Джеймс Чейз - Ангел без головы [litres]

Наведался Брукман и к ее дому. Память у него была фотографическая, так что он собрал множество деталей – потом пригодятся. Остановился у ее подъезда покурить. Отметил, что внутри нет ни консьержки, ни лифта.

К концу второго дня своего пребывания в Праге Брукман получил шифрованную телеграмму от Дори: в ней содержалось разрешение начинать операцию. Это означало, что Гирланд получил чехословацкую визу и завтра утром вылетает.

Как раз в тот момент, когда Мала выходила на сцену в «Альгамбре», Брукман взял пакет с тридцатью тысячами долларов, который дал ему Дори, положил его в потертый портфель и вышел из гостиницы.

Он направился на квартиру Малы. В вечернее время улицы были почти пусты. Только несколько туристов блуждали поблизости, разглядывая прекрасные здания и пытаясь расшифровать различные знаки, использовавшиеся до того, как появились номера домов.

Брукман оказался в подъезде и стал осторожно подниматься по крутой винтовой лестнице, однако не стараясь ступать потише. Он был простаком и обычно даже не пытался хитрить. Брукман шел в чужой дом, словно гость, которого ждут, и потому Уортингтон сразу услышал его шаги.

Последние два дня Уортингтон провел в сильном напряжении.

Каждый звук, доносившийся за пределами квартиры, заставлял его немедленно ретироваться на балкон. Мала его, естественно, боялась и, к его пущему огорчению, старалась проводить все время до самой ночи где-нибудь в городе: сидела в кафе, бродила по разным музеям, посещала кинотеатры… В общем, она готова была оказаться где угодно, лишь бы не наедине с ним в квартире. Только в восемь вечера, когда надо было собираться в «Альгамбру», она ненадолго заходила домой.

У Уортингтона появился вагон ничем не заполненного времени. Компанию ему составляли только его невеселые мысли.

Мала отделила свой альков с кроватью импровизированной ширмой, повесив на веревку простыню. Вернувшись из клуба, она обменивалась с Уортингтоном парой ничего не значащих слов и сразу отправлялась спать. До него доносились манящие звуки, когда она принимала душ или переодевалась. Ему хотелось, чтобы она полюбила его так же, как он любил ее. «Мы оба одиноки, – повторял он про себя, – и мы оба балансируем на грани катастрофы и верной смерти». Но она никак не пыталась его ободрить и была все такой же отстраненной, явно ожидая, когда же он исчезнет.

Вот и сегодня она ушла в клуб, оставив только слабый аромат духов, подаренных каким-то поклонником-американцем. Уортингтон мог рассчитывать на четыре часа беспокойного сна. Он уже собирался раздеваться, когда услышал шаги на лестнице.

Сердце замерло и забилось сильнее. Быстро оглядевшись – нет ли каких-нибудь свидетельств его пребывания в комнате, – Уортингтон потушил свет, на цыпочках вышел на балкон и осторожно притворил за собой французское окно. Вытащил пистолет и спрятался за цветущий куст. Оружие не придавало ему уверенности в себе. Даже если случится что-то совсем страшное, он вряд ли сумеет нажать на спусковой крючок.

Брукман помедлил перед закрытой дверью. Из квартиры не слышалось ни единого звука. Он нажал кнопку звонка и подождал. Если бы кто-то вышел на звонок, у него была приготовлена история. Проходя внизу мимо почтовых ящиков, он запомнил фамилию жильца этажом выше. Извинился бы за ошибку и начал бы подниматься наверх.

Брукман терпеливо ждал. Потом позвонил еще раз. После еще одной попытки, убедившись, что в квартире никого нет, он вынул из бумажника стальную отмычку и умело отпер дверь.

Шагнул в темную комнату, нашарил выключатель и зажег свет.

Уортингтон сумел сквозь листья растения разглядеть Брукмана, когда тот появился в комнате, и сразу же узнал этого здоровяка. Раньше Уортингтону, конечно, приходилось испытывать страх, но такой… Англичанина буквально парализовало.

Он знал, что этот человек – правая рука О’Халлорена, убийца, который делает для своего босса всю грязную работу. Палач на службе ЦРУ, его используют, когда владеющий важной информацией агент задумает бежать.

Кто же выдал его Брукману? Уортингтон мучительно соображал, чувствуя, как часто бьется его сердце. Он снял пистолет с предохранителя, хотя понимал, что не способен выстрелить в Брукмана. В англичанине была какая-то слабая, сочувственная струнка, которая не позволила бы ему решиться на убийство. Уортингтон скорчился, стоя на коленях на балконе. Он дрожал от холода и страха, что убийца его вот-вот заметит.

Брукман тем временем заглянул в ванную. Спокойно расхаживающий по комнате, он казался Уортингтону огромным и грозным. Брукман обратил внимание на деревянного ангела и принялся его задумчиво осматривать.

Уортингтон, в свою очередь, изучал широкую спину Брукмана, заслонившего собой ангела. Потом Брукман чуть повернулся, и англичанин с удивлением увидел, что тот держит деревянную голову ангела в руках. Убийца положил ее на пол, открыл свой портфель и вытащил небольшой пакет, обернутый в коричневую бумагу. Он засунул этот пакет в полое пространство внутри деревянной скульптуры. Проделано все было быстро и без суеты. Еще секунда – и голова ангела вернулась на прежнее место. Брукман оглянулся, подобрал портфель, выключил свет и вышел, закрыв за собой дверь на замок.

Уортингтон переждал, еще не веря в свое счастье, а потом бесшумно толкнул французское окно. Было еще слышно, как Брукман тяжело спускается по лестнице. Уортингтон пробрался через темную комнату к входной двери и отворил ее.

Тяжелые шаги убийцы наконец стихли.

Хлопнула дверь подъезда.

Тогда Уортингтон включил свет, неверными шагами подошел к креслу и опустился в него. Значит, он находился на волосок от смерти и едва не погиб. Страх сковал его, Уортингтон буквально не мог двигаться, оставалось только сидеть неподвижно, смотреть на деревянного ангела и благодарить Бога за чудесное спасение. Казалось, мурашки проникли до самого нутра.

Уортингтон просидел так долго, и когда Мала вернулась домой, она застала его в кресле. Взглянув на его напряженное от страха лицо и капельки пота на лбу, она сразу поняла: что-то случилось.

Мала сразу закрыла дверь и заперла ее на засов.

– Что тут было? – спросила она.

Уортингтон медленно поднялся. Он пытался скрыть свой ужас, но тщетно: перед ним стояла Мала, которая тоже впадала в панику.

– Здесь был Брукман. Он открыл замок. А я… я спрятался на балконе.

Мала в ужасе смотрела на него:

– Кто такой Брукман? Что это значит?

– Человек Дори, – ответил Уортингтон, пытаясь овладеть с собой. – Когда он проник сюда, я решил, что меня кто-то выдал. – Он вытер сухие губы тыльной стороной ладони. – Я подумал, что он пришел убить меня.

Мала вздрогнула: