Артур Дойль - Шерлок Холмс. Все повести и рассказы о сыщике № 1

– Можете. Вот где мы найдем их, – сказал Холмс, указывая на центр круга.

– А двенадцать миль езды? – волнуясь, проговорил Хадерли.

– Шесть миль туда и шесть обратно. Очень просто. Вы сами же говорите, что лошадь была совершенно свежа, когда вы садились в экипаж. Разве это могло бы быть, если бы она пробежала двенадцать миль по тяжелой дороге?

– Да, это могла бы быть хитрость с их стороны, – вдумчиво проговорил Брэд-стрит. – Нет сомнения, что это отчаянная шайка.

– Еще бы, – сказал Холмс. – Это – фальшивомонетчики. Машина им нужна для производства амальгамы, которую они употребляют вместо серебра.

– Нам известно о существовании шайки ловких фальшивомонетчиков, – сказал инспектор. – Они выпускали полукроны тысячами. Мы даже проследили их до Рединга, но дальше не могли. Они так умело скрыли следы, что нам стало ясно: мы имеем дело со своего рода виртуозами. Но теперь, я думаю, благодаря счастливой случайности они попадутся нам в руки.

Но инспектор ошибся: преступники не попали в руки правосудия. Подъезжая к станции Эйфорд, мы увидели огромный столб дыма, который подымался из-за небольшой группы деревьев и разлетался в воздухе, словно страусовое перо.

– Горит какой-нибудь дом? – спросил Брэд-стрит, когда поезд, пыхтя, отошел от станции.

– Да, сэр, – ответил начальник станции.

– Чей это дом?

– Доктора Бичера.

– Скажите, пожалуйста, – вмешался Хадерли, – доктор Бичер – немец, очень худой, с длинным тонким носом?

Начальник станции расхохотался.

– Нет, сэр, доктор Бичер англичанин, и здесь в округе нет человека с более круглым брюшком. Но у него жил какой-то иностранец, кажется пациент. Вот тому, пожалуй, не повредил бы хороший беркширский бифштекс.

Начальник еще не договорил, как все мы бросились к месту пожара. Наверху низенького холма стояло большое здание, из окон которого вырывалось пламя; три пожарных насоса, стоявших в саду, напрасно пытались потушить огонь.

– Это оно! – в сильном волнении крикнул Хадерли. – Вот усыпанная гравием аллея, а вот и розовые кусты, где я лежал. А вот и окно второго этажа, из которого я выскочил.

– Ну, по крайней мере, вы отомщены, – сказал Холмс. – Нет сомнения, что деревянные стены загорелись от оставленной вами лампы, которая разлетелась, когда опустился потолок. Преследуя вас, они не заметили этого. Теперь хорошенько вглядитесь в эту толпу: не окажется ли в ней ваших ночных друзей, хотя я сильно опасаюсь, что в настоящее время они уже за сотни миль отсюда.

Опасения Холмса сбылись. С тех пор никто не слышал о прекрасной женщине, свирепом немце и угрюмом англичанине. Рано поутру какой-то крестьянин встретил по дороге в Рединг телегу с людьми, натруженную громадными ящиками. Но затем все следы исчезли, и даже Холмсу не удалось найти их, несмотря на все его уменье.

Пожарные были очень удивлены странным устройством дома и еще более удивились, когда на подоконнике второго этажа нашли человеческий палец. К закату солнца усилия их, наконец, увенчались успехом, и огонь был потушен, но крыша обрушилась, и дом обратился в груды развалин. За исключением нескольких цилиндров и железных труб, ничего не осталось от пресса, осмотр которого обошелся так дорого нашему новому знакомому. В складе нашли много никеля и олова, но никаких монет. Вероятно, беглецы увезли их в тех больших ящиках, о которых говорил крестьянин.

Мы так бы и не знали, каким образом Хадерли очутился не в саду, а в том месте, где он пришел в себя, если бы на дороге не осталось следов ног. Его, очевидно, несли двое людей; у одного из них были замечательно маленькие ноги, у другого – необыкновенно большие. По всем вероятиям, молчаливый англичанин – или менее смелый, чем немец, или более мягкий, чем он – помог молодой женщине вынести лишившегося чувств Хадерли.

– Нечего сказать, хорошенькое дело! – печально проговорил последний, садясь в поезд. – Потерял палец и пятьдесят гиней, а что выиграл?

– Опыт, – смеясь, ответил Холмс. – Конечно, вы ничего не выиграли, но если станете рассказывать об этом случае, то можете на всю оставшуюся жизнь приобрести репутацию превосходного собеседника.

Брак лорда Сен-Симона и странное окончание брачной церемонии давно уже перестали интересовать высшие круги общества, в которых вращается несчастный жених. Новые скандалы затмили это происшествие, а их пикантные подробности отвлекли внимание от драмы, происшедшей четыре года тому назад. Я имею основание предполагать, что не все факты, связанные с этим случаем, известны публике, а так как мой друг Шерлок Холмс принимал деятельное участие в выяснении их, то думаю, что мои воспоминания о нем были бы неполны, если бы я не упомянул об этом интересном эпизоде.

Дело было за несколько недель до моей свадьбы, когда я еще жил у Шерлока Холмса в его квартире, на Бейкер-стрит. Однажды, днем, вернувшись с прогулки, он нашел у себя на столе письмо. Я просидел целый день дома, так как погода стояла сырая; дул осенний холодный ветер. Пуля, оставшаяся у меня в ноге на память об афганской кампании, напоминала мне о своем присутствии глухой болью. Я уселся в кресло, вытянул ноги на стул и окружил себя газетами. Но чтение надоело мне, я швырнул газеты и продолжал лежать, рассматривая герб и монограмму на конверте и размышляя о том, от какого аристократа может быть это письмо.

– Вам письмо от какого-то знатного господина, – заметил я, когда Холмс вошел в комнату. – Если не ошибаюсь, утром вы получили письма от рыбного торговца и таможенного офицера.

– Да, моя корреспонденция носит прелесть разнообразия, – улыбаясь, ответил Холмс. – И чем ниже по положению корреспонденты, тем интереснее их письма. А вот это имеет вид тех приглашений. Не люблю я бывать в обществе: или скучно, или врать надо.

Он распечатал письмо и пробежал его содержание.

– О, да это нечто интересное!

– Не приглашение?

– Нет, профессиональное дело.

– И клиент – аристократ?

– Член одной из лучших фамилий Англии.

– Поздравляю вас, дорогой друг.

– Говорю вам совершенно искренне, Ватсон, общественное положение клиента играет в моих глазах меньшую роль, чем его дела. А в данном случае дело может оказаться интересным. Вы внимательно читали газеты?

– Как видите, – меланхолически проговорил я, указывая на ворох газет. – Больше мне нечего было делать.

– Вот это отлично: вы можете помочь мне. Сам я читаю только уголовные процессы и объявления об умерших. Последнее чтение весьма поучительно. Ну, если вы внимательно следили за происшествиями, то, вероятно, читали о лорде Сен-Симоне и его свадьбе?