Екатерина Островская - Покопайтесь в моей памяти

– Последний вопрос. Слышал когда-нибудь про Канцлера? У меня по оперативной информации проскочил как-то.

– Слышал, разумеется. Был такой мифический персонаж. Никто его не видел, но бандиты ссылались на него. Канцлер приказал, Канцлер на счетчик поставил. Но ни осведомители, ни внедренные в группировки сотрудники ничего про него сказать не могли. Но жесток он был – не то слово. Модным тогда рэкетом вроде не занимался, а вот квартирных краж, разбойных нападений за его бандой числится очень много. Людей порой даже сигнализация в квартире не спасала. В живых они никого не оставляли. А почему ты… Понял, ты считаешь, что смерть того старика на его совести? Если даже так, сейчас никого это не интересует. Канцлера нет, а если и прячется где-то, то вряд ли вылезет на свет. Но все равно сходи к Андрею Андреевичу. Можешь от меня привет передать. Я у него стажировался когда-то, но он уже тогда в солидном возрасте был. Если у тебя все…

– Еще одно. Спросите адвоката Фарбера про Канцлера… Егоров вряд ли это сделает…

– Хорошо, спрошу сам. У тебя все?

– Прости, но у меня теперь самое главное, – не дала закончить разговор Вера. – У нас есть в городе судья Гасанова, я подготовила краткую справку по ней и приложила документы. У нее, как выяснилось, нет высшего образования. Адвокат Перумов попросил своего грузинского приятеля проверить выпуск. Очень оперативно прислали ответ: не было такой студентки, а следовательно – выпускницы. Кроме того, я проверила второе ее образование, и там тоже…

– Погоди, погоди! – закричал Евдокимов. – Не всё сразу. Если она не судья, то выходит – все принятые ею решения теперь теряют всякую силу, как неправомерные. Это же сейчас такое начнется! А потом, когда ее брали в городскую коллегию, неужели никто не удосужился поверить подлинность диплома?

– Ее рекомендовал Первеев, если помнишь такого чиновника из городской администрации. Думаю, что из уважения к нему Аиду проверять не стали. На этом все теперь. Документы по Гасановой отправляю тебе с курьером.

– Ну ты даешь! – не мог прийти в себя Иван Васильевич. – Громкое дело получается. Звон на всю страну пойдет. Судья! Ну, ладно бы адвокат попался на подлоге.

– Нужен адвокат? – словно принимая заказ, переспросила Вера. – Одного вроде взяли. Хорошо, обязуюсь передать тебе еще одного.

– Достаточно! – крикнул Иван Васильевич. – У меня головняков и без того выше крыши.

На этом разговор и закончился.

Про следователя Егорова Вера не спросила ничего, судя по всему, он в очередной раз опростоволосился. Было бы какое-нибудь движение по делу об убийстве в Тучковом переулке, Евдокимов бы сообщил. Он наверняка помнит, на кого жаловался майор юстиции Егоров.

Бережная ходила вдоль стендов и рассматривала экспозицию. Она очень давно не бывала здесь, но ничего, казалось, не изменилось. Впервые ее сюда привел Бережной, который еще не стал ее мужем, и даже намека не было на то, что они когда-нибудь сблизятся. Его тогда заинтересовала фотография, на которой толпа жителей Петрограда рассматривает выставленную в витрине Елисеевского магазина отрезанную голову бандита Леньки Пантелеева, которую чекисты представили как доказательство того, что самого страшного бандита и убийцы больше нет. Знал бы тогда Женька Бережной, какая участь ждет его самого [4] Екатерина Островская. «Я стану ночным кошмаром». .

– Вера Николаевна, – прозвучал позади мужской голос.

Она обернулась и увидела подошедшего к ней пожилого мужчину. Возраст его явно давно перевалил за семьдесят, но он был подтянут и бодр.

– Андрей Андреевич?

– Так точно, – ответил мужчина, – меня Ваня Евдокимов предупредил, что вы придете и что у вас есть интерес к старым делам. Вы для нас почетный гость, мы даже хотели вам посвятить стенд, но бывшее руководство комитета отказало нам во всякой информации. Сказали даже, что настойчиво не рекомендуют этого делать. Якобы вы предали профессию и стали частником.

– Горохов вам такое сказал?

Андрей Андреевич кивнул и спросил:

– Так какие вопросы ко мне?

– Первый. В восемьдесят девятом при ограблении квартиры был убит, вернее, замучен старичок-коллекционер.

– Семен Ильич Сербин, – мгновенно отреагировал ветеран уголовного розыска. – Был такой случай. Преступление не раскрыто до сих пор. К стыду своему, признаюсь, что дело было поручено мне, но с самого начала мне дали не ту ниточку: я тянул-тянул за кончик, а запутался еще больше. По подозрению в совершении этого преступления был задержан очень приятный молодой человек. Полгода его продержали, несмотря на отсутствие каких-либо улик. Но потом отпустили.

– Что-нибудь из похищенного удалось найти?

– Кое-что, но лишь незначительную часть, то, что барыге – скупщику краденого не удалось сбыть. Но дать показания этот скупщик не мог, его самого убили во время ограбления. В этом случае был свидетель, который видел во дворе пацанов лет двадцати – бритых наголо, по тогдашней моде. Примета не бог весть какая, но мы все же вычислили одного. Взяли его и почти раскололи.

– Как взяли, если не секрет?

– Просто. Он по дурости своей от подельников заныкал что-то по мелочи: старинные золотые часы «Мозер» с цепочкой. И пошел сдавать их в ломбард. А там были уже предупреждены, нажали сигнальную кнопку, приехали вохровцы и повязали. Передали нам. На допросе парень заявил, что «котлы» купил с рук у какого-то алкаша. Было ясно, что он врет. Предъявили ему, какой срок светит за убийство, а потом предложили сдать Канцлера. Был тогда такой персонаж, мы за ним охотились долго, но ни примет, ни мест обитания – ничего о нем не знали. Я присутствовал на допросе и сказал, что в худшем случае его осудят за кражу, потому что крови на нем нет, но только если сдаст Канцлера. Паренек клюнул на приманку и пообещал подумать. Отдельной камеры ему предоставить не могли, потому что тогда все «Кресты» были переполнены. Просто посадили в камеру своего человека: колоритного такого, в наколках. Чтобы тот обработал его и посоветовал пойти на сотрудничество. А для подстраховки и убедительности еще одного – незнакомого с первым. Утром наш подозреваемый был обнаружен мертвым – сокамерники сказали, что тот упал со шконки. А наш подсадной клялся, что всю ночь крепко спал и ничего не видел и не слышал. Тоже самое показали и другие сокамерники.

– На этом следствие остановилось?

– А что делать? И без того работы было выше крыши. А Канцлер в скором времени исчез: мы подозревали, что его сами же бандиты и ликвидировали за беспредел. Они приговорили его заочно на своем сходе как отморозка, потому что он не просто богатых граждан грабил, а тех, кто был под крышей крупных группировок и платил дань. Хотя подтверждение этой версии мы так и не поучили.