Янина Забелина - Книга покойника

– Телефон установлен в холле перед его дверью. Не думаю, что Леон мог спрятать гравюру внизу, скорее снаружи – в саду.

– Не кажется ли вам, что мы выдвинули слишком много предположений?

– Хорошо, оставим пока эту тему.

Граф распахнул перед Беатой дверь гостиной. К его удивлению, девушка направилась в сторону библиотеки к неприметной двери рядом со входом.

– Разве это не кладовая? – спросил он.

– Нет.

Она потянула за бронзовую ручку, и Граф увидел короткий коридор, заканчивающийся на узкой, покрытой ковром лестнице. Он замер, как громом пораженный.

– Такой же маленький коридорчик, отделенный от основной части дома, есть на каждом этаже. Видите, тут и аппарат установлен, – объяснила Беата. – Эта лестница идет из подвала. – Она посмотрела на своего попутчика. – В чем дело, господин Граф? У вас очень странное выражение лица.

– Удивляюсь собственной глупости. – Теперь было совершенно ясно, почему кто-то посчитал нужным убить Матиаса Одемара. – Я-то думал, что задняя лестница – за той стеклянной дверью в конце коридора.

– Нет, это оранжерея, с толстянками и пальмами. Еще там есть жуткие мелкие папоротники; Анри выращивает их и подает на фамильном серебряном блюде к обеденному столу. В кладовую ведет дверь справа, а левая, конечно, относится к библиотеке.

Граф почти видел, как кто-то, спустившись вниз по задней лестнице, спокойно прослушал весь разговор в библиотеке – этого кого-то, вероятно, немало повеселили бесполезные попытки сохранить разговор в тайне. Граф последовал за Беатой на третий этаж по двум крутым пролетам лестницы; ступеньки поднимались и дальше, уходя прямо в темное небо. Видимо, часть крыши особняка была выполнена в виде стеклянного фонаря.

Девушка приоткрыла дверь в главный холл, посмотрела направо, налево и кивнула ему. Они тихонько выбрались в основную часть дома.

– Видите, этот коридор тоже упирается в застекленную дверь. – Беата взмахнула рукой, показывая. – И такая же есть на втором этаже. Они ведут в большие ванные комнаты. Помещения для прислуги, чуланы и встроенные шкафы, напротив, справа от нас. Комната слева – она как раз над моей – единственное помещение для гостей во всем доме. Правда, и оно освободилось совсем недавно – когда Хильда Гаст уехала в Витчерхиир! Две комнаты впереди – кузена Матиаса и Йоста Карсона. Дверь комнаты последнего выходит в маленький поперечный коридорчик. Между спальнями размещены ванная и гардеробная – мужчины пользовались ими по очереди. По-спартански, но кузен Матиас не жаловался.

Граф миновал комнату для гостей и через открытую дверь вошел в обширные, удобные, запущенные холостяцкие апартаменты. На полу – протертый до основы турецкий ковер, у стен – старинная громоздкая мебель из махогона, пожелтевшие от времени групповые фотографии в рамках, облезлая керосиновая лампа, какими пользуются студенты, но превращенная в электрическую. Занавешенные темной тканью окна, выходившие на север и на запад, были закрыты.

Беата осталась у порога. Она сказала:

– Кузен не позволял нам покупать для него новые вещи или хотя бы заменить ковер. Здесь все – его. Многое он приобрел, еще обучаясь в колледже. Когда-то, очень давно, Матиас разорился в результате неудачной финансовой операции и после этого жил с нами. Почему бы и нет? Ведь не каждый способен стать миллионером. Его присутствие в доме всегда скрашивало нашу жизнь. Он помогал моему отцу – и в делах, и так; когда мы уезжали на лето, он оставался здесь, потому что ненавидел путешествия и отдых в деревне, и присматривал за домом. Когда я была маленькая, он водил меня в цирк, а потом – на интересные спектакли. Он был таким милым…

Казалось, Беата всхлипнула; Граф удивленно посмотрел на свою спутницу и, опасаясь возможной истерики, резковато отреагировал на ее эпитафию кузену Матиасу:

– И вы платили ему той же монетой.

Не ожидая ее ответа, Граф подошел к высокому окну над закрытым балконом гостиной, нагнулся и прикоснулся к подоконнику. Затем он выпрямился и показал Беате частицы мела на пальцах.

– Я говорил вам, что Нидербергер ничего не пропустит! Профессионал против любителя – меня.

Он сунул пальцы в два латунных паза в раме окна: она легко поднялась до уровня подбородка. Граф долго стоял, глядя на темную боковую стену противоположного дома, затем взглянул вниз – на улицу. Человек в кепке чистил покрытый пятнами затоптанный снег возле изгороди. Кто-то, возможно, Нидербергер, сел в экипаж. Затем она отъехала, и только один патрульный полицейский остался на своем посту – перед расходящейся толпой.

Граф закрыл окно и обернулся.

– Вы могли бы вытолкнуть меня отсюда слабым движением кисти, – заметил он с кривой ухмылкой, – и никто бы не узнал, даже полицейский внизу. На улице слишком темно.

– Теперь у нас будет теперь прекрасная новая комната для гостей, – бесстрастно произнесла Беата. – Отец закажет защитные ограждения на все эти окна.

Граф прошел сквозь длинную ванную комнату, затем через коридор со множеством встроенных шкафов и оказался в не слишком приветливом убежище Карсона. В комнате был некоторый беспорядок, на кресле стояла портативная пишущая машинка, под столом – дорожная сумка. Потертые туалетные принадлежности лежали рядком на ровной крышке старинного бюро.

Беата прошла другим путем, по маленькому поперечному коридорчику. Теперь она стояла в дверях.

– Здесь жил мой отец, когда был мальчиком, – пояснила она, – а следующая комната дяди Клауса. Теперь в ней ужасно. Некоторое время она служила спальней нашему лакею – до того, как парня призвали в армию.

– Господин Карсон – перелетная птица. – Граф посмотрел на дорожную сумку. – Похоже, он провел на чемоданах целые годы.

– Леон мог забежать в комнату для гостей или даже успеть спуститься до того, как Йост попал в комнату кузена Матиаса.

– Да. Путей отступления много.

– Из комнаты Леона на втором этаже можно выйти прямо в коридорчик. А парень в состоянии добежать до задней лестницы в две секунды.

– Пойдемте вниз.

Они прошли основным коридором и спустились по широкой главной лестнице: посередине пролета Беата остановилась и наклонилась над балюстрадой.

– Наверное, они уже легли. Там темно.

– Давайте посмотрим, какую часть коридора они могли видеть со своих мест.

– Им ничего не было видно, если они оставались у камина. Но это ничего не меняет – госпожа Одемар и ее компаньонка никогда не скажут, что Леон выскакивал из комнаты.

Они вошли в гостиную, и Беата включила лампу. Граф спросил, глядя на закрытую дверь в восточной стене:

– Мы не разбудим их?

– Нет, если будем говорить тихо. Двери звуконепроницаемы. Я это знаю на собственном опыте – здесь жила моя мать. Теперь в передней комнате расположилась тетя Анна, там есть и ванная, а Эмма Гаст занимает малую гостиную. Следующая спальня – Леона, с дверью в тот маленький коридорчик, как я уже говорила.