Клинтон Стэгг - Серебряная Сандалия

— Это было легко! — весело объявил он. — Ребята его знают. Его зовут Джордж Нельсон, и он работает официантом!

Странная смерть человека за столиком фешенебельного «Бомонда» заняла место в анналах загадочных смертей Нью-Йорка и привлекла к себе внимание всего города. Два миллиона ненасытных читателей ждали каждый свежий выпуск газет, чтобы узнать из них что-то новое. Утренние газеты еще больше разожгли их аппетит. В каждой вечерней газете было множество сенсационных предположений. Но на этом и все. Не сообщалось ни о чем, кроме того, что был найден мертвый человек, вместе с ним была женщина, и — удивительный факт — он пришел в ресторан, уже будучи мертвым.

На этом факты заканчивались и начинались фантазии репортеров. У каждой газеты была собственная удивительная теория. Каждая излагала факты в своем стиле. Все, что видели посетители ресторана, стало известно всем. Но никто не мог сказать, кем был покойник, и откуда он пришел. Его карманы были совершенно пусты. Старуха была загадкой: ни один из сотен сновавших по городу пронырливых репортеров не смог связать ее с ясновидящей из района Пек-Слип. В каждом уголке города искали официанта, который помогал им, а затем исчез. Но он бесследно пропал. Старуха также вышла из отеля и растворилась в небытии.

По словам таксистов, она отказалась от их услуг и пешком прошла за угол. Если там ее и ждала машина, то этого все равно никто не видел.

Интервью с менеджером «Бомонда» Карлом получилось очень коротким. Репортер задал ему вопросы, но тот захлопнул дверь. Интервью с капитаном Макманном и коронером Бирбауэром было не намного длиннее. «Приходите на коронерское дознание в десять часов» — так, по сути, ответили оба.

Зал был заполнен, когда Бирбауэр, преисполнившись от важности, начал заседание. Репортеры с трудом делили место с газетными художниками. Корреспонденты дамских изданий с нетерпением ожидали чего-то душещипательного и набрасывали заметки о толпах любопытствующих зевак, привлеченных сенсацией. Бирбауэр выбрал присяжных, и все ожидали показаний первого свидетеля.

— Доктор Браун! — вызвал коронер, и известный полицейский врач положил ногу на ногу, снял ногу с ноги, прочистил горло и откинулся назад, полагая, что производит впечатление на газетчиков. Аккуратно повернулся, чтобы его профиль был хорошо виден юноше, карандаш которого метался над листом бумаги, делая «зарисовку из зала».

— Он не допускает ни шанса того, что его суждение может оказаться ошибочным, — шептались репортеры.

Имя, возраст, должность и стаж службы врача были хорошо известны, и после соблюдения формальностей последовали первые вопросы по существу.

— Какова, по вашему мнению, причина смерти жертвы? — спросил Бирбауэр, явно выделив слово «жертва», тем самым обозначая официальную точку зрения на гибель бородача.

— Артериотомия. Запястные артерии были рассечены, и человек умер от потери крови.

— Это известный способ самоубийства?

— Да.

— Как практикующий врач, можете ли вы сказать: мог ли это быть суицид?

— Нет! — резко прозвучало отрицание.

— Почему?

— На теле были следы насилия!

Слушатели по всему залу вскинули головы. Дознание сулило поразительные события.

— Можете рассказать суду о природе этих следов?

Полицейский хирург вновь положил ногу на ногу, а затем снял ее. Увидев, что карандаш художника не движется, он опять устроился поудобнее.

— Наибольший из них находится слева, прямо над сердцем, он начинается на груди и доходит до левой подмышки. Это синяк шести дюймов в длину и около двух дюймов шириной.

— Отчего он мог появиться? — воскликнул коронер.

— Я могу сказать, — здесь свидетель выразительно прочистил горло, — что удар был нанесен тяжелой дубинкой в то время, когда жертва подняла руки, возможно, взывая к милосердию.

— Были и другие следы?

— Два. Широкий след на левом плече и синяк на руке, который мог остаться только от сильного сжатия пальцами.

— Можете ли вы сказать, не мог ли его оставить мужчина или сильная женщина, например, те люди, которые сопровождали и поддерживали мертвеца в ресторане?

— Нет. Рука, оставившая синяк на плече и, вероятно, перерезавшая артерию, была в перчатке — чтобы предотвратить бертильонаж [2] Система идентификации преступников по их антропометрическим данным. . След на плече остался от пальцев — они полностью окружили предплечье. Покойный не мог весить более ста фунтов. Возраст и сидячий образ жизни истощили тело. Пальцы, оставившие след на плече, утопали в плоти.

— Вы определили время смерти?

— Около семи часов до осмотра тела, то есть за шесть часов до того, как вы сами его увидели.

— Таким образом, нет сомнений, что он шел к столику уже мертвым?

Слушатели по всему залу вновь вскинули головы, внимательно слушая ответ. Все знали, каков он будет. Но все хотели услышать подтверждение такой невозможной и абсурдной вещи. Никогда прежде коронер не задавал такого вопроса. Ходил ли мертвец! Какое осложнение!

Врач выразительно кивнул.

— Он был мертв уже несколько часов!

Сам того не сознавая, он повторил слова слепого проблемиста.

— Вы осмотрели конструкцию, поддерживавшую тело, и получили впечатление, что покойный, возможно, был жертвой частичного паралича.

— Я осмотрел ее. Это самая изобретательная штуковина, какую я только видел. Для ее создания, должно быть, потребовались годы исследований и работы. То, как она сконструирована, показывает острый ум и хорошее знание анатомии.

— По вашему мнению, эту конструкцию можно установить на любое тело?

— Определенно, нет!

— Вы имеете в виду, что она была создана для определенного человека?

— Она бы не работала больше ни на ком; конечно, если бы не нашелся человек с точно такими же мерками и весом, но это один шанс на миллион!

— Ее можно быстро установить на покойнике?

— Нет. Чтобы приладить серебряные кольца и стальные пружины, потребовались бы часы.

— Пять часов?

На мгновение полицейский врач задумался. Он взглянул на головы жадных слушателей, склонившихся вперед, чтобы не пропустить ни слова. Наконец, он ответил.

— По моему личному мнению, — он снова сделал многозначительную паузу, — в одиночку нельзя поместить конструкцию на мертвеца. Это работа для двоих, или даже для троих. Один человек не смог бы совершить убийство и сделать всю последовавшую работу.

— Значит, по вашему профессиональному мнению, это было убийство? — по тону коронера было ясно, что это его последний вопрос.

— Безусловно, да! Тщательно спланированное и исполненное! — врач взглянул на публику, выискивая в ней газетчиков и желая посмотреть на то, как они восприняли последнюю фразу.