно, и в душе каждого из нас. Невооружённым взглядом они чаще всего не видны. И, слава тебе, господи! а если видны… то помни о своих невидимых пятнах и примирись с недостатками других.

Лучшего ключа от чужих сердец Мирослава не знала. А взлома и отмычек старалась избегать.

— Добрый день, — сказала она, подойдя к столику толстяка.

Он поднял глаза и с изумлением уставился на неё.

— Вы кто? — спросил он.

— Мирослава.

— А я думал ангел…

— У вас не занято?

— Да, нет, — пожал он плечами.

— У меня к вам очень важное дело, — сказала она, — и я прошу вас мне помочь.

— Что за дело? — спросил он.

— Понимаете… — туманно произнесла Мирослава, — мне без вас никак не обойтись.

Он зашевелился на стуле и попытался принять ещё более солидный вид.

Мирослава позвала официанта, — мне, пожалуйста, сок цитрусовый.

— И всё? — удивился он.

— И всё, — она улыбнулась и протянула купюру.

Официант исчез так быстро, что толстяк оглянулся и заморгал глазами.

— Испарился! — произнёс он удивлённо, — как есть испарился!

Но не успел он закончить фразу, как официант уже возник из ниоткуда вместе с соком и тут же снова скрылся.

— Чудеса! — протянул толстяк.

Мирослава не торопила его.

Наконец, он перевёл на неё взгляд и спросил, — ну, и, что за дело?

— Я частный детектив, — честно сказала она и показала удостоверение.

— Ну?! — промычал он.

— Вы, наверное, знаете, что в номере, который вы теперь занимаете, произошло убийство?

— А, знаю, — он махнул здоровенной пухлой рукой.

— Я пытаюсь выяснить, кто его совершил.

— Да, ну? — удивился он, — надо же! А полиция?

— Мне кажется, что работники правоохранительных органов идут не совсем по тому пути.

— А когда они шли по тому?!! — неожиданно громко возмутился толстяк, — меня зовут Гена, — сказал он и добавил со значением, — для вас Гена, а вообще-то я Геннадий Илларионович Самохвалов.

— Очень приятно, — сказала Мирослава, радуясь его бурному отклику.

— Эти остолопы вечно идут не по тому пути! Они меня уже достали! Во! — Геннадий Илларионович провёл рукой по горлу. Налил себе пива и выпил. Потом посмотрел в спокойные глаза Мирославы и добавил, — хотя я не бандит какой-то, не вор с большой дороги. У меня пивной завод, понимаете? — многозначительно посмотрел он на Мирославу.

И увидев её сочувствующий взгляд, продолжил, — я в него всю душу втюхал! А они всё вынюхивают и вынюхивают. Вопросы глупые задают! — он громко рассмеялся, — ну прямо, как дети малые!

Мирослава не сводила взгляда с лица пивного барона.

— И знаете, чего они хотят знать? — спросил он.

— Догадываюсь…

— Во-во! — он бросил на неё одобрительный взгляд, — заладили одно и то же, как попугаи, — где деньги взял? Где деньги взял?

Мирослава кивнула. Её кивок можно было расценить двояко — либо она, как и стражи порядка интересуется, где же Гена деньги взял, либо она сочувствует ему.

Геннадий Илларионович, естественно, предпочёл второе.

— Ну, где я деньги взял? — спросил он у воздуха.

— Чего изволите? — подбежал официант.

— Ничего! — разочаровав, таким образом, официанта, Гена снова взмахнул рукой, — скопил, вот, где взял!