Александр Аввакумов - Пятна на солнце

Александр взял со стола майора сводки наружного наблюдения и вышел из кабинета. Пока он шел по коридору наркомата, ему то и дело приходилось отдавать честь офицерам, и эта процедура стала быстро его раздражать.

«Откуда их столько? — спрашивал он себя. — Людей на фронте не хватает, а здесь…»

Выйдя из здания наркомата, он с облегчением вздохнул. Легкий морозец и ветер заставили его поежиться. Осмотревшись по сторонам, он направился к служебной машине.

— Поехали на базу, — приказал он водителю.

Здание, где размещалась его группа, они стали именовать базой совсем недавно. Это было вызвано тем, что здание, в котором дислоцировалось подразделение, когда-то принадлежало подмосковной продовольственной базе, и специальным решением городского обкома партии было на время передано в управление НКВД. Двор здания был оборудован индивидуальными воротами и круглосуточно охранялся сотрудниками комендантского взвода наркомата.

Машина с Сорокиным дважды просигналив, остановилась напротив ворот. Ворота медленно открылись, словно гигантский рот какого-то чудовища. Легковой автомобиль въехал во двор и замер у входа. Александр вышел из машины и, козырнув часовому, стоявшему у входной двери, вошел внутрь здания. Проходя мимо дежурного, он приказал пригласить к нему в кабинет Храпова Валентина Васильевича, которого назначили его заместителем совсем недавно. Сорокин пока еще не разобрался в этом человеке. Он знал, что тот окончил училище НКВД буквально за месяц до начала войны, был молод, резок, а иногда и заносчив в своем общении с подчиненными.

— Проходи, Валентин Васильевич, — произнес капитан и рукой указал ему на стул. — Вот что, лейтенант, нам с тобой дали всего два дня, чтобы мы до конца разобрались с этой диверсионной группой. Ты понял, два дня! Да не смотри на меня такими глазами. Я попытался возражать, но меня быстро спустили с небес на землю. Сейчас идет война, и каждый день гибнут десятки, сотни людей…

Дверь кабинета неожиданно открылась, и в проеме показалось рябое лицо дежурного по подразделению.

— Закройте дверь! — громко произнес Сорокин. — Я занят!

Дежурный испуганно захлопнул дверь. Храпов удивленно посмотрел на своего начальника. Он впервые услышал, как тот повысил голос на подчиненного.

— Александр Михайлович! Вы же авторитетный товарищ, неужели вы не смогли убедить руководство в том, что мы еще не выявили все связи этой группы?

— Ты знаешь, что заместитель начальника отдела не менее авторитетен, чем я. Авторитет — это один из инструментов подавления инакомыслия, которым он и воспользовался. Давай вернемся к нашим баранам. Что мы имеем на сегодня? Знаем, что в доме проживают три человека, двое из которых одеты в военную форму. Кто они? Чем они занимаются? Мы не знаем.

— Разрешите доложить, Александр Михайлович? — обратился к нему Храпов.

Сорокин молча кивнул.

— Почему не знаем? Знаем кое-что, — улыбаясь, ответил лейтенант. — Хочу доложить, что эти двое военных прибыли в город три дня назад. По документам вроде бы все хорошо, придраться не к чему. Вчера ребята целый день «работали» за ними и выяснили, что один из них — майор, по фамилии Бабочкин — после выхода из дома направился в центр города. Он долго и, как показалось нашим сотрудникам, бесцельно бродил по улицам, а затем вошел в дом номер четыре по Никитскому переулку. Пробыл в адресе около пяти часов, а затем вернулся обратно домой. В дороге ни с кем в контакт не вступал.

— Вы сделали запрос в часть? — поинтересовался у него Сорокин.

— Да. Вот ответ, товарищ капитан: майор Бабочкин действительно является заместителем начальника штаба 342-ого стрелкового полка. Неделю назад он получил тяжелое ранение в грудь и сейчас находится на лечении в госпитале.

— Я что-то вас не понял, лейтенант? Как же тяжелораненый майор мог оказаться здесь, в Москве?

— В этом вся и загвоздка. Я сегодня разговаривал с начальником госпиталя, он сообщил мне, что майор Бабочкин скончался в госпитале три дня назад.

— Погоди, погоди, Храпов. Три дня назад этот майор и появился здесь с документами майора Бабочкина. Быстро они воспользовались документами погибшего офицера.

— Товарищ капитан, нужно срочно связаться с особым отделом 342-ого стрелкового полка.

— Вот ты и свяжись. Узнай, не пропадал ли без вести этот майор, а лучше, если ты сам съездишь туда и переговоришь на месте. Что с другим человеком?

— Старший лейтенант Серов Геннадий Павлович. По документам, прибыл в столицу за пополнением. Вчера весь день провел дома и никуда не выходил.

— Где они?

— На шесть часов утра оба были дома, — коротко ответил лейтенант.

— Держите меня в курсе событий, — произнес Сорокин, тем самым, давая понять своему заместителю, что разговор закончен.

Майор Бекметов, командир стрелкового батальона, попал в плен на второй день войны. Его подразделение за неделю до начала войны было вывезено из города в летние лагеря. Бойцы целыми днями занимались строевой подготовкой и учебными стрельбами. Когда первые бомбы упали на их палатки батальона, выяснилось, что подразделение практически разоружено — лишь каждый третий боец имел винтовку, и самое главное — батальон практически не имел боеприпасов. Первая бомба угодила в склад вооружения и боеприпасов и полностью уничтожила его. Майору удалось собрать остатки личного состава и организовать оборону моста через небольшую речку с болотистыми берегами. Первая немецкая атака была успешно отбита, но из лесочка появились три немецких танка Т-4, которые, не встречая практически никакого сопротивления, как ножом вспороли оборону его батальона. Ни приказы командиров рот, ни кинжальный огонь немецких пулеметов не смогли удержать солдат в наспех выкопанных окопах: солдаты выскочили из укрытий и бросились бежать. Мало кто успел добежать до небольшого лесочка, многие были убиты или, подняв руки, сдались немецким автоматчикам, которые двигались вслед за танками. Майор в какой-то момент понял, что окончательно потерял возможность командовать батальоном. Он выскочил из окопа и побежал навстречу солдатам, размахивая пистолетом.

— Куда? — закричал он во все горло. — Назад! В окопы!

Бойцы бежали, не обращая внимания на своего комбата. Он схватил одного из красноармейцев за рукав гимнастерки, пытаясь остановить. Но тут же отлетел в сторону от удара в лицо. Он упал и потерял сознание. Майор очнулся оттого, что кто-то расстегивал ворот его гимнастерки и пытался стащить ее с его плеч.

— Ты, что делаешь? — спросил он бойца.

— Хочу снять с вас гимнастерку, товарищ майор.

— Зачем? — запекшимися от жажды губами спросил он его.

— Товарищ майор, я видел, что немцы прямо на месте расстреливают командиров, вот я и хотел спасти вас.