Виктор Уайтчерч - Убийство в колледже

— Входите.

Хенлоу сидел за столом, весь обставленный книгами и исписанными листами бумаги.

— Здравствуй, Хенлоу! — сказал полковник Лэнгдейл (они были хорошо знакомы). — Не сильно тебя побеспокоил?

— Вовсе нет, полковник. Рад тебя видеть.

— Отлично, — сказал главный констебль, усаживаясь в кресло и вытаскивая сигарету. — Не хилую задачку ты подкинул нам, несчастным полицейским, а? Что ты хотел этим сказать?

— Я ничего не подкидывал! Хотя некоторые газетные репортеры действительно так думают. Они меня как коршуны окружили.

— Еще бы! Сочувствую, Хенлоу. В твоем доме произошло ужасное преступление.

— Вот что случилось с несчастным Хаттоном, когда он решил превратить мой кабинет в ресторан, — мрачно ответил Хенлоу. — Он никогда так не делал, как не делал и ни один из наших коллег.

— Ты наверняка был в шоке, когда обо всем узнал?

— Конечно. Я как раз возвращался домой из Женевы, когда купил английскую газету — ждал поезд на станции Валлорб. Первое, что я почувствовал — полное непонимание. Я слышал, ваш суперинтендант почти сразу приехал на место происшествия?

— Времени не терял. Не прошло и часа с момента смерти Хаттона, как мы начали расследование.

— Но тем не менее, вы все еще не вышли на след убийцы?

Главный констебль покачал головой:

— Нет. Дело очень сложное, Хенлоу.

— Я ничего не знаю о полицейских методах работы, Лэнгдейл, но думаю, что мой нож — та вещь, от которой можно было оттолкнуться, — отпечатки и все такое.

— Боюсь, что это не помогло. Понимаешь, с большой вероятностью этот нож никак не фигурировал в момент совершения преступления. Не думаю, что еще более тщательное его обследование могло быть нам хоть сколько-нибудь полезным.

— Но правда, как еще его могли убить?

— Существует множество видов оружия.

— Но это кажется таким очевидным.

— Не всегда можно полагаться на очевидное.

— Что заставляет тебя думать, что Хаттон был убит не этим ножом?

— Ах! Я пока не должен тебе ничего говорить, Хенлоу. Но у нас есть очень весомая причина. Скорее всего ты все узнаешь на дознании. Ты же придешь?

— Из чистого любопытства. Но я не смогу дать никаких показаний — давать просто нечего.

— Думаю, тебе и не придется. Мой суперинтендант уже виделся с тобой, по крайней мере так он мне сказал.

— Да. Но боюсь, что я не смог ему ничем помочь.

— У меня есть к тебе пара вопросов, Хенолу. Я прямо не занимаюсь этим делом, но сам понимаешь, я ответственное лицо. Теперь между нами — ты должно быть уже сам все обдумывал — ты знаком со всеми членами комитета. Есть ли среди них кто-либо…

— Не могу думать ни о ком из них, — перебил Хенлоу. — Я пытался, конечно, но это кажется мне невозможным.

— К примеру Стэнхоуп? Напоминаю, Хэнлоу, это только между нами.

— Стэнхоуп! — со смехом повторил хозяин комнат. — Безумие! Он конечно зажигательный человечек, но это только снаружи. Стэнхоуп и мухи не обидит! Что вообще заставило тебя задать подобный вопрос?

Главный констебль в ответ лишь пожал плечами.

— Я знал Хаттона и Стэнхоупа несколько лет, — продолжил Хенлоу, — и у меня было предостаточно времени, для того, чтобы хорошенько их изучить вместе и порознь в нашем комитете. Они были очень дружны, хотя бывало горячо спорили об архитектуре. Думаю, вы не туда смотрите, полковник.

— Я не говорил, что я вообще куда-либо смотрю, — уклончиво ответил полковник. — Я должен принимать во внимание каждую мелочь. Ссора может разрушить даже самую крепкую дружбу.

— Даже представить себе не могу, чтобы Хаттон со Стэнхоупом могли настолько сильно поссориться.

— А если Хаттон затеял спор? — предположил главный констебль.

Хенлоу посмотрел на него в изумлении:

— Не совсем понимаю.

Полковник Лэнгдейл достал новую сигарету из портсигара и закурил.

— Я могу сказать тебе, Хенлоу, что у нас есть причины полагать, что Фрэнсис Хаттон намеренно нарывался на неприятности. Ни слова больше. Дознавался ли он до Стэнхоупа — или до кого еще — проблема, над решением которой мы усиленно работаем. И должен сказать, задачка эта не из простых.

Хенлоу немного помолчал, а затем спросил:

— Вы просили Скотленд-Ярд о помощи, Лэнгдейл?

— Нет — пока нет, — ответил полковник. — Знаю, люди думают, что мы должны к ним обращаться каждый раз, когда сталкиваемся с серьезным делом. Но Скотленд-Ярд — хотя официально я об этом никогда не заявлял — не всегда безупречен, да и конкретно это дело ведет один очень сообразительный малый. Не вижу причин не дать ему шанса.

— Ваш суперинтендант? Да, он мне показался весьма цепким и прозорливым.

— Нет, не Плестоу. Он, конечно, тоже первоклассный сыщик, но я поручил расследование одному из наших сержантов-детективов — Эмброузу. Думаю, с ним вы не знакомы.

— Да, я его никогда не видел.

— Ах! Хороший парень этот Эмброуз. Ладно, мне пора идти. Ты же сохранишь нашу небольшую беседу в секрете, Хенлоу?

— Конечно. Но я все же настаиваю на том, что ты ошибаешься, Лэнгдейл. До встречи! Надеюсь, вы поймаете злодея, кем бы он ни был.

Главный констебль вышел с территории колледжа. На Хай-стрит он встретил Эмброуза и остановился на пару слов.

— Я иду поговорить со сторожем, — объяснил Эмброуз. — У меня есть к нему пара вопросов.

— Ага! — сказал полковник Лэнгдейл. — Я как раз иду от мистера Хенлоу и должен вам сказать, ловить там нечего.

— Нет, сэр. Суперинтендант рассказал мне об их разговоре с мистером Хенлоу, так что я не думал, что стоит с ним еще раз увидеться.

— Именно, — ответил полковник, кивнул и пошел своей дорогой.

Эмброуз застал привратника в его сторожке и сразу перешел к делу.

— У меня к вам несколько вопросов, — начал он. — Постарайтесь мысленно перенестись в день, когда произошло убийство. Вы были на посту в 1:35.

— Да, сержант. Сразу после того, как вернулся с почты.

— Прекрасно. Мне известно, что определенный человек мог пройти в колледж до вашего возв…

— Я не мог его видеть…

— Знаю. Но я хочу выяснить, можете ли вы что-то мне рассказать об этой личности.

— Знать бы о ком именно, сержант?

— А! Вот об этом-то и речь. У меня есть всего лишь скудное описание внешности. Смотрите: священник в старомодной круглой шляпе с плоским верхом и темных очках. Итак, вам известен кто-либо, подходящий под эти приметы?

Сторож улыбнулся.

— И не один, сержант! Но мне на ум пришел один пастор. Приходит сюда время от времени — как раз всегда в такой шляпе и темных очечках. Это друг мистера Хенлоу — и казначея.

— Кто он?

— Преподобный Гилберт. Духовный наставник, сержант. Живет в одном из домов на улице Святого Эдмунда. Иногда по воскресеньям он помогает в церкви Святого Уилфреда. И да: он вполне мог зайти, пока меня не было.