Лео Брюс - Неоконченное дело

— Вы имеете в виду, что не знаете, куда она отправилась? — напрягся Биф.

— Не совсем так, — пояснила миссис Дункан, которой явно понравилось, что ее слушают с интересом. — Она что-то бормотала о поездке домой, если не ошибаюсь, так что вы ее, может, и найдете, коли есть желание. Хотя на кой вам это надо, я даже представить себе не могу, — выразительно закончила она свою речь.

Убедить миссис Дункан пойти с нами в библиотеку оказалось совершенно невозможно. Даже чтобы просто усадить ее на стул в кухне, потребовались долгие и успокаивающие переговоры Питера с поварихой.

— Помните, — начал разговор с ней Биф, когда наконец воцарилось молчание, — как во время нашей с вами последней беседы о вас и покойном муже вы что-то упомянули об интересе к скачкам.

— А что плохого в том, ежели мы время от времени ставили немного денег на лошадок? — воинственно спросила миссис Дункан. — Бега да бильярд — вот два способа для простых людей честно заработать лишний пенни. Вы там устраиваете охоту на лис и прочие развлечения. Так почему нам нельзя малость поиграть на скачках?

Сама по себе мысль о том, что Биф мог развлекаться охотой на лис, до крайности позабавила меня. Вообразив себе эту картину, я невольно расплылся в улыбке, и тогда все возмущение миссис Дункан обрушилось уже на меня.

— Да, вам легко улыбаться и посмеиваться, — сказала она. — А вот попробовали бы вы выкроить из своих скудных средств хоть чуть-чуть на небольшую забаву, то запели бы по-другому. Посмотрела бы я тогда на вашу улыбочку.

— Но, миссис Дункан, — вмешался Питер, — сержант Биф ничего не имеет против ставок на скачках. Он вовсе не осуждает вас за это. Ему только требуется кое-какая информация.

— Тогда зачем ему понадобилось поднимать такой шум по этому поводу? — удивилась миссис Дункан, все еще не до конца успокоившись.

— Меня немного удивляют ваши попытки заработать на бильярде, — заметил Биф, и я понял это как попытку несколько иначе подойти к разговору с женщиной. — Мне всегда казалось, что в бильярдных все устроено так, чтобы вы потратили там деньги, а не выиграли. А вот на скачках при правильном подходе к делу действительно есть хороший шанс остаться в плюсе. Как у вас обычно получалось?

Миссис Дункан буквально на глазах оттаяла.

— Если взять на круг, — ответила она, — то мы почти всегда оставались при своих, я бы так выразилась. Конечно, приходилось раскошеливаться побольше во время дерби. Так ведь все делают, верно? Но в целом, если подводить итог, то за год мы все же срывали выигрыш в несколько шиллингов. Хотя бывало, что и теряли не меньше.

— Понимаю. — И в голосе Бифа действительно прозвучало неподдельное понимание. — А кто был вашим букмекером, позвольте поинтересоваться?

— Честно говоря, — вздохнула миссис Дункан, — я так и не узнала его имени. Дункан всегда отправлял ему деньги через газетный киоск в конце главной улицы. Они занимаются и почтовыми услугами в том числе. У них вы наверняка все узнаете.

— Но при этом ваш муж иногда делал ставки и за мистера Стюарта Феррерса, верно? — задал вопрос Биф как можно более небрежным тоном.

Миссис Дункан сразу же снова насторожилась и бросила быстрый взгляд на Питера, прежде чем спросить:

— Кто вам рассказал об этом?

— Сам мистер Феррерс, конечно же.

— Что ж, раз уж вам все известно — хотя предполагалось держать это в секрете, — то признаюсь: да, он ставил и за него тоже.

Биф поспешил перевести разговор на другую тему. Нам пришлось выслушать долгий рассказ миссис Дункан о нраве ее покойного супруга, после чего мы покинули «Кипарисы» и поехали к небольшому газетному киоску. Биф отсутствовал всего несколько минут, а затем вернулся с торжествующей улыбкой на физиономии. И когда мы двинулись дальше на север по адресу, полученному Бифом у торговца периодикой, у меня возникло ощущение, что дело все же сдвинулось с мертвой точки. Быть может, мы сейчас проясняли не самую важную деталь, но, несомненно, более полезную для расследования, чем множество никому не нужных сведений, собранных нами за последние дни.

Опять мы с Питером остались ждать в машине, когда Биф зашел в контору букмекера, и вели приятную беседу, коротая время. Минут через десять сержант вернулся.

— Вот так дела! — воскликнул он, грузно усаживаясь на пассажирское сиденье рядом со мной.

— Что вам удалось установить? — не удержался Питер.

— Мы считали, что ваш брат разбрасывается крупными суммами на скачках, — ответил Биф. — На самом же деле он ставил не более трех или четырех фунтов в год. И все.

— Вы это точно знаете?

— Конечно, все ставки регистрировались на имя Дункана. И сразу бросается в глаза, что ставили монеты в полкроны и другую мелочь, — это были ставки самого Дункана и его жены. Лишь изредка встречалась сумма в десять шиллингов, а пару раз ставили по целому фунту, но даже если мы посчитаем, что это деньги Стюарта Феррерса, за год все равно набегало не больше пяти фунтов.

— Не слишком-то благоприятный для нас факт, — заметил я.

— Зато весьма благоприятный для обвинения, — с грустью сказал Питер. — Если он не расходовал те суммы на скачках, то на что они предназначались? Не иначе как на отступные для шантажиста?

— Не надо торопиться с выводами, — очень медленно произнес Биф. — Мы с вами еще очень далеки от того, чтобы добраться до сути вопроса. Очень многого я до сих пор никак не могу понять. Но это лишь вопрос времени, поверьте мне на слово.

— Очень надеюсь, что вы правы, — пробормотал я, на что Биф ответил укоризненным, обиженным взглядом в мою сторону.

Мы высадили Питера у дома, где располагалась его квартира, по пути обратно в район Паддингтона. К тому моменту, когда я остановил автомобиль у тротуара на Лайлак-креснт, Биф, как показалось, успел стряхнуть с себя мрачное оцепенение. В хорошо уже знакомой мне манере он предложил:

— Загляните-ка ко мне на чашку чая, мистер Таунсенд, если вы не против. Жена заварит нам его так быстро, что и глазом моргнуть не успеете.

Я принял приглашение, и уже вскоре мы втроем сидели за круглым столом в задней комнате их квартиры, поглощая вкусную стряпню миссис Биф.

У Бифа выработалась привычка, о которой я тоже был хорошо осведомлен, каждый вечер по возвращении домой пересказывать жене события минувшего дня. И после ужина он пустился в свой рассказ, пока она с невозмутимым видом вязала на спицах длинный носок, порой прерывая монолог Бифа своими простыми ремарками. Например: «Неужели это правда? Не увлекайся, а то твой чай совсем остынет». Или: «Не надо говорить с набитым ртом, дорогой».

Биф только начал описывать ей, каким он застал в тюрьме Стюарта Феррерса, когда раздался звонок телефона, и он замер посреди фразы со слегка открытым ртом.