Джеймс Чейз - Запах денег [litres]

Джилли попыталась взять себя в руки, но это было невозможно. Шло время. Неожиданно она заметила, что дыхание Гирланда стало спокойнее: он заснул. А она лежала рядом, несчастная, остро завидуя безмятежно спящему мужчине… Слабый звук в коридоре испугал ее.

– Слышишь? Сторож заснул, – тихо произнес Гирланд.

– Ох… Я думала, ты спишь.

– У меня чуткий сон.

Гирланд встал и выглянул в коридор. Сторож, прислонив голову к перилам, тихонько похрапывал.

Гирланд закрыл дверь и, включив фонарик, подошел к окну.

– Вставай, Джилли, есть дело. Вот, держи крепче.

Когда девушка ухватилась за тяжелые бархатные шторы, он изо всех сил дернул открывающий их золотистый шнур; шнур развязался наверху и упал. Повторив ту же операцию с другой стороны, а потом и на втором окне, Гирланд получил около восьми метров прочной веревки, которую стал немедленно связывать.

– Что ты делаешь? – спросила Джилли, светя ему фонариком.

– Запутываю ситуацию, – объяснил Гирланд. – Путаница – наш лучший друг.

Он открыл окно, развел деревянные ставни и, выйдя на балкон, начал осторожно опускать веревку.

– Не хватает! – посетовал он, когда конец веревки повис на уровне второго этажа. – Жди здесь. Я достану еще.

– Позволь мне пойти с тобой!

– Делай, что говорят! – резко бросил Гирланд и двинулся к двери.

Минут через пятнадцать привязанная к перилам веревка свисала до земли.

– Ну вот, это должно их обмануть, – произнес Гирланд. – А если и нет, то, по крайней мере, позволит нам выиграть время.

– Разве мы не можем теперь выбраться?

Гирланд покачал головой:

– Я смогу, а вот ты – вряд ли.

Джилли схватила его за руку:

– Обещаю, что оставлю отца в покое… Клянусь!

– Ладно, ладно, клятвы потом… Сними туфли. Нам надо перебраться куда-нибудь в другое место.

Они сняли обувь, и Гирланд, убедившись, что часовой спит, вывел Джилли из комнаты. Дойдя до самого конца коридора, они остановились у резных двустворчатых дверей.

– Подожди.

Он прислушался, затем, буквально по миллиметрам приоткрывая дверь, скользнул в помещение. Это был огромный банкетный зал. Желтый луч фонарика терялся во тьме. В первое мгновение Гирланд опешил, увидев темные фигуры, потом успокоился: вдоль стен, увешанных старинным оружием, стояли закованные в доспехи рыцари. Здесь находилась бесценная коллекция средневекового оружия, собранная Радницем по всей Европе.

Гирланд вернулся к ожидавшей девушке.

– Идем. Там у нас будет компания. Лучшего места не найти, – сказал он и, пропустив Джилли вперед, закрыл за собой дверь.

Часовой на лестнице продолжал храпеть.

Со своего наблюдательного пункта на дереве Маликов видел в лунном свете, как Гирланд опускал веревку.

«Итак, они удирают, – подумал Маликов. – Спуск будет крайне опасен, а с девушкой вдвойне…»

Но ничего более не последовало. Деревянные ставни остались приоткрытыми, балкон пустовал. Через полчаса Маликов понял, что это обманный ход, и одобрительно кивнул. Он не впервые сталкивался с Гирландом и всегда им восхищался. Значит, американец решил остаться в огромном замке, направив охотников по ложному следу.

Маликов размышлял. Гирланд действует в одиночку – девушка скорее обуза, чем помощница… Он вспомнил, как в прошлый раз Гирланд мог убить его, но, к несказанному удивлению Маликова, вернул ему пистолет и сказал девушке, собравшейся стрелять: «Не надо, детка. Просто он оказался не с той стороны „железного занавеса“… Мы профессионалы… и оба участвуем в этом чертовом грязном деле. Бывают моменты, когда нужно забыть о гадах, которые там, наверху, дергают за ниточки…»

Маликов не забыл тот случай, в ту пору слова Гирланда произвели на него потрясающее впечатление. Ему вспомнился Ковский – вот уж действительно вонючка… Гирланд прав. Но теперь он попал в западню. Что ж, долг платежом красен.

Маликов спустился на землю и, двигаясь с грацией опасного хищника, вышел на опушку леса. Там, не сводя глаз с замка, он остановился. Следующий ход будет опасным: за лугом, возможно, наблюдают. Большие пальцы Маликова сжали рукоятку маузера. Вытащив оружие из кобуры, он быстро перебежал луг и нырнул в спасительную тень здания. У мраморных ступеней, ведущих на веранду, он прислушался. Стояла полная тишина: никто не закричал, никто не поднял тревогу.

На веранде Маликов осторожно обогнул столики и подошел к свисавшему шнуру. Ухватился за него, потянул со всей своей колоссальной силой – вроде прочно. Подтягиваясь на руках и перебирая ногами по стене, он добрался до пятого этажа, рывком перемахнул через перила балкона и замер перед открытым окном.

Маликов знал, что у Гирланда обостренный слух. Идти в темноту без предупреждения – значит напрашиваться на неприятности.

– Гирланд… Это Маликов, – прошептал он. – Гирланд… Это Маликов. – Он слегка повысил голос.

Тишина. Включив фонарь, Маликов осторожно двинулся вперед. Яркий луч выхватил из мрака постель, стены… Комната была пуста.

Где же Гирланд?

Маликов беззвучно скользнул за дверь и, оглядываясь на похрапывающего охранника, пошел по коридору. Где-то здесь, думал он, прячутся Гирланд и девушка. Но идти из комнаты в комнату, окликая беглецов, нельзя. Да и входить, не предупредив Гирланда, было бы опрометчиво. В конце концов Маликов решил как можно дальше отойти от лестницы.

У двустворчатых резных дверей в конце коридора он еще раз остановился, прислушался и исчез во тьме банкетного зала.

Камердинер только что побрил Ганса фон Гольца и теперь надевал на него кожаный охотничий жакет. Через открытые окна в комнату врывался свежий майский воздух. Из-за холмов поднималось солнце, осветив вершины деревьев и башни замка. Его первые лучи упали на гобелены и великолепный персидский ковер в личных апартаментах графа.

На сервировочном столике стояли два блюда, прикрытые серебряными крышками. Фон Гольц считал завтрак главнейшей трапезой дня. Едва одевшись, он поспешил к столику и поднял крышки: яичница-глазунья с копченой пикшей и почки ягненка с помидорами…

Еду прервал стук в дверь.

– Простите, ваше превосходительство, – поклонился Сандер. – С пятого этажа свисает веревка.

Фон Гольц тщательно прожевал, прежде чем спросить:

– Мистеру Силку сообщили?

– Нет, ваше превосходительство.

– Так сообщите. И попросите его немедленно прийти сюда.

Сандер отвесил хозяину поклон и удалился.

Понимая, что завтрак на грани срыва, граф быстро доел почки и принялся уплетать гренки с маслом, обильно политые вишневым вареньем. Он чуть не подавился, когда вошел Силк – в черной рубашке, черных брюках и серых туфлях. Фон Гольц отметил про себя, что Силк выглядит олицетворением смерти.