Артур Дойль - Шерлок Холмс. Все повести и рассказы о сыщике № 1

– Он поправится, – сказал я.

– Что! – крикнул Каррютсер, вскочив со стула. – Так я дам ему вторую порцию! Чтобы эта девушка, этот ангел была на всю жизнь связана с таким негодяем?! Никогда!

– Об этом вам нечего беспокоиться, – сказал Холмс. – По двум основательным причинам этот брак ни в коем случае не может быть действительным. Во-первых, мы можем усомниться в законном праве мистера Вилльямсона…

– Я был посвящен, – крикнул старый негодяй.

– Да, но потом лишены сана.

– Все равно, пастор всегда остается пастором.

– Вряд ли. А как обстоит дело со свидетельством о согласии?

– Оно у меня в кармане.

– Значит, вы получили его хитростью. Но, во всяком случае, насильственное бракосочетание недействительно, и вы совершили серьезное преступление, в чем скоро убедитесь. Если не ошибаюсь, у вас будет около десяти лет поразмыслить об этом. Что касается вас, Каррютсер, то лучше было бы, если бы вы оставили свой револьвер в кармане.

– Теперь и я вижу, что вы правы, мистер Холмс. Но когда я подумал обо всех мерах предосторожности, принятых мною для ограждения этой девушки, то мысль, что она попала во власть такого человека, затемнила мой рассудок. Ведь я любил ее, мистер Холмс, и только теперь впервые почувствовал, что значит любовь. Да, я обезумел, потому что знаю, что Вудлей – самый наглый хвастун во всей Южной Африке, человек, имя которого приводит в ужас всех от Иоганнесбурга до Кимберли. Поверите ли, мистер Холмс, с тех пор, как эта девушка поступила ко мне, я ни разу не допустил, чтобы она одна проезжала мимо этого дома, где ее подстерегали эти негодяи, и всегда сопровождал ее на велосипеде. Я всегда держался на некотором расстоянии и надевал бороду, чтобы она не узнала меня, потому что эта порядочная и вполне приличная девушка ни за что не осталась бы у меня на службе, если бы узнала, что я езжу вслед за ней.

– Почему вы не предупредили ее об опасности?

– Потому что в таком случае она отказалась бы от места, а мне казалось, что я этого не перенесу. Хотя она и не могла меня полюбить, но все-таки для меня было утешением видеть ее милый образ и слышать звонкий голос.

– И вы называете это любовью, мистер Каррютсер? – сказал я. А, по-моему, это эгоизм.

– Быть может, но эти понятия так связаны, что не знаешь, где кончается любовь и начинается эгоизм. Как бы то ни было, я был не в силах с ней расстаться. Кроме того, при таком соседстве ей же было лучше иметь человека, который о ней заботится. Когда пришла телеграмма, я понял, что они начнут действовать энергично.

– Какая телеграмма?

Каррютсер вынул из кармана телеграмму.

– Вот она, – сказал он, передавая ее Холмсу.

В телеграмме было только два слова: «Старик умер».

– Гм! Теперь я вижу, – сказал Холмс, – где раки зимуют, и понимаю, почему после этой телеграммы они начали энергично действовать. Но пока мы здесь ждем, расскажите мне, что вы еще знаете.

Старый плут в стихаре снова начал ужасно ругаться.

– Клянусь Богом, – крякнул он, – если ты нас выдашь, Каррютсер, я поступлю с тобой так же, как ты поступил с Вудлеем. Относительно девушки можешь болтать, сколько тебе угодно, это твое личное дело, но если ты начнешь слишком откровенничать насчет твоих сообщников, то тебе придется очень плохо.

– Вашему преподобию нечего так волноваться, – сказал Холмс, закуривая папиросу. – Дело вполне ясное, и я спрашиваю вас из простого любопытства, желая узнать некоторые подробности. Если же вам неприятно мне отвечать, то я вам сам все расскажу, и вы тогда увидите, что еще осталось скрытым в вашей тайне. Во-первых, вы втроем, господин пастор, Каррютсер и Вудлей приехали из Африки…

– Первая ложь! – воскликнул старик. – Два месяца тому назад я еще никого из них не знал, а в Африке не был никогда в жизни. Значит, введение уже неверно, сверх хитрый джентльмен!

– Он говорит правду, – заметил Каррютсер.

– Ну, ладно. Вы двое приехали, а его преподобие возрос на родной ниве. Вы оба были знакомы с Ральфом Смитом и знали, что он недолго проживет, и что его племянница останется единственной наследницей его состояния. Не так ли, а?

Каррютсер кивнул головой, а Вилльямсон пробормотал проклятие.

– Она была, несомненно, его ближайшей родственницей, и вы знали, что он не оставит завещания.

– Он ведь не умел ни читать, ни писать, – заметил Каррютсер.

– Итак, вы приехали в Англию и разыскали девушку, условившись, что один из вас на ней женится, а другой получит свою часть из наследства. Не знаю, каким образом Вудлей был назначен ее мужем. Как это случилось?

– Мы играли во время пути на нее в карты, и он выиграл.

– Понимаю. Вы пригласили девушку в качестве учительницы к себе в дом, а Вудлей должен был за ней ухаживать. Она узнала, что он грубиян и пьяница, и не хотела с ним знаться. Тем временем вы сами влюбились в молодую девушку и этим расстроили ваше соглашение. Вы не могли более выносить мысли, что этот негодяй будет ее мужем.

– Да, клянусь Богом, не мог!

– Вы поссорились. Он в бешенстве оставил ваш дом и решил обойтись собственными силами.

– Это поразительно, Вилльямсон! – воскликнул Каррютсер с горькой усмешкой. – Нам придется немного добавить к рассказу мистера Холмса. Да, мы поссорились, и он сбил меня с ног, но и я не остался в долгу. Затем я потерял его из вида; в это время он раскопал где-то этого выгнанного пастора. Я узнал, что они вместе поселились в этом доме подле дороги, по которой девушка ездила на станцию. Поэтому я оберегал ее, понимая, откуда ветер дует. Время от времени я их посещал, пытаясь выведать, что они замышляют. Два дня тому назад Вудлей принес мне телеграмму, извещающую о смерти Ральфа Смита. Он спросил меня, желаю ли я еще участвовать в нашем деле. Я отказался. Тогда он спросил, не согласен ли я сам жениться на мисс Виолетте и отдать ему обусловленную часть ее состояния. Я ответил, что охотно сделал бы это, но она мне отказала. «Дай нам только возможность жениться на ней – сказал он, – через две недели она станет смотреть на дело совсем другими глазами». Я возражал, что ни за что не допущу насилия. После этого презренный плут ушел, осыпав меня проклятиями и поклявшись, что он все-таки завладеет девушкой… Она уехала от меня сегодня в моем экипаже, но, несмотря на это, я чувствовал такое внутреннее беспокойство, что поехал за ней на велосипеде. К сожалению, экипаж значительно опередил меня, и несчастие случилось, прежде чем я успел догнать ее. Я узнал об этом только тогда, когда увидел вас едущих в моем экипаже в обратном направлении.

Холмс встал и бросил окурок в камин.

– Я был просто глуп, – сказал он. – Ты сообщил мне тогда, что видел, как велосипедист, по твоему мнению, поправлял галстук за кустами; это одно должно было мне все сказать. Во всяком случае, мы можем поздравить себя с замечательным и, в известном отношении, исключительным случаем. А вот идут полицейские, очень рад, что с ними идет и раненый кучер. Значит, можно надеяться, что он, как и наш жених, скоро оправится от сегодняшнего приключения. Я полагаю, Ватсон, что вам в качестве врача следует пойти к мисс Смит. Скажите ей, что, если она оправилась, мы охотно проводим ее к матери. Если же она еще чувствует себя слишком слабой, мы будем телеграфировать молодому электротехнику в Майдлэнд, и вы увидите, как быстро она после этого выздоровеет. Что касается вас, мистер Каррютсер, то я полагаю, вы сделали все, что было в ваших силах, чтобы искупить свою вину по участию в этом гнусном заговоре. Вот вам моя визитная карточка. Если мое показание на суде может быть вам полезным, я всегда охотно к вашим услугам.