Ричард Фримен - Око Озириса [сборник litres]

– Что вы готовы сообщить о покойном по итогам анализа костей?

– Это человек лет шестидесяти, ростом около пяти футов восьми с половиной дюймов, крепкого сложения, мускулистый, бодрый и моложавый. Состояние здоровья хорошее. Никаких серьезных заболеваний, кроме застарелой подагры правого бедренного сочленения, я не обнаружил.

– Причина смерти?

– Признаков насилия, ран и повреждений не выявлено. Вывод носит предварительный характер ввиду отсутствия данных о состоянии черепа.

– Вы заметили что-нибудь особенное?

– Тот, кто расчленял труп, знаком с анатомией. Кости разделены в соответствии с анатомической классификацией. Шейные позвонки целы и заканчиваются атлантом – это «почерк» знатока, поскольку невежда просто-напросто отрезал бы голову поперек шеи. Руки отделены вместе с лопаткой и ключицей, как будто для препарирования. Кости в сочленениях отторгнуты друг от друга аккуратно, не заметно ни царапин, ни зарубок.

– Кто, по-вашему, мог иметь такие познания и навыки?

– Вероятно, врач, студент-медик либо мясник, то есть лицо, привыкшее к диссекции трупов и ловко орудующее ножом.

– Протестую, господин коронер, – вскочил с места сапожник. – Доктор Сэммерс утверждает, что преступник – человек уважаемой профессии, представитель которой есть в числе присяжных.

– Оставьте меня в покое, – буркнул хмурый, большерукий субъект, который, как выяснилось, и вправду работал мясником в лавке.

– Нет, погодите…

– Замолчи, Поп, – пробасил широкоплечий кузнец и потянул сапожника за полы сюртука, принуждая сесть.

Мистер Поп не угомонился и потребовал, чтобы его протест внесли в протокол, а коронер в очередной раз попросил его вести себя прилично и не прерывать свидетеля.

– Сколько времени прошло со смерти покойного? – возобновил он допрос врача.

– Полтора года, не меньше. Насколько больше – визуально определить сложно: кости очистились от мягких тканей и в нынешнем своем состоянии сохранятся на долгие годы. Мое мнение вполне согласуется с показаниями господина арендатора: два года назад в мае никаких костей в Сидкапе он не видел.

– Не имеется ли специфических признаков, по которым кости можно идентифицировать?

– Я не нахожу особенностей, которые позволили бы установить личность погибшего.

– Следствие располагает описанием некоего без вести пропавшего лица, – сообщил коронер, взял лист бумаги и бесстрастно зачитал: – «Мужчина пятидесяти девяти лет, рост пять футов восемь дюймов, крепкого телосложения. Особая примета: перелом Потта на левой лодыжке». Проведенная вами, мистер Сэммерс, экспертиза костей подтверждает данные, которые я огласил?

– Судя по размеру скелета, человек был на полдюйма выше – пяти футов восьми с половиной дюймов; состояние костей свидетельствует, что их обладателю около шестидесяти лет. Перелом Потта не комментирую, поскольку кость левого голеностопного сустава до сих пор не найдена.

– Вы заявили, что покойный был на полдюйма выше без вести пропавшего мужчины. Значит, это разные люди?

– Неизвестно. Обнаружены не все кости ног, поэтому рост определен не с абсолютной, а с относительной точностью; я измерял длину бедренных костей и распростертых рук, и данные совпали. Покойный имел рост от пяти футов восьми дюймов до пяти футов девяти дюймов.

Коронер поблагодарил доктора и взглянул в сторону присяжных, чем не замедлил воспользоваться неукротимый Поп.

– Почему отрезан палец на левой руке? – спросил он.

– Фаланга пальца пока не обнаружена, поэтому мистер Сэммерс не в состоянии сделать выводы, – ответил коронер.

– А у того лица, чьи приметы вы, сэр, нам зачитали, этот палец был? – допытывался сапожник.

– В описании нет ни слова о его отсутствии.

– Может, инспектор Бэджер разъяснит суть дела? Или это тайна? В таком случае я снимаю вопрос, но меня беспокоит, как мы вынесем приговор, если наиболее важные факты от нас скрывают?

Коронер устало вздохнул, объявил, что допрос завершен, и резюмировал:

– На основании показаний свидетелей установлено следующее: покойный был пожилым человеком около шестидесяти лет, его рост примерно пять футов восемь с половиной дюймов, смерть наступила от полутора до двух лет назад. Личность покойного и причина смерти неизвестны. Процесс откладывается до получения новых данных. На сегодня все, господа. Заседание закрыто.

Две-три секунды в зале висела тишина, сменившаяся шумом отодвигаемых стульев и общим оживленным говором. У выхода я столкнулся с Сэммерсом, которого ожидала коляска.

– Вы в город? – спросил он. – Садитесь, подвезу вас к пятичасовому поезду. Если пойдете пешком, опоздаете.

– Спасибо, – обрадовался я, и через минуту мы уже катили к станции.

– Вот заноза этот Поп! – сказал Сэммерс. – Любопытный тип, между прочим. Социалист, агитатор, так и подхлестывает. Такие парни иногда полезны. Ведь некоторые его вопросы били прямо в цель.

– Наверняка и инспектор Бэджер того же мнения, – заметил я с улыбкой.

– Клянусь Юпитером, – засмеялся доктор, – Бэджер сидел как на иголках, ему пришлось оправдываться и изворачиваться.

– Вы полагаете, у него и вправду есть секретная информация от частных лиц?

– Все зависит от того, что вы называете информацией. Полиция не очень-то ретива, обычно ждет приказов, а инициативу проявляет крайне редко. Как там мистер и мисс Беллингэмы? Я познакомился с ними, когда они жили в Вудфорде.

Я не успел ответить: мы подъехали к станции, и в ту же минуту к платформе подошел поезд. Быстро пожав доктору руку, я выскочил из коляски и бросился к вагонам.

Всю дорогу я просматривал свои записи, стараясь извлечь из них некий скрытый смысл, но безуспешно. Потом я задумался над тем, как Торндайк оценит выводы следствия, удовлетворят ли его те сведения, что я собрал. Я так погрузился в себя, что не заметил, как мы добрались до Темпла. Когда я подходил к квартире профессора, сердце у меня едва не выпрыгивало из груди.

Увы, меня никто не ждал. Ни хозяина, ни Джервиса не было. Полтон в белом халате маячил в дверях лаборатории, держа в обеих руках какие-то плосконосые фигуры.

– Доктор отправился в Бристоль по срочному делу, – объяснил он, – Джервис с ним. Дня через два-три вернутся. Вам мистер Торндайк оставил записку.

Он достал с этажерки листок бумаги и протянул мне. Торндайк извинялся за внезапный отъезд и просил отдать Полтону заметки с моими комментариями, сделанными в Вудфорде. Я также прочел следующее:

«Суд по делу о завещании начнется послезавтра. Мы с Джервисом вряд ли поспеем. Не согласитесь ли вы присутствовать на слушании? Очень важно проследить за процессом и запомнить детали, которые, вероятно, не попадут в официальный отчет (его поручено составить клерку мистера Марчмонта). Доктор Пэйн подменит вас в амбулатории и посетит больных на дому (мы с ним договорились), так что вы со спокойной совестью можете отправляться на заседание.