Янина Забелина - Книга покойника

– Вы снова сказали «бедный» Леон.

– Это была такая трагедия! Долгожданный ребенок, любимец семьи… Но когда мальчику исполнилось четыре, родители обнаружили, что он не развивается умственно. Анна возила его ко всем иностранным специалистам, которых ей рекомендовали, но увы. При этом малыш выглядел гораздо старше своих лет – как шести- или семилетний ребенок. Анна говорит, что пока вы не попытаетесь с ним пообщаться, он кажется вполне нормальным и очень красивым. Такое тихое ласковое создание, он всегда себя очень хорошо вел. Только никому не рассказывайте об этом, Гарольд: подобные истории принято хранить в узком семейном кругу.

Граф почувствовал обеспокоенный взгляд Клары, но все-таки спросил:

– Вы видели его?

– Нет, но я видела Анну. Меня пригласили в особняк осенью пятнадцатого года, когда я узнала, что она дома. Стыдно сказать, но я совсем забыла о ее возвращении. Впрочем, в Берне можно забыть и собственное имя, к тому же теперь все эти военные работы… Я состою по крайней мере в четырех комитетах – и у меня нет времени на что-то еще. Фридрих Одемар был для них ангелом, рассказывала Анна. Он не хотел и слышать о том, чтобы поселить Леона вне семьи. Конечно, Анна не могла бегать за сыном по дому или по квартире, потому что стала инвалидом и оказалась привязанной к креслу на колесиках, но мысль о том, чтобы поместить Леона в какую-то клинику, даже самую лучшую, повергала ее в ужас. Она с рождения не расставалась с сыном.

– Она может ходить, хотя бы на костылях?

– Пока нет. У нее частично парализована спина и передавлены нервные окончания. Но теперь ей гораздо лучше, она проходит регулярное хирургическое лечение и массаж. Их старый семейный доктор, господин Терли, делает все, что может. Он вывозил Леона в мир. Еще он говорит, что Анна будет ходить через год или даже меньше. Я случайно встретила господина Терлиа месяц назад в театре, и он сам сказал мне об этом.

– Я полагаю, у мальчика есть нянька?

– Тут Анне очень повезло. Когда они пробирались в Нанси, им встретилась наша старая школьная подруга, в девичестве, когда я ее знала, Эмма Херда. Теперь она вдова, Эмма Гаст. Она воспитывала юную племянницу, или, скорее, – племянницу своего мужа, которая училась в школе в Нанси. Деньги Эммы остались в Париже, и поэтому Анна тут же взяла ее в качестве рассыльной и компаньонки. И очень удачно, потому что Анна была ранена еще до того, как они добрались до Базеля. Эмма Гаст заботилась о ней во время переезда. Заботится о ней и сейчас. А другие няньки ей не нужны.

– Что же стало с племянницей?

– Она тоже поселилась в особняке и выполняет иногда для Фридриха Одемара работу секретаря. Или они говорили, что ее нет здесь, и она живет в Витчерхиире? Ну ладно, это еще не все совпадения. В Базеле внезапно появился один парень по фамилии Карсон, которого знала Эмма. Его родители были старыми друзьями ее мужа. Он журналист, работал в Китае, а в этот день возвращался домой из-за того, что подцепил перемежающуюся лихорадку. Он оказался прекрасным товарищем для Леона, Анна говорит, что мальчик чудесно чувствует себя с ним. Она боится, кто когда Карсон поправится, его призовут в армию.

– И он тоже живет в особняке Одемаров?

– Да. Он прочно там обосновался.

– А этот господин Матиас Одемар…

– Он здесь или в Витчерхиире. У него были неудачи в делах, когда он был еще молодым. С тех пор он живет со своим двоюродным братом Фридрихом. Я думаю, он распоряжается по дому и ведет счета.

– Выходит, семейство состоит из господина Фридриха Одемара, от которого проистекает вся благодать, его дочери Беаты, которую Клара считает ироничной и у которой могут быть на это причины, Матиаса Одемара, пожилого приживалы, госпожи Анны Одемар, полупарализованной особы в кресле, ее компаньонки, обнищавшей из-за войны, и сына, умственного инвалида, а также племянницы компаньонки.

– Как это печально прозвучало, Гарольд!

– Ну, вряд ли в их доме безумно весело, не так ли?

– Но Одемары никогда не считали Матиаса бедным родственником. Они его любят. И вообще у Одемаров чувство семейного долга очень велико, ведь они приняли Анну и Леона. А сейчас эти бельгийские беженцы так же богаты, как Фридрих, а может быть, даже богаче, потому что у них нет его расходов. И Леон не доставляет неприятностей. Я уже говорила вам, что его смотрели все специалисты, даже сам Фрейд. Анна сказала, что его показывали Фагону в Париже. Она была с Леоном в самом чудесном санатории. А затем началась эта ужасная война и заставила их вернуться. Этот переезд и трудности плохо подействовали на него. Он стал более молчаливым.

– А есть какие-нибудь сведения об умственных заболеваниях в роду Одемаров – или со стороны Гри?

– Нет, насколько я знаю. Единственно, что по этой части я слышала, относилось к госпоже Гри… Анна жаловалась на истерию и дурной характер матери.

– Почему же эта женщина не позволила дочери выйти за Клауса Одемара?

– Тогда его не считали подходящей партией. Благородное происхождение или громкое имя семьи ничуть не интересовали Эмму Гри. Ей хотелось заполучить деньги и пожить, наконец, в роскоши. У Клауса до смерти его отца много денег быть не могло.

– А старик, оставляя Леону Одемару капитал в половину своего состояния, знал, что тот умственно неполноценный?

– Нет, конечно! Он умер, когда бедному ребенку было всего два года. Не думаю, что он и старая госпожа Одемар одобряли этот брак – они ненавидели госпожу Гри. Но они боялись угасания рода и поэтому были так добры к Клаусу, к тому же предполагалось, что Анна поселится здесь. Затем Клаусу досталось приличное наследство. И это так досадно – он наслаждался им не более двух или трех лет.

– И теперь со смертью несчастного Леона имя Одемаров исчезнет. А что со старой госпожой Одемар, матерью Клауса? Когда умерла она?

– Незадолго до Клауса Одемара.

Граф подвинул к госпоже Вензингер сигареты, одну взял себе и зажег ее и свою. Затем он спросил:

– А два года назад, когда вас пригласили к госпоже Анне Одемар, вы видели эту Эмму Гаст?

– Да. Она исключительно мало изменилась со школьных времен. Ей сейчас по крайней мере пятьдесят пять. Она примерно на год старше Анны. Но она по-прежнему такое же тихое решительное существо, только более высохшее и холодное. Она обладает сильным моральным влиянием и железной волей. С первого взгляда трудно определить, кто из женщин хозяйка, а кто приживалка. При мне Эмма безапелляционно оценила шитье бедной Анны. Они делают большую работу, готовя чехлы для мебели гостиной.

– Вы видели молодого Карсона и Хильду Гаст?

– Нет, он как раз гулял с Леоном, а девушка была, наверное, в Витчерхиире. Она там просматривала семейную загородную библиотеку для Фридриха. Помнится, Анна еще говорила, что некоторые из книг кажутся очень ценными. На обеденном столе у них лежит каталог книг…