Агата Кристи - Багдадская встреча. Смерть приходит в конце (сборник)

Поглощенная этой мыслью, Виктория даже смутилась, когда, подняв голову, наткнулась на пристальный и внимательный взгляд Ричарда Бейкера.

– Зачем вам нужно все это знать? – спросил он.

– Просто интересно.

– Есть еще вопросы?

– Знаете кого-нибудь по фамилии Лефарж?

– Нет… вроде бы нет. Мужчина или женщина?

– Не знаю.

Виктория снова подумала о Кросби. Кросби? Люцифер?

Можно ли поставить между ними знак равенства?

Вечером, когда Виктория, пожелав мужчинам спокойной ночи, отправилась к себе, Ричард обратился к доктору Понсфуту Джонсу:

– Я бы хотел, с вашего позволения, взглянуть на то письмо от Эмерсона. Интересно, что именно он написал об этой девушке.

– Конечно, коллега, конечно. Оно где-то здесь… Помню, я еще делал какие-то заметки на обратной стороне. Если не ошибаюсь, он отзывался о Веронике в высшей степени положительно, говорил, что она очень умна. На мой взгляд, очаровательная девушка. И держится с достоинством – не стала поднимать шум из-за утерянного багажа. Другая на ее месте уже на следующий день потребовала бы отвезти ее в Багдад за новым нарядом… Достойная девушка. Кстати, как случилось, что она потеряла багаж?

– Ее усыпили хлороформом, похитили и держали под замком в деревенском доме, – бесстрастно ответил Ричард.

– Да-да, вы так мне и говорили… Теперь вспомнил. Невероятно. Напоминает случай… Так, а какой случай? Ах да! Конечно. Элизабет Каннинг. Помните, ее не было две недели, а потом она появляется с абсолютно невероятной историей о каких-то, если я правильно помню, цыганах… Интересный, по-своему, пример противоречия в свидетельских показаниях. И ведь такая простушка, что участие в деле мужчины представлялось весьма маловероятным. Малышка Виктория… Вероника… никак не запомню правильно… премилое создание. Так что, скорее всего, без мужчины тут не обошлось.

– Она была бы еще привлекательнее, если б не красила волосы, – сухо заметил Ричард.

– А она их красит? Надо же… А вы, оказывается, хорошо разбираетесь в такого рода вещах.

– Я спрашивал о письме Эмерсона, сэр…

– Конечно, конечно… Только вот куда я его сунул? Будьте добры, поищите сами. В любом случае оно мне и самому нужно из-за тех пометок на обратной стороне… наброска крученых проволочных бус…

Это случилось на следующий день, после ланча. Уловив едва слышный звук автомобиля, доктор Понсфут Джонс досадливо фыркнул и, выпрямившись, обозрел пустыню. Опасения подтвердились – машина катила прямиком к лагерю.

– Визитеры, – злобно бросил он. – И надо же, в самый неподходящий момент. Только-только собрался прикрыть ту раскрашенную розетку на северо-восточной стене… Наверняка какие-нибудь идиоты из Багдада. Развлекай их теперь светской болтовней да еще води по всему раскопу!..

– А вот тут-то Виктория нам и пригодится, – сказал Ричард. – Слышите, Виктория? Вам поручается провести экскурсию.

– Боюсь, наговорю глупостей, – отозвалась девушка. – Вы же знаете, опыта у меня никакого.

– А по-моему, вы прекрасно справитесь, – любезно возразил Ричард. – Ваши утренние комментарии по поводу выпуклых кирпичей вполне достойны места в каком-нибудь справочнике.

Едва заметно покраснев, Виктория приняла укол к сведению – демонстрировать эрудицию следует более осторожно. Порой, ловя внимательно-насмешливый взгляд из-за стекол очков, ей становилось не по себе.

– Хорошо, я постараюсь, – смиренно сказала она.

– Мы сваливаем на вас всю черновую работу, – сочувственно добавил Ричард.

Виктория улыбнулась.

Она и сама немало удивлялась тому, как много успела сделать за прошедшие пять дней. Проявляла фотографические пластины, фильтруя воду через вату и при свете допотопного фонаря со свечкой, имевшей обыкновение гаснуть в самый ответственный момент. Столом служил упаковочный ящик, и, чтобы работать на нем, приходилось становиться на колени или сгибаться в три погибели, а сама темная комната, по меткому замечанию Ричарда, напоминала современную модель средневековой темницы. В следующем сезоне удобств будет больше, заверил ее доктор Понсфут Джонс, но в данный момент каждый пенни был на счету, и все деньги уходили на оплату труда землекопов и достижение результатов.

Наполненные глиняными черепками корзины поначалу не вызывали у нее ничего, кроме насмешливого удивления (хотя она и старалась его не выказывать), – ну какой может быть толк от этого мусора?

Интерес появился потом, когда Виктория стала отыскивать подходящие фрагменты, склеивать их и укладывать в ящики с песком. Когда научилась распознавать формы и типы. Когда наконец дошла до того, что стала мысленно реконструировать древние сосуды и пытаться представить, для чего они использовались три с лишним тысячи лет назад. Глядя на примитивные строения, раскопанные на небольшой площади, она воссоздавала в своем воображении первоначальный вид этих жилищ и людей с их нуждами и потребностями, надеждами и страхами. Поскольку фантазии ей было не занимать, картины выстраивались легко и быстро. День, когда в стене дома нашли замурованный горшочек с полудюжиной золотых серег, стал для нее едва ли не праздником. Должно быть, приданое дочери хозяина, с улыбкой заметил Ричард.

Миски с зерном, золотые серьги, отложенные как приданое, костяные иглы, ступки, фигурки и амулеты. Вся повседневная жизнь небольшого селения и его безымянных обитателей, людей простых и самых обыкновенных, открывалась перед ней.

– Вот что мне интересно прежде всего, – призналась она Ричарду. – Знаете, раньше я всегда думала, что археология – это только царские могилы и дворцы.

Виктория помолчала, потом со странной улыбкой добавила:

– Цари Вавилона… Но мне во всем этом куда интереснее простые люди, такие, как я сама. У меня есть святой Антоний, помогающий найти потерянные вещи, и фарфоровая свинка – на удачу, а еще была ужасно симпатичная миска, голубая изнутри и белая снаружи, – я любила готовить в ней тесто для кексов. Она разбилась, а купленная новая оказалась совсем другой. Я понимаю людей, которые так тщательно склеивали битумом свои любимые чашки и горшки. Жизнь, в общем-то, все та же, ведь правда? Как тогда, так и теперь.

Размышляя об этом, Виктория наблюдала за приезжими, поднимавшимися по склону холма. Ричард двинулся им навстречу, и она потянулась следом.

Оказалось, что к ним пожаловали два француза, оба любители археологии, путешествующие по Сирии и Ираку. После вступительных любезностей Виктория провела гостей по раскопу, сопровождая показ изложением заученных фактов с добавлениями от себя – удержаться от собственных комментариев было выше ее сил, тем более что они раскрашивали сухое повествование волнительными деталями.