Ричард Фримен - Око Озириса [сборник litres]

Невысокий человек с умным лицом и полными достоинства манерами, не соответствующими роли слуги, который подает на стол кушанья и убирает посуду, гордо улыбнулся и, не скрывая своего восхищения моим другом, ответил:

– Мы не теряли времени, сэр. У нас уже готовы негативы, а пока вы завтракаете, я достану и высушу снимок, сделанный методом фотоувеличения.

– Полтон не перестает меня удивлять, – заметил Торндайк, когда его помощник удалился. – С виду – сельский священник или судья, но явно предназначен природой в профессора физики. Сначала он работал часовщиком, потом изготавливал оптические инструменты, а теперь – доверенный механик медицинского юриста. Он – моя правая рука, и улавливает мои мысли еще до того, как я успеваю изложить их.

– Где вы его нашли?

– Бедняга лежал в больнице – жертва нужды и незаслуженной неудачи. Я пару раз давал ему небольшие поручения, а когда понял, чтó он за сокровище, взял к себе на службу. Он очень предан мне, и его благодарность так безгранична, что не всегда обоснованна.

– О какой фотографии он говорил?

– Он искусственно увеличил один из оттисков большого пальца, и у нас есть соответствующий негатив такого же размера на случай, если понадобится напечатать дополнительные фотографии.

– Вы пытаетесь помочь бедному Хорнби, – вздохнул я с сожалением, – но как? Мне его дело кажется безнадежным. Я не осуждаю юношу, но не верю в его невиновность.

– Дело, безусловно, трудное, – согласился Торндайк, – и в настоящий момент я и сам не вижу выхода. Однако я взял за правило в любых случаях придерживаться классических канонов индуктивного исследования: собирать данные, выдвигать гипотезы, проверять их и стремиться к подтверждению. В нашем случае, учитывая, что факт ограбления установлен, мы можем выдвинуть четыре гипотезы. Оно совершено: a) Рубеном Хорнби; b) Уолтером Хорнби; c) Джоном Хорнби; d) каким-либо другим лицом или лицами. Последней версией предлагаю пока пренебречь и ограничиться анализом трех остальных. Что скажете?

– Вы допускаете, что мистер Джон Хорнби похитил алмазы из своего собственного сейфа? – воскликнул я в недоумении.

– Сейчас я не склоняюсь ни к одной из гипотез, а лишь излагаю их. Джон Хорнби имел доступ к драгоценностям, а значит, предположительно мог украсть их.

– Но он несет ответственность перед владельцами…

– Не совсем так: он добровольно соглашался принимать груз на хранение. В таком случае он не отвечает за потерю, если только не будет доказана преднамеренная грубая небрежность.

– Отпечаток пальца, мой дорогой профессор! – возразил я. – Что с ним поделаешь?

– Не торопитесь, – невозмутимо ответил Торндайк, – вы, я вижу, придерживаетесь того же мнения, что и полиция; она расценивает отпечаток пальца как стопроцентный критерий, последнее несокрушимое доказательство, за пределы которого следствию незачем выходить. Это серьезная ошибка. Отпечаток – это факт, очень важный и значительный, признаю, но лишь факт, который, как и любой другой, следует взвесить и измерить с точки зрения его доказательной базы.

– С чего вы предлагаете начать?

– Во-первых, я удостоверюсь, что подозрительный отпечаток большого пальца идентичен с оттиском Рубена Хорнби, в чем, однако, у меня мало сомнений, поскольку дактилоскописты знают свое дело и не доверять им нет оснований.

– А во-вторых?

– Соберу свежие материалы, рассчитывая на вашу помощь. Кстати, если вы позавтракали, я ознакомлю вас с новыми обязанностями. – Он встал, позвонил и, когда Полтон принес ему из кабинета четыре блокнота в бумажных обложках, положил их на стол. – Один из них посвятим Рубену Хорнби. Вы разузнаете о нем все, что сможете, не важно, насколько тривиальным или, на первый взгляд, незначительным оно вам покажется, и занесете данные вот сюда. – Он написал на обложке «Рубен Хорнби» и вручил блокнот мне. – Во второй блокнот вы запишете все, касающееся Уолтера Хорнби, а в третий – аналогичные сведения о Джоне Хорнби. Четвертый блокнот приберегите для отдельных фактов, связанных с делом, но не подпадающих под три предыдущие рубрики. А теперь взглянем на продукт производства Полтона.

Он взял из рук помощника фотографию десяти дюймов в длину и восьми в ширину, сделанную на глянцевой бромистой бумаге и прочно посаженную на жесткую карточку. Она демонстрировала сильно увеличенное факсимиле одного из отпечатков пальца, все малейшие детали которого, прежде заметные только в лупу, теперь были отлично видны невооруженным глазом.

– Превосходно, Полтон! – похвалил Торндайк и объяснил мне: – Мы сфотографировали отпечаток большого пальца, наложив на него нумерованный микрометр, разделенный на квадратики размером в одну двенадцатую дюйма. Увеличение восьмикратное, так что квадратики – каждый по две трети дюйма в поперечнике. У меня есть несколько микрометров с различными шкалами – они незаменимы при исследовании чеков, сомнительных подписей и тому подобного. Полтон, вы, я смотрю, уложили камеру и микроскоп, а микрометр не забыли?

– Нет, доктор, – ответил тот. – И шестидюймовый объектив, и окуляр, и «быстрые» фотопластинки – все в ящике.

– Тогда выступаем и бросим вызов львам Скотланд-Ярда в их собственном логове, – заявил Торндайк, надевая шляпу и перчатки.

– Позвольте, – сказал я, – вы ведь не собираетесь тащить в Скотланд-Ярд огромный микроскоп, когда требуется лишь восьмикратное увеличение? Нет ли у вас анатомического микроскопа или какого-нибудь другого переносного инструмента?

– У нас есть великолепный анатомический микроскоп собственного изготовления Полтона – он вам его потом покажет. Но мне может понадобиться более мощный аппарат – и здесь позвольте предостеречь вас: что бы я ни делал, ничего не говорите при чиновниках. Мы ищем информацию, а не даем ее, понимаете?

В этот миг маленький медный молоток на внутренней двери – внешняя дубовая была открыта – издал робкий, извиняющийся стук.

– Что за дьявол притащился? – проворчал Торндайк, ставя микроскоп обратно на стол.

Мой недовольный друг шагнул к двери, резко распахнул ее, но тут же сорвал с головы шляпу, и я увидел стоящую на пороге юную леди.

– Доктор Торндайк? – спросила она и, когда он поклонился, продолжила: – Мне следовало написать и попросить о встрече, но дело довольно срочное – оно касается мистера Рубена Хорнби; сегодня утром я узнала от него, что он консультировался с вами.

– Войдите, прошу вас, – пригласил Торндайк. – Мы как раз собираемся в Скотланд-Ярд именно по этому вопросу. Позвольте мне представить вас своему коллеге, доктору Джервису, который работает вместе со мной.

Наша посетительница, высокая красивая девушка лет двадцати, ответила на мой поклон и с совершенным самообладанием произнесла: