Артур Дойль - Шерлок Холмс. Все повести и рассказы о сыщике № 1

– И прогнали ее назад в вентилятор.

– А она бросилась на своего хозяина. Некоторые из моих ударов попали в цель, пробудили ее злобу, и она кинулась на первого встречного. Таким образом, я косвенно виновен в смерти доктора Ройлотта, но не скажу, чтобы моя совесть сильно страдала от этого.

Изо всех дел, которыми занимался мой друг Шерлок Холмс в период нашего знакомства, только два были начаты им по моей инициативе: дело о пальце мистера Хадерли и о сумасшествии полковника Уорбертона. Последнее представляло более обширное поле для наблюдательности, но первое так странно само по себе, и так драматично по подробностям, что следует упомянуть о нем, хотя оно и не дало моему другу возможности показать свои дедуктивные способности в полном блеске. История эта много раз рассказывалась в газетах, но, как и все подобные случаи, она произвела мало впечатления на столбцах периодических изданий. Зато она сильно заинтересовала тех, перед глазами которых проходили все факты, и тайна раскрывалась постепенно, шаг за шагом. В свое время этот случай произвел на меня глубокое впечатление, которое не ослабело и теперь, спустя два года.

Дело происходило в 1889 году, вскоре после моей свадьбы. Я вернулся к частной практике и покинул квартиру на Бейкер-стрит, где жил прежде с Холмсом, но продолжал навещать его. Иногда мне удавалось даже уговорить его зайти к нам. Практика моя расширялась, и так как я жил вблизи вокзала Паддингтон, то у меня были пациенты между тамошними служащими. Один из них, которого я вылечил от тяжкой хронической болезни, постоянно восхвалял меня и посылал ко мне всех знакомых больных.

Однажды утром, около семи часов, горничная постучала ко мне в дверь и сказала, что в приемной меня дожидаются двое людей из Паддингтона. Я быстро оделся, так как знал по опыту, что случаи на железной дороге редко бывают пустячными, и пошел вниз. Проводник, мой старый приятель, вышел из приемной и притворил за собой дверь.

– Я доставил его сюда, – шепнул он, указывая пальцем на дверь. – Все обстоит благополучно.

– Кого вы доставили ко мне? – спросил я, удивленный таинственностью моего посетителя.

– Пациента, – все так же шепотом отвечал он. – Я подумал, что приведу его сам, чтобы он не утек, и доставил его в надлежащем виде. Я должен идти, доктор, у меня так же, как и у вас, есть свои обязанности.

И он ушел так поспешно, что я не успел поблагодарить его.

Я вошел в кабинет и увидел господина, сидевшего у стола. На нем была темная одежда, мягкая кепка валялась на моих книгах, одна рука была обвязана платком, на котором виднелись пятна крови. На вид ему было не более двадцати пяти лет. Его мужественное лицо было смертельно бледно. Казалось, он испытывал сильнейшее волнение и употреблял всю свою силу воли, чтобы сдержать его.

– Очень сожалею, доктор, что пришлось разбудить вас так рано, – оказал он. – Но сегодня ночью со мной случилось несчастье. Я приехал с утренним поездом и на вокзале Паддингтон попросил указать мне врача. Какой-то добрый малый привел меня сюда. Я дал горничной свою визитную карточку, но вижу, что она оставила ее на столе.

Я взял карточку и взглянул на нее. «Виктор Хадерли, инженер-механик, 16А, Виктория-стрит (третий этаж)» – вот имя и местожительство моего раннего посетителя.

– Сожалею, что заставил вас ждать, – проговорил я, садясь на стул. – Вы ехали всю ночь, а это уже само по себе довольно скучно.

– О, едва ли можно сказать, что я скучно провел эту ночь, – со смехом сказал инженер-механик.

Он смеялся очень громко и резко, откинувшись на спинку и весь трясясь. Как врач, я восстал против этого смеха.

– Перестаньте! – крикнул я. – Придите в себя, – прибавил я, наливая воды из графина.

Все мои увещания были напрасны. С ним сделался один из тех истерических припадков, которые случаются с сильными натурами, когда приходит кризис. Но вскоре он пришел в себя и проговорил, краснея и задыхаясь:

– Я веду себя глупо!

– Ничего. Выпейте-ка лучше вот это.

Я добавил немного бренди в стакан с водой, он выпил, и румянец вернулся на его бледные щеки.

– Так-то лучше! – сказал он. – А теперь, доктор, вы, может быть, взглянете на мой палец или, вернее сказать, на то место, где был мой палец.

Он развязал платок и протянул мне руку. Даже мои привычные нервы не выдержали этого зрелища. На руке было четыре пальца, а вместо большого виднелась страшная окровавленная масса. Палец был отрублен или вырван из сочленения.

– Боже мой! – вскрикнул я. – Это ужасно. Должно быть, кровь шла очень сильно.

– Да, очень сильно. Когда это случилось, я потерял сознание и, должно быть, долго был без чувств. Очнувшись, я увидел, что кровь все еще продолжает идти; поэтому я забинтовал руку с помощью платка и прутика.

– Превосходно. Вам следовало бы быть хирургом.

– Это имеет некоторое отношение к гидравлике, а я специалист по этому делу.

– Рана нанесена каким-то очень тяжелым орудием, – сказал я, осмотрев руку.

– Чем-то вроде ножа мясника.

– Вероятно, случайность?

– Нисколько.

– Неужели покушение на убийство?

– Совершенно верно.

– Вы пугаете меня.

Я омыл рану, дезинфицировал ее, потом закрыл ватой и забинтовал. Он сидел, откинувшись в кресле, и не сморгнул, только по временам кусал губы.

– Как вы себя теперь чувствуете? – спросил я.

– Превосходно! После бренди и перевязки я чувствую себя совсем другим человеком. Я очень ослаб, но ведь в эту ночь мне пришлось много пережить.

– Может быть, вам лучше ничего не рассказывать. Это вас расстраивает.

– О, нет, теперь ничего! Придется же рассказывать полиции. Но, между нами, не будь у меня такого важного доказательства, как эта рана, я сам бы удивился, если бы поверили моему рассказу. Очень уж необыкновенное происшествие, а данных, чтобы доказать его, у меня слишком мало. А если мне и поверят, то у меня так мало улик, что еще большой вопрос, будут ли виновные наказаны.

– А! – сказал я. – Если это дело загадочное, то вам следует обратиться к моему другу Шерлоку Холмсу, прежде чем заявить полиции.

– О, я много слышал о нем, – ответил мой клиент, – и был бы очень рад, если бы он взялся за это дело, хотя, конечно, заявлю полиции. Можете вы дать мне карточку к нему?

– Я сделаю больше: сам свезу вас к нему.

– Вы несказанно обяжете меня.

– Мы пошлем за кебом, отправимся вместе и поспеем как раз к завтраку. Хватит ли у вас сил, чтоб ехать?

– Да. Я успокоюсь только тогда, когда расскажу всю историю.

– Итак, я посылаю за кебом и через минуту вернусь к вам.

Я вбежал наверх, в коротких словах объяснил все жене и через пять минут уже ехал с моим новым знакомым на Бейкер-стрит.