Эдгар Джепсон - Загадка Лаудуотера

— Что ж, хорошо, мой долг — расследовать это дело, пока не останется и тени сомнения, — сказал мистер Флексен приятным тоном. — Полагаю, что я доберусь до сути.

С этими словами он оставил их и вернулся в замок.

При виде его спины Оливия вздохнула с таким явным облегчением, что Грей вздрогнул.

— Если бы только можно было доказать, что Эгберт покончил жизнь самоубийством! — с тоской сказала она.

— Я не вижу никаких шансов на это, — мрачно произнес полковник Грей; затем он добавил со слабой надеждой: — Разве что он написал кому-то из своих друзей, что собирается покончить с собой.

Оливия покачала головой и сказала:

— Эгберт не сделал бы этого. Он ненавидел писать письма.

— Кроме того, если бы он все же написал, мы бы уже узнали об этом, — заметил Грей.

— Возможно, этот друг находится далеко, — сказала Оливия. — Я знаю, что мистер Аутуэйт был во Франции.

— Не стоит надеяться на это, — сказал Грей.

Они прогуливались в тишине, и глаза Грея изучали задумчивое лицо Оливии, которое во время расспросов мистера Флексена снова стало тревожным. Затем Грей сказал:

— Солнце палит нестерпимо. Давай прогуляемся по лесу до павильона. Там можно прекрасно устроиться…

— Прекрасно, — ответила Оливия, улыбаясь ему.

Мистер Флексен вернулся в свою комнату, звонком вызвал Холлоуэя и велел ему найти мистера Мэнли, если тот в замке, и попросить его прийти к нему. Холлоуэй ушел и затем вернулся с вестью о том, что мистер Мэнли обедает вне замка, но передал, что вернется к ужину.

Тогда мистер Флексен принялся размышлять о беседе с полковником Греем и Оливией, и, чем дольше он думал об этом, тем больше их отношение к делу интриговало и озадачивало его. Они определенно знали что-то об этом убийстве, что-то первостепенной важности. Что это могло быть?

Он снова спросил себя: мог ли кто-то из них — или они оба — действительно быть замешанным в этом? Это казалось невероятным, но он привык к тому, что невероятное случается. Он не мог поверить в то, что кому-то из них могло бы прийти в голову совершить убийство, чтобы добиться своих личных целей — например, чтобы уберечь себя от того вреда, которым угрожал им лорд Лаудуотер. Но пошли бы они на убийство, чтобы спасти кого-то другого, совершил бы это кто-то из них, к примеру, чтобы спасти второго? Убийство в самом деле было жесткой мерой, но мистер Флексен был склонен думать, что кто-то из них мог совершить его. Уверенное заявление мистера Мэнли о том, что оба они были глубоко эмоциональными людьми, убедило мистера Флексена. Он понимал, что полковник Грей, поддавшись порыву спасти леди Лаудуотер, недолго бы колебался — и он привык к насилию и ни во что не ставит человеческую жизнь. С другой стороны, леди Лаудуотер пошла бы на многое — весьма на многое — если кому-то, кого она любит, грозила бы опасность. Тот факт, что в ее жилах текла толика итальянской крови, не выходил у него из головы.

Опять же, это было совершено под влиянием внезапного порыва, а не серьезного размышления. Раздражающий храп лорда Лаудуотера и вид сверкающего лезвия ножа на столе в библиотеке, сойдясь воедино после их болезненного и волнительного обсуждения грозящих им опасностей, могли пробудить сильнейшее желание избавиться от лорда любой ценой. Мистер Флексен не был склонен недооценивать эту возможность — вид обнаженного лезвия ножа, когда они были настолько взвинчены. И снова он спросил себя: убил ли один из них лорда Лаудуотера, чтобы спасти другого?

В любом случае, они знали, кто совершил это убийство. В этом мистер Флексен был уверен.

Могли ли они покрывать кого-то третьего? И если да — то кто этот третий?

Мистер Флексен сидел, размышляя над вопросом о ком-то третьем, добрых двадцать минут.

Это не мог быть Хатчингс. У полковника Грея и леди Лаудуотер не было никаких оснований покрывать Хатчингса, разве что они подговорили или наняли его, чтобы совершить убийство, а это было абсолютно исключено. На самом деле, мистер Флексен не был уверен, что Хатчингс не был убийцей; храп и нож, с такой же вероятностью могли возбудить в нем желание убить, как и в них. Он был совершенно уверен, что если доктор Торнхилл смог бы поклясться в том, что рана не была нанесена самим лордом, то он смог бы добиться осуждения Хатчингса. Но было невообразимо, что леди Лаудуотер или полковник Грей наняли его, чтобы совершить убийство. Нет, если они покрывали кого-то третьего, то это, должно быть, была таинственная неизвестная женщина, которая проникла в замок настолько ловко и тайно, а затем бесследно исчезла.

Становилось все яснее, что, скорее всего, тут-то и заключается разгадка этого дела. Если эта женщина не убила лорда Лаудуотера сама — что казалось наиболее вероятным, — то, вполне возможно, она могла предоставить мистеру Флексену тот ключ к разгадке, который он пытался найти. Он должен найти ее и, конечно, рано или поздно найдет ее. Но чем раньше он ее найдет, тем скорее дело будет раскрыто, а его работа выполнена. Пока он не отыщет эту женщину, он не найдет разгадки дела.

Мистеру Флексену по-прежнему казалось вероятным, что где-то среди бумаг лорда Лаудуотера была та информация, которая вывела бы его на след этой женщины, и он направился в библиотеку, чтобы снова посоветоваться с мистером Каррингтоном. Он обнаружил, что тот обсуждал с миссис Карратерс и Уилкинсом приготовления к похоронам, которые проходили на следующий день.

Когда те ушли, мистер Флексен спросил:

— Вы нашли какую-нибудь информацию об этой таинственной женщине в остальных бумагах?

— Ни слова, — ответил мистер Каррингтон.

— Я думал, что, возможно, вы можете найти какие-то намеки на нее в его расчетных книгах — выплаты или пособие.

— Я думал об этом. Но здесь только одна расчетная книга — та, которую используют сейчас. Похоже, лорд Лаудуотер не сохранял их после того, как в них заканчивались страницы. Мэнли знает все об этой книге — он выписывал в нее все чеки для Лаудуотера, и он вполне уверен, что среди них не было чеков с какой-либо суммой, выписанных для некой женщины.

— Досадно, — сказал мистер Флексен. — А что насчет чеков, выписанных на себя? Среди них есть чеки на крупные суммы?

— Нет, все чеки на небольшие суммы — действительно небольшие, на десять фунтов — и их очень немного.

— Странно, что так трудно найти какую-либо информацию о женщине, которая сыграла столь важную роль в его жизни, — помрачнел мистер Флексен.

— Это не такая уж редкость, — возразил поверенный.

— Что ж, будем надеяться, что история, которую разместят мои друзья-газетчики, позволит обнаружить ее, — заключил мистер Флексен.

— Для меня будет приятным сюрпризом обнаружить, что они послужат для некой полезной цели, — сухо заметил мистер Каррингтон.