Виктор Уайтчерч - Убийство в колледже

Следующим утром я сел на поезд до Парижа, переночевал там и на следующий день уехал в Лондон, куда прибыл вечером понедельника. У меня с собой (как всегда) были мои вещи для перевоплощения, и перед самым прибытием я переоделся в уборной. Проведя ночь в отеле под другим именем, я во вторник утром поспешил в Эксбридж и, прибыв туда в час с небольшим пополудни, направился прямо в колледж Сен-Освальда. Перебежав дорогу, я заметил одного знакомого, но он меня не узнал, как не узнали и остальные, с которыми я пересекся на станции. Когда я вошел, сторожа на посту не было, так что никто этого не видел.

Как вы можете себе представить, я был крайне удивлен, обнаружив Хаттона в комнате, которая по поим расчетам должна быть пуста. Но более того, я увидел еще и несколько книг, снятых именно с той полки, за которой был уже открытый тайник, Хаттон разворачивал «Коро», а миниатюра Косвэя и инкрустированный драгоценными камнями кинжал Тюдоров лежали на столе.

Я настолько сильно опешил, что вместо того, чтобы быстро убежать, пока этот «детектив» меня не увидел, пошел прямо на него с гневной бранью. То ли Хаттон узнал мой голос, то ли он уже догадался о моей маске, я уже не узнаю, но он очень холодно поздоровался со мной по имени, хотя должно быть он тоже был просто в шоке от столь неожиданного появления.

«Не нужно этого, Хенлоу. Игра окончена. Я уже давно знаю правду».

Не буду грузить тебя подробностями всей нашей беседы. Вкратце говоря, он объяснил (со свойственной ему холодной точностью), как у него получилось разгадать загадку пропажи Косвэй, и как ему дал подсказку один случайный взгляд в мой раскрытый дневник, который я оставил на столе во время предыдущего заседания комитета. (Я как глупец нацарапал там одну из буквенных комбинаций одного интересного кодового замка). Рассказал, как он медленно но верно собирал информацию и как воспользовался возможностью остаться в моем кабинете в этот день во время обеда, чтобы доказать свою теорию.

Не думаю, что хотел причинять ему вред, — на самом деле сначала у меня и мысли такой не было. Но его непробиваемое желание засунуть свой нос не в свое дело, абсолютное несогласие оставить это между нами или хотя бы дать мне шанс сбежать, его спокойная, но твердая угроза за руки вывести меня из собственного дома, если я сделаю хоть одно резкое движение, его непоколебимое желание вершить правосудие над человеком, который был его другом, пробудили во мне самого дьявола. Я был загнан в угол, и ни одного шанса спастись. До предела разъяренный его упрямостью и угрозами, я буквально ослеп от гнева. Я взял со стола и расчехлил кинжал и — да — когда осознал, что я вообще делаю, Хаттон уже лежал на полу. Я убил его!

Я думал, что должен быть в глубоком ужасе. Но я не был. Никогда в жизни не чувствовал себя более трезвым и холодным. Весь гнев, вся обида исчезли как по мановению волшебной палочки. Признаюсь искренне, что в тот момент я был озабочен лишь собственной безопасностью.

Взглянув на часы, я понял, что провозился с Хаттоном около получаса — было уже без шести два. Так что у меня в запасе было еще полчаса, т. е. предостаточно времени, чтобы замести следы и убраться оттуда. Я свернул Коро обратно в рулон, чтобы взять ее с собой, а миниатюру с кинжалом (протерев платком его рукоятку, чтобы стереть все отпечатки) положил обратно в тайник и поставил книги на место.

Неожиданно меня посетила мысль, что до половины третьего кто-нибудь вполне себе может вернуться. Иногда Уильямс, например, приходит проверить огонь в камине. И хотя времени у меня было еще вдоволь, я не хотел рисковать и оттягивать уход до последнего момента. Из-за неожиданного оборота событий я не успел на лондонский экспресс, но узнал, что еще есть шанс попасть на проезжающий поезд в 2:20, в котором я хотел оказаться раньше, чем Хаттона обнаружат мертвым. Поэтому я усадил тело в кресло и накрыл газетой, которую предыдущим вечером купил в Лондоне и забыл вытащить из кармана. Любой зашедший в кабинет сперва подумает, что Хаттон уснул за чтением газеты, так что я выигрывал немного времени. В последний раз оглядев комнату на предмет каких-либо следов моего там пребывания, я открыл дверь и вышел.

Спустившись до середины лестницы, я резко остановился: двое рабочих уже вернулись. Очень тихо и осторожно я поднялся обратно и скрылся из виду. Хотя по-хорошему мне было все равно, заметит ли кто-нибудь, что я выхожу из своих комнат. Я легко мог проскользнуть мимо сторожа, ведь даже если бы он увидел меня, то ни за что в жизни бы не подумал, что это я, Сидни Хенлоу. Но рисковать я не осмелился. И что же делать? Вернуться в комнаты и переждать нельзя, ведь меня там в любом случае найдут. Единственный вариант — найти временное убежище, и меня не остановила даже возможность обыска этого убежища, как только о произошедшем забьют тревогу. В связке ключей у меня был один ключик от соседнего с моими комнатами чулана. Зайдя туда, я запер дверь изнутри и начал размышлять о разных вариантах побега.

Как только на лестнице послышались первые шаги, я понял, что загнал себя в ловушку. Надо было все-таки рискнуть пройти через рабочих!

И вот я сидел, приклеившись к двери ухом. Забили тревогу! Я слышал, как приехали полиция и доктор. Слышал, как открывается соседняя дверь (казалось, что ею хлопали постоянно), и отрывки беседы, проходившей за ней.

И я ждал. Весь на нервах, ведь в каждую секунду я рисковал быть пойманным с поличным. Время бешено неслось. Члены комитета начали потихоньку расходиться, а я все слушал. В итоге по звукам в комнатах остались только двое — полицейский и сторож. Его я узнал по голосу.

Именно эти двое, сами того не подозревая, натолкнули меня на одну идею. Я услышал, как сторож спросил офицера полиции, осматривал ли тот спальню и шкаф, и он ответил, что да и что обнаружил там лишь немного вещей. Затем они оба вышли на лестничную клетку, и я аж дыхание задержал: нас с ними отделяла одна лишь тоненькая дверь! Полицейский спросил сторожа о комнате, в которой в тот момент как раз находился я, и сказал ему пойти взять у Уильямса ключ. Затем они спустились.

Это был мой последний шанс. Я вышел из комнаты, запер за собой дверь, перебежал в свою спальню и залез в шкаф, который уже обыскали. Не сказать, конечно, что там я чувствовал себя в безопасности. Дверь в мой кабинет осталась открытой. Вскоре вернулись полицейский со своим напарником и Уильямсом. Я думал, что они никогда не закончат его расспрашивать. Но это были еще цветочки. Отпустив Уильямса, двое полицейских должно быть с час обсуждали произошедшее. Я слышал каждое их слово. Один из них снова зашел в мою спальню, и мне показалась, что настал час расплаты. Но шкаф никто не открыл.