Джеймс Чейз - Ангел без головы [litres]

Гирланд оглядел ее: красотка с блестящими черными глазами и озорной улыбкой.

– Ну и отлично, – сказал он, покидая продавленное кресло.

Провожаемый неодобрительными взглядами пассажиров, Гирланд переместился в первый класс. Отказался от шампанского и попросил двойной скотч со льдом. Немного пофлиртовал со стюардессой, потом она удалилась, и он – немного навеселе после выпитого – откинул спинку кресла и задумался.

Загадочный визит Брукмана в его квартиру все еще беспокоил Гирланда. За два дня ожидания чехословацкой визы Гирланд тщательно и умело обшарил всю квартиру. Поначалу он решил, что Дори хочет внедрить ему прослушку, но никаких жучков не обнаружилось. Может, шеф задумал подбросить ему что-нибудь? Тоже нет. И зачем шефу что-то подбрасывать? Скорее всего, Дори надеялся получить назад хоть часть тех денег, которые не вернул ему Гирланд, но даже это выглядело как-то неправдоподобно. В общем, визит Брукмана остался для Гирланда загадкой.

Не нравился ему и Гарри Мосс. Хотя рассказанная им история получила подтверждение, она все же выглядела какой-то надуманной, искусственной. Этот Мосс выступал в роли героя дешевого боевика.

Гирланд встряхнулся. Ладно, посмотрим, как там сложится в Праге. Как раз в этот момент стюардесса принесла ему бутерброд с икрой. Поскольку обслуживать было почти некого – первым классом летели всего три пассажира, – она присела в кресло рядом с Гирландом. Они мило поболтали и перекусили, пока самолет переправлял их через «железный занавес» в пражский аэропорт.

Как только «Каравелла» оторвалась от земли, Гарри Мосс тут же поспешил в телефонную будку и набрал Дори.

– Улетел, – доложил он. – Клюнул, как рыба на наживку. Еще что-нибудь нужно от меня?

– Нет, это все, – отозвался Дори. – Отличная работа, Алан. Я тебе пошлю скромное вознаграждение. Спасибо тебе!

– Чепуха, мне это было только в радость. – Помедлив, Мосс добавил: – Только вот еще, дядюшка. Хотелось бы, чтобы вознаграждение было не таким уж скромным.

Дори поморщился и положил трубку. Он набросал текст телеграммы Брукману, извещая его о времени прибытия Гирланда. В конце посчитал нужным предупредить:

Гирланд тебя знает. Держись от него подальше. Его нельзя недооценивать. Но этот план должен сработать.

Он передал текст своей секретарше Мавис Пол. Когда она ушла, Дори откинулся в кресле и закурил. Сегодня он был собой доволен.

Трое мужчин сидели вокруг стола в большой душной комнате в Министерстве внутренних дел. В этом огромном, похожем на крепость здании размещалось Пражское управление госбезопасности.

Сик, второй человек в управлении, рассматривал расстеленную на столе крупномасштабную карту города. На его лысой голове был большой пластырь, прикрывавший рану и синяк от удара Уортингтона. Сика постоянно мучили пульсирующие боли.

Напротив него восседал, как огромный сфинкс, Маликов, переводя взгляд холодных зеленых глаз попеременно с Сика на карту и снова на Сика. Третьим был Борис Смирнов – коренастый мужчина со смуглым лицом и залысинами, которые он тщетно пытался замаскировать, зачесывая длинные пряди черных волос с затылка на лоб. Это был ближайший помощник Маликова, меткий стрелок и самый жестокий сотрудник ГРУ.

– Он не мог убежать, – говорил Сик. – Наверняка скрывается где-то в городе. – Он постучал пальцами по карте. – Найти его – дело времени.

– А время, по-твоему, не важно? – спросил Маликов на своем ломаном английском: этот язык служил им средством общения. – «Дело времени», – повторил он. – Вы тут все запустили. И вы виноваты, товарищ. Я же предупреждал относительно этого человека. И вот пожалуйста – скрывается. А ты говоришь – дело времени. Будем надеяться, что так. Ну и что вы предприняли до сих пор?

Сик вытер пот со лба. Не глядя на Маликова, он ответил:

– Он просто не мог выехать из страны, я уверен. Мы ведем опросы. Кто-то его прячет. Отели уже проверили. Аэропорт и пограничная служба предупреждены. Еще мы…

– Найдете – я буду с ним сам говорить, – перебил его Маликов, нетерпеливо махнув рукой. – Понятно?

– Так точно, товарищ Маликов.

– А еще важнее вопрос о замене. Разумеется, они попытаются прислать кого-то ему на смену. И мне нужно подробное описание всех, кто прибывает оттуда самолетом, поездом или на машине. Не думаю, что Дори пришлет замену прямо сейчас, но и это возможно. Все сколько-нибудь подозрительные пассажиры должны подвергаться двойной проверке. Ясно?

– Так точно, товарищ Маликов!

– Вот и хорошо. Принимайтесь за работу и найдите мне Уортингтона.

Сик поднялся и вышел из кабинета, неслышно закрыв за собой дверь.

Маликов взглянул на Смирнова – тот закуривал.

– Ну! Что там еще?

Смирнов улыбнулся, показывая прокуренные зубы.

– Еще этот парень – Джонатан Кен, – сказал он. – Он представляет явный интерес. Покупает стекло. Приезжает в Прагу дважды в месяц. Четыре дня назад обедал с Дори. Мы получили информацию от нашего человека, который работает официантом в ресторане «У Жозефа». Это шикарное место в Париже, с отдельными кабинетами. Дори и Кен встречались – факт установленный. Иванов просто упомянул об этом в своем еженедельном донесении. Прибавил, что все это может ничего не значить. Мало ли с кем Дори обедает…

– Твой Иванов – осел, – сказал Маликов. – А что еще известно про Джонатана Кена?

– Немного. Типичный американский бизнесмен. Когда приезжает сюда, обычно посещает ночной клуб «Альгамбра». А так у нас на него ничего нет. Кроме одного: обедал с Дори.

Маликов откинулся в кресле, нахмурившись:

– Что за «Альгамбра» такая? Ты там бывал?

– Да. – Смирнов сбросил пепел прямо на пол. – Ценник невысокий, можно поесть. Имеются отдельные закутки, чтобы уединиться. Шоу так себе, шумное очень. Но есть одна девушка, певица. Отец – чех, мать – американка. Отец был диссидентом… казнен. Называет себя Мала Рид. Взяла фамилию матери.

Маликов, разглядывавший свои коротко остриженные ногти, наконец поднял голову:

– Кен с ней встречался?

– Похоже, он был в числе ее поклонников. Несколько раз дарил цветы. Но домой к ней никогда не приходил.

– Цветы…

Маликов задумался, а потом потянулся, раскинув свои длинные, мощные руки.

– Ну что ж, Боря… Пожалуй, стоит познакомиться поближе с этой девицей. Приглядеться к ней. Может, все это зря, но сейчас у нас, похоже, ничего больше нет, кроме времени. – Он сверкнул на Смирнова зелеными глазами и заключил: – Хочу знать все про эту девицу. Понял?

Смирнов поднялся.

– И я тоже, – ответил он и удалился.

Маликов встал и подошел к окну. Два голубя сидели на балконе этажом ниже. Самец исполнял сложный любовный танец, но самочка игнорировала его. Маликов понаблюдал за ними немного и почувствовал презрение к самцу. «Влюбляются только идиоты», – подумал он и отвернулся.