Патриция Мойес - Призрак убийства

— Поразительно, — тихо сказал Генри. — Кажется, вы говорили, что фамильные мозги вам не достались?

Майор был польщен, но ответил так:

— Одно дело — мозги, другое дело — умение работать руками. Вот, например, Клод. Он бы такого не придумал: руками ничего делать не умеет. Но дайте ему пару страниц математических формул… Да, я себе льщу, полагая, что мои катапульты — остроумная находка. Сохранились все достоинства глиняных тарелочек, исключая их заоблачную стоимость. — Говоря все это, хозяин убирал четыре использованных ящика и ставил новый набор, извлеченный из обветшалого сарая у края стены.

— Значит, — сказал инспектор, — этим вы и занимались, когда Мейсона застрелили.

— Не совсем, — возразил Мансайпл. — Я действительно ставил новую четверку, когда услышал запущенный мотор и решил вернуться в дом. Теперь, если вы отойдете подальше назад, я попытаюсь при вас выбить четыре из четырех.

На этот раз все четыре теннисных мяча разлетелись в воздухе, и майор довольно улыбнулся.

— Совершенство достигается тренировками, — сказал он, предвосхищая комплимент.

— Это стрельбище… — нерешительно произнес Генри. — Оно совершенно безопасно?

— Безопасно? Ну конечно же. — Мансайпл опять начал багроветь. — Если какой-нибудь сумасшедший не обернется и не выпалит вместо мишени в сторону дома. Это то, о чем твердил Мейсон — ушедший в сторону выстрел. А я вас спрошу, сэр: есть ли тогда вообще что-то безопасное? Ведь опасны: автомобиль, если направить его в пропасть; окно, если из него выброситься; подушка — ею можно себя задушить. И я вам еще кое-что скажу, Тиббет. — Майор потряс перед лицом Генри костистым пальцем. — Человек, убивший Реймонда Мейсона, намеренно пытался дискредитировать мое стрельбище!

— Что вы хотите этим сказать?

— Неуклюжая попытка, — ответил Джордж Мансайпл, — представить дело так, будто человека случайно убили при стрельбе в цель. Я убил.

— Вы знаете кого-нибудь, кто желал бы этого?

— Никого. Кроме, конечно, самого Мейсона.

Майор коротко рассмеялся лающим смехом.

— Тем не менее, — уточнил инспектор, — вы хотите сказать, что выстрел, убивший Мейсона, мог быть сделан со стрельбища?

— Да, это возможно.

— Но, — продолжал Генри, — это значило бы, что стрелок отвернулся от мишени, хотя такое маловероятно. Не говоря уже о том, что пистолет был найден в кустах возле входной двери. А любой выстрел, сделанный со стрельбища, был бы произведен лишь наугад. Видеть дорожку мешают кусты.

— Вы здравомяслящий человек, что бы там ни думал Эдвин, — заметил хозяин. — Я рад, что вы поняли смысл моего утверждения.

— Да, — медленно произнес Генри. — Кажется, понял. Спасибо, что показали мне стрельбище.

— Приятно слышать. Ладно, давайте лучше вернемся в дом. По-видимому, вы хотите поговорить с Вайолет.

Генри посмотрел на часы.

— Уже почти шесть, — сказал он. — Завтра будет вполне достаточно времени.

Вайолет Мансайпл встретила их в холле в состоянии некоторого возбуждения.

— А, наконец-то вы! Я тебя всюду искала, Джордж. Мистер Тиббет, вас спрашивает какой-то сержант. Он ожидает в утренней гостиной. Наверное, вам нужно с ним поговорить? Чай, боюсь, уже остыл, я его приготовила довольно давно, но не хотела вас беспокоить. А щенок болеет. Боюсь, Рамона опять накормила собачку, хотя я ее просила этого не делать. Джулиана нигде не видно, и Мод начинает беспокоиться. О господи, опять телефон…

Она убежала прочь, а майор сказал:

— Женщины. Боюсь, они всегда склонны устраивать суматоху.

— Все это означает дополнительную работу для вашей жены, — заметил Генри.

— Работу? — Джордж Мансайпл произнес это слово так, будто впервые его услышал. — Что вы хотите этим сказать?

— Ну… готовка, мытье посуды, стирка, лишние люди в доме…

— А, по хозяйству! Да, наверное, у Вайолет появятся некоторые дополнительные дела.

— Она здесь со всем управляется совершенно одна?

— Да, теперь я понял ваш вопрос. Обычно приходит два раза в неделю старая миссис Радж, но ее сейчас нет в Кингсмарше, она у больной дочери. Бог знает, когда мы увидим ее снова.

— А сколько слуг здесь было в прежние дни?

— В прежние дни? — Лицо майора осветилось довольной улыбкой, как всегда при воспоминании о золотом прошлом. — Сейчас припомню: кухарка, конечно, Джемисон, дворецкий, в доме — горничная и официантка. Для работы вне дома Директор держал двух садовников и мальчишку. И все были очень довольны.

— Получается, ваша жена выполняет работу четырех человек?

Джордж Мансайпл был удивлен и в немалой степени оскорблен.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — ответил он. — Это всего лишь домашнее хозяйство. Вайолет не прислуживает за столом, не разносит горячую воду по спальням по утрам, как полагается официантке или горничной. Работа? Вайолет никогда в жизни не работала. Она — моя жена, и смею вас заверить, сэр, что ей ни при каких обстоятельствах не приходилось зарабатывать своим трудом — это то, что я понимаю под словом «работа». Боже мой, так каждый решит, что ее эксплуатируют — как фабричную работницу викторианских времен.

Майор замолчал, тяжело дыша, будто прогоняя подобные подозрения. Потом показал на одну из дверей и сказал:

— Ваш человек ждет там.

Сержант извинялся, что побеспокоил инспектора, но он полагал, что последнему следует знать: Фрэнк Мейсон, сын покойного, приехал в Крегуэлл и требует немедленной встречи с Генри. Он, честно говоря, несколько криклив и невоспитан, выдвигает некоторые дикие обвинения… а еще (сержант с облегчением сменил тему) есть определенная техническая информация.

В частности, пуля, убившая Мейсона, абсолютно точно была выпущена из пистолета, найденного позже в кустах. После тщательного изучения на «мерседесе» ничьих отпечатков пальцев, кроме хозяйских, обнаружено не было: они отчетливо определялись на выключателе, блокирующем подачу топлива. И, наконец, сержант осведомился, не нужна ли инспектору стенографистка. Он подумал, что, проводя допросы в Крегуэлл-Грейндж…

Генри улыбнулся:

— Думаю, на сегодня я сделал здесь уже достаточно. Сейчас кое-что запишу для памяти, а потом пойду в Крегуэлл-Лодж и поговорю с молодым мистером Мейсоном.

— Я прослежу, чтобы он вас дождался, — ответил сержант. И добавил: — У вас тут… все нормально, сэр?

— В каком смысле?

— Ну… — Молодой человек смутился. — Тут есть некоторые забавные типы. Не совсем в своем уме, на мой взгляд.

— Правда? — спросил Тиббет невинным голосом.

— Когда я ждал вас здесь, заходил высокий тощий старый джентльмен, одетый очень неряшливо, но в накрахмаленном воротничке. «Вы полисмен?» — спрашивает. — «Да, сэр», — говорю я. «Тогда вы должны это уразуметь», — обращается он ко мне. И начинает что-то нести про ленивых полисменов и говорить, что кому-то нужна помощь. Я подумал, он жалуется…