Джеймс Чейз - Ангел без головы [litres]

Уголки губ Маликова опустились.

– Я хорошо знаю Гирланда и думаю, что он остановился в отеле «Алкрон», – сказал он. – Гирланд всегда любил роскошь. Следи за ним, но пока не трогай. Он может вывести нас на Уортингтона. И смотри, чтобы он не заподозрил слежку.

– А девчонка?

– Тоже пока не надо трогать. Тоже из-за Уортингтона. Поставь ей прослушку в квартиру. Когда она сегодня вечером уйдет на работу, пусть Серов к ней заглянет. Если Гирланд там побывал раз, значит придет и во второй. Я хочу послушать, о чем они станут говорить.

– Будет сделано! – отчеканил Смирнов и вышел из кабинета.

Маликов взял со стола фотографию и снова принялся вглядываться в нее.

Когда они виделись в прошлый раз, он предупредил Гирланда, что следующая встреча станет последней. Медленно, со злобой Маликов разорвал фотографию на клочки.

Вот уже час Мала Рид и Уортингтон обсуждали посещение Гирланда. Они вместе гадали, кто же сюда приходил и кто такой Гарри Мосс? Может, Дори прислал агента в поисках Уортингтона?

Англичанин нервничал. Пока Мала разговаривала с незнакомцем, он прятался в ванной, сжимая пистолет и чувствуя, как все тело от страха покрывается холодным потом.

– Просто не знаю, что и думать! – воскликнул он наконец в отчаянии. – Так не может дальше продолжаться. А если это просто случайный посетитель? Мы тут свихнемся, гадая. – Он взглянул на часы и спросил: – Тебе не пора к Власту?

Мала кивнула:

– Да, уже можно идти. Я пойду.

Уортингтон заранее сделал несколько ее фотографий для паспорта и теперь протянул ей кассету. Потом вытащил из бумажника пятидесятидолларовую купюру.

– Он возьмет за это не меньше трехсот долларов, – сказал он. – Вот, держи! И скажи, что остальное он получит, когда все будет готово.

В тот момент, когда Мала выходила из квартиры, Карел Власт сидел у своего окна и поглаживал руку: она по-прежнему ныла. Утром он посетил поликлинику. Ему что-то вкололи, но толку от укола было мало. И по выражению лица врача Власт понял, что с рукой дело плохо. Доктор велел снова явиться завтра. Сидя у окна и думая, как же быть с заказом Уортингтона, Власт вдруг заметил, что у дома напротив припарковалась черная «татра». Из машины выскочили четверо. Они перебежали улицу и вошли в его дом.

У Карела бешено забилось сердце: это из госбезопасности. Вот уже два года он ждал, когда за ним придут, и теперь, вскочив, следовал давно обдуманному и отрепетированному плану. Карел поднял столешницу обеденного стола и заклинил этой дубовой доской ручку входной двери. Взял лежавшие на шкафу в коридоре молоток и два пятнадцатисантиметровых гвоздя. Тяжело дыша, приколотил столешницу к дверным косякам. Теперь так просто сюда не войти.

Был слышен грохот шагов на лестнице. Власт прикинул, что дверь будут ломать не меньше четверти часа. А если повезет, то и дольше.

Эти меры он предусмотрел очень давно. Задача состояла в том, чтобы выиграть время и уничтожить все улики, которые могут повредить товарищам.

Вернувшись в гостиную, Карел открыл шкаф, вытащил оттуда большую медную коробку, крышка которой была примотана скотчем. Отодрал пленку и швырнул в камин лежавшие внутри смоченные бензином тряпки. Раздался звонок в дверь. Не обращая на это внимания, Власт метнулся в спальню, выдвинул нижний ящик комода и, порывшись, извлек оттуда стопку чистых паспортных бланков. Звонок повторился настойчивей. Власт порылся еще, вытащил фотографии Уортингтона, его паспорт и еще две фотографии тех, кому обещал помочь.

Пришедшие навалились на дверь мощными плечами, и она заскрипела. Власт отнес кучу документов – паспорта, фотографии, несколько конвертов с информацией, нужной для заполнения бланков, – в гостиную и вывалил в камин. Петли двери начали подаваться. Карел зажег спичку и поджег пропитанное бензином тряпье. Куча вспыхнула ярким пламенем. Дверь трещала под мощными ударами, но Власт был теперь совершенно спокоен. Он взял кочергу, помешал догорающую массу бумаги, на глазах превращавшуюся в пепел. Тщательно проверил, не осталось ли чего-либо компрометирующего.

Затем, довольный, вынул из кармана жилетки маленькую капсулу, которую носил при себе уже много месяцев именно на такой случай. Бросил капсулу в рот и тяжело опустился в любимое старое кресло.

Дверь была разломана уже наполовину, и Карел увидел потное и красное от ярости лицо Смирнова. Он подождал еще секунду, пока русский не протиснулся своими широкими плечами в дыру, а потом прошептал молитву и спокойно раскусил капсулу.

Уортингтон узнал шаги Малы на лестнице и вскочил. Весь последний час его мучило беспокойство. Англичанин пытался успокоить себя тем, что рука Власта скоро заживет: еще день-другой, и паспорта будут готовы. Правда, в глубине души сохранялось тревожное ощущение, что все окажется не так просто. Однако, несмотря на опасность положения, Уортингтону даже нравилось жить у Малы. Их соседство, а также ее согласие бежать с ним в Женеву действовали на него успокаивающе. Одному ему было бы страшно проходить через паспортный контроль. Но вместе с Малой он справился бы. Защищая ее, он как будто забывал о себе самом.

Уортингтон стоял у двери и слышал, что Мала ищет в сумочке ключ. Дверь отворилась. Едва англичанин взглянул на ее бледное, напряженное лицо, как мурашки побежали у него по спине.

Мала быстро вошла в квартиру, и Уортингтон захлопнул дверь.

– Что случилось? – спросил он так хрипло, что даже закашлялся.

Мала опустилась на стул, уронив сумочку на пол.

– Он погиб. Его выносили из дома, когда я подошла. Его больше нет!

Уортингтон застыл, как громом пораженный. Не может быть! Он рухнул на стул, стоявший напротив Малы.

– Ты не ошиблась?..

Слова вылетали, как воронье карканье.

– Там госбезопасность. И «скорая». Они выносили тело на носилках. Я прошла мимо. – (Англичанин не мог не восхититься твердостью ее голоса.) – И одеяло, которым он был накрыт, сползло, когда его грузили в «скорую». Я его видела… Он мертв.

Уортингтон закрыл лицо руками. Плечи его подрагивали.

Все надежды на будущее, все деньги, которые он с таким трудом, с таким тщанием скопил в Женеве, все планы побега – всё перечеркнула смерть Власта. «Теперь надеяться не на что, – говорил он себе. – Теперь из Праги не выбраться».

Мала наблюдала за ним, заражаясь его отчаянием.

– У нас есть деньги, – сказала она. – Мы все-таки можем бежать.

Уортингтон слышал, что она говорит, но даже не пытался поддержать беседу: это был пустой разговор. Без нового паспорта уехать нельзя.

Он сделал над собой усилие, чтобы собраться. Надо думать о ней, а не о себе. Надо уйти из ее квартиры. Она все равно попадется, но все-таки останется на свободе подольше, если его здесь не будет.