Агата Кристи - Вилла “Белый конь”

В наше время привыкли к подобным анкетам. Никто не удивляется. И вот — последний шаг. Просто, смело, безошибочно! Единственное, что глава концерна делает сам. Он может явиться в форме швейцара или под видом электрика — снять со счетчика показания. Он может представиться водопроводчиком, стекольщиком, еще каким-нибудь рабочим. За кого бы он себя ни выдавал, у него всегда есть необходимые документы — на случай, если кто-нибудь спросит. В большинстве случаев никто не спрашивает. Какую бы личину он ни надел, настоящая цель у него очень проста — заменить какой-то предмет (а это он решает, посмотрев анкету, которую приносит служащая фирмы) специально подготовленным таким же предметом. Он может постучать по трубам, проверить счетчик, измерить давление воды, но цель у него одна. Сделав свое дело, он уходит, и никто его больше в тех местах не встречает.

Несколько дней ничего не случается. Но раньше или позже у жертвы появляются симптомы болезни. Вызывают врача, у него нет причин что-либо подозревать. Он может спросить у больного, что тот ел или пил, но предметы, которыми уже годы пользуется больной, подозрений не вызывают. Видите, как все хитро придумано, мистер Винаблз? Единственный, кто знает главу организации, — это сам глава. Его некому выдавать.

— Откуда же вам так много известно? — приветливо спросил мистер Винаблз.

— Когда человек у нас на подозрении, находятся пути выяснить о нем правду.

— Какие же?

— Ну, не обязательно о всех о них рассказывать. Киноаппарат, например. Разные современные приспособления. Человека можно сфотографировать так, что он и не догадается. У нас, например, есть отличные фотографии швейцара, газовщика и тому подобное. Существуют, конечно, такие вещи, как накладные усы, вставные челюсти, но нашего друга очень легко опознали миссис Истербрук, Кэтрин Корриган и еще одна женщина по имени Эдит Биннз. Вообще очень интересно, как иногда можно узнать человека. Например, вот этот джентльмен, мистер Осборн, готов поклясться под присягой, что видел, как вы шли по пятам за отцом Горманом по Бартон-стрит около восьми вечера седьмого октября.

— Да, видел, видел! — Мистер Осборн задыхался от возбуждения. — Я вас описал, описал точно.

— Пожалуй, даже слишком точно, — сказал Лежен. — Дело в том, что не видели вы мистера Винаблза в тот вечер из дверей своей аптеки. Не стояли вы там вовсе. Вы сами шли по пятам за отцом Горманом и убили его…

Мистер Зэкэрайа Осборн спросил:

— Что?

Челюсть у него отвалилась. Глаза вылезли на лоб.

— Мистер Винаблз, разрешите представить вам мистера Осборна, бывшего владельца аптеки на Бартон-стрит. У вас, может, возникнет к нему личный интерес, если я расскажу вам, что мистер Осборн, который некоторое время находится под наблюдением, был настолько неосторожен, что подбросил пакет таллия к вам в сарай. Не зная о вашей болезни, он пытался изобразить вас злодеем этой драмы, будучи упрямцем — так же, как и глупцом, — отказался признать, что сделал глупость.

Осборн трясся и брызгал слюной. Лежен внимательно разглядывал его, как рыбу на крючке.

— Перестарались, — сказал он с упреком. — Сидели бы потихоньку у себя в аптеке, может, все и сошло бы вам с рук. И не пришлось бы мне сейчас заявлять вам, как повелевает долг службы: что бы вы ни сказали, будет записано и может быть использовано на суде.

И тут мистер Осборн дико завизжал.

— Послушайте, инспектор, у меня к вам тысяча вопросов.

Мы сидели с Леженом, потягивая пиво из больших кружек.

— Да, мистер Истербрук? Удивились?

— Еще бы. Я-то подозревал Винаблза. И вы мне не подали ни намека.

— Нельзя было, мистер Истербрук. В таких вещах нужна осторожность. По правде говоря, у нас особых доказательств не было. Поэтому пришлось устроить это представление с участием Винаблза. Нужно было втереть очки Осборну, а потом неожиданно сразу броситься на него, чтобы он сознался. И это сработало.

Я кивнул.

— Значит, Винаблз согласился играть роль в вашем спектакле?

— По-моему, это его позабавило.

— А вы сразу заподозрили Осборна?

— Уж очень он всюду лез. Сказал ведь я ему — сидел бы тихо, и нам бы в голову не пришло, что почтенный фармацевт мистер Осборн имеет отношение к убийству отца Гормана.

— Еще один вариант Тирзиной теории — подсознательное стремление к смерти.

— Чем скорее вы забудете о Тирзе, тем лучше, — строго прикрикнул на меня Лежен.

— А как вы его заподозрили?

— А он с самого начала стал врать. Мы просили сообщить, кто в последний вечер видел отца Германа. Осборн тут же объявился, и его показания были очевидной ложью. Он видел человека, который шел за отцом Горманом, — разглядел через улицу в тумане орлиный нос, ну это еще допустим, но кадык он разглядеть не мог. Конечно, все это могло быть невинным враньем, такое случается нередко. Но мое внимание привлекло, что, видимо, Осборн описывал реального человека, человека, которого он где-то встречал. И лицо по его описанию было необычное. Я думаю, он видел Винаблза в машине в Борнемуте и был поражен его внешностью — если он увидел его в машине, он мог не заметить, что Винаблз — калека.

Затем мое внимание привлекло то, что он — фармацевт. Я подумал, может, наш список связан с торговлей наркотиками. Я ошибся и тут же забыл бы о мистере Осборне, если бы он сам не лез. Ему хотелось узнать, как идет следствие, и он написал мне, что видел подозреваемого человека в Мач Дипннг. Он все еще не знал, что у Винаблза паралич ног. А когда узнал, тоже не утихомирился, начал сочинять дурацкие теории. Конечно, придумал он все ловко. Брэдли в Бирмингеме, Тирза Грей со своими сеансами в Мач Дипинг. И кто бы заподозрил мистера Осборна, ведь он вроде не был связан с Тирзой Грей, ни с Брэдли, ни с жертвой. А механика этого дела для фармацевта детские игрушки. Только у мистера Осборна не хватило ума держаться в тени.

— А куда он девал деньги? — спросил я. — Ведь в конце концов интересовали-то его деньги.

— Конечно.

— Но что же он делал с деньгами?

— А это очень просто, — сказал Лежен. — Но я догадался только, когда побывал у него в коттедже. Он просто был скупец. Он любил деньги ради денег, не из-за того, что их можно тратить. Коттедж был очень скудно обставлен, и все вещами, которые он по дешевке скупал на аукционах. Он не любил тратить деньги, он их копил.

— По-вашему, он их держал в банке?

— О нет, — ответил Лежен. — Наверно, найдем где-нибудь под половицей у него в доме. Корриган объяснит его поступки неправильной функцией какой-нибудь железы. Я человек без затей — для меня Осборн просто негодяй. И не могу понять, как человек неглупый может так по-дурацки себя вести.