Роберт Ладлэм - Звонок мертвецу (сборник)

Исходя из этих предположений, необходимо отметить, что с профессиональной точки зрения миссис Феннан сама была достаточно подготовлена и добросовестно выполняла свои обязанности. Техника, использовавшаяся ею для встреч с Мундтом, напоминала о действиях Фрея во время войны. Условие, при котором необходимо отправить квитанцию от камеры хранения по почте, если встреча не состоялась, было типичным для его скрупулезного планирования. Все действия миссис Феннан были тщательно рассчитаны, что позволило бы ей играть роль невинной жертвы предательства своего мужа.

Если с логической точки зрения на миссис Феннан падает подозрение в шпионаже, у нас нет оснований считать, что ее рассказ о событиях той ночи полностью отвечает истине. Знай она о намерении Мундта убить ее мужа, Она бы не отправилась с нотной папкой в театр, не отправляла бы по почте квитанцию от камеры хранения.

Тем не менее выдвинуть обвинение против нее было бы невозможно, если бы не удалось возобновить отношения между миссис Феннан и ее контролером. Во время войны Фрей разработал прекрасный код для срочной связи — с использованием красочных открыток. Сам предмет изображения на открытке уже нес в себе сообщение. Религиозная тематика, например изображение Мадонны или церкви, говорила о необходимости заранее обговоренной встречи. Адресат высылал в ответ совершенно невинное письмо, давая понять, что он все понял. Встреча проходила в заранее Обговоренном месте через пять дней после даты письма.

Вполне можно было предположить, что Фрей, чье мастерство отнюдь не поблекло после войны, продолжает придерживаться этой же системы, которую, кстати, приходилось пускать в ход не так часто. Исходя из этого, я и решил послать Эльзе Феннан открытку с изображением церкви. Она была опущена в Хайгейте. У меня была смутная надежда: она поймет, что открытка пришла из агентства Фрея. Реакция ее была незамедлительной: она послала по неизвестному адресу конверт с билетом на представление лондонского театра, которое должно было состояться через пять дней. Послание миссис Феннан нашло Фрея, который воспринял его как срочный вызов. Зная, что после «признаний» миссис Феннан Мундт был под подозрением, Фрей решил сам пойти на встречу.

Таким образом они встретились в театре «Шеридан» в Хаммерсмите в четверг 15 февраля.

Сначала каждый из них предполагал, что инициатором встречи была другая сторона, но, когда Фрей понял, что их обоих завлекли в ловушку, действовать он стал стремительно. Возможно, он заподозрил, что все это — дело рук миссис Феннан и что он попал в западню. Этого мы уже никогда не узнаем. Во всяком случае, он убил ее. Метод, которым он это сделал, исчерпывающе описан в данных коронерского расследования: «одномоментное резкое нажатие на ларингсы одновременно с силовым воздействием на отросток щитовидного хряща ведет к немедленной смерти». Не подлежит сомнению, что убийца миссис Феннан был профессионалом своего дела.

Фрей был выслежен до места своего пребывания на барже, стоявшей на причале у Чейни-уолк, и, яростно сопротивляясь аресту, упал в реку, где позже и было обнаружено его тело».

Ничем не примечательный клуб Смайли по воскресеньям обычно пустовал, но миссис Старджон оставляла дверь открытой на случай, если к ней забредет кто-нибудь из джентльменов. К своим джентльменам она предпочитала относиться столь же сурово и властно, как в те времена, когда сдавала квартиры в Оксфорде, обращаясь с постояльцами с большим достоинством, чем полная коллегия кураторов и преподавателей. Прощая ошибки и прегрешения, она не упускала случая намекнуть, что ее снисходительность носит уникальный характер и больше она никогда не снизойдет. Как-то она заставила Стид-Эспри опустить десять шиллингов в ящик для пожертвований за то, что он без предупреждения привел к обеду семь приятелей, а потом закатила им такой обед, что они будут помнить его всю жизнь.

Они сели за тот же стол, что и в прошлый раз. У Мендела было чуть осунувшееся ц постаревшее лицо. Во время обеда он почти не говорил, орудуя ножом и вилкой с той же тщательностью, с которой подходил к любому делу. Поддерживал разговор, главным образом, Гильом, потому что Смайли тоже был молчаливее обычного. Они достаточно раскованно чувствовали себя в обществе друг друга, и никто не испытывал особого желания разговаривать.

— Почему она на это пошла? — внезапно спросил Мендел.

Смайли медленно качнул головой:

— Хочу надеяться, что знаю, но мы можем только предполагать. Я думаю, что она мечтала о мире, в котором не будет конфликтов, мире, готовом организованно принять новую доктрину. Понимаете, как-то я разгневал ее, и она закричала на меня. «Я вечная скиталица-еврейка, — сказала она, — и под ногами у меня выжженная земля, поле битвы, на котором вы играете в солдатики». И когда она увидела, что в чертах новой Германии возникают некоторые приметы старого облика, когда она услышала нотки напыщенного самодовольства, я думаю, этого вынести она уже не могла; мне кажется, что, сопоставив всю ненужность страданий, которые пришлось ей перенести,' и процветание, которым наслаждаются ее преследователи, она взбунтовалась. Пять лет назад, как она мне рассказывала, им довелось встретиться с Дитером на горнолыжном курорте в Германии. В то время серьезно обсуждался вопрос о восстановлении Германии как мощной силы, служащей интересам Запада.

— Она была членом коммунистической партии?

— Не думаю, что ей нравилось нацеплять на себя ярлычки. Я думаю, что ей хотелось участвовать в строительстве такого общества, в котором она могла бы спокойно, без конфликтов жить. Понятие мира сейчас стало слишком затасканным, не так ли? А вот она хотела жить в мире.

— А Дитер?

— Бог знает, чего хотел Дитер. Почета, как я предполагаю, в мире, построенном по принципам социализма? — Смайли пожал плечами. — Они мечтали о свободе и мире. А стали убийцами и шпионами.

— Боже всемогущий, — сказал Мендел.

Смайли снова замолчал, уставившись в свой стакан. Наконец он сказал:

— Наверно, вы не поймете меня. Вы видели, как Дитер завершил свой путь. А я присутствовал при его начале. Он завершил полный цикл. Не могу себе представить, что он мог стать предателем в годы войны. Он делал то, что считал правильным. Он был одним из тех строителей мира, которые умеют лишь разрушать. И все.

Гильом вежливо прервал его:

— А тот звонок в 8.30?..

— Думаю, что тут все совершенно ясно. Феннан собирался утром встретиться со мной, для чего и взял отгул. Он не успел сказать Эльзе об этом, в противном случае она бы использовала этот факт в своих объяснениях со мной. Он договорился о звонке с телефонной станцией, чтобы у него был повод уехать из дома. Во всяком случае, я так предполагаю.