Патриция Мойес - Призрак убийства

— Какая ремарка? — спросила Рамона.

— Что доктор Томпсон — дурак. Это означало, что тот не понял смысла, который пытался передать ему Директор. Но доктор Томпсон, к счастью, был настолько щепетилен, что в своем письме майору записал слова мистера Мансайпла буквально, и у нас есть возможность их интерпретировать. На самом деле он просил не продавать не «мой дом», а «моего Гомера». То, что доктор Томпсон принял за слова «ад» и «здесь», означало «Илиада» и «шесть». Это меня сразу навело на мысль о записи в ежедневнике Мейсона — книга шестая «Илиады» на странице восемьдесят третьей содержит послание, оставленное мистером Огастесом Мансайплом его сыну Джорджу.

— От разных людей я слышал, — продолжал Генри, — что старший мистер Мансайпл к старости стал крайне подозрителен к посторонним, что никому не доверял, кроме своего юриста, Артура Прингла. Прингл, несомненно, имел инструкции передать Джорджу тайну «Илиады» — но умер до того, как мог бы это сделать. Услышав о смерти Прингла, Директор изо всех сил постарался передать сообщение сам, но не был понят. Многие годы книга стояла здесь на библиотечной полке, никем не читаемая, потому что никто из вас классическими языками не владеет. Наконец она была продана Реймонду Мейсону, который хотел декорировать свой кабинет кожаными томами. Что заставило его заглянуть в книгу, мы не знаем и не узнаем, хотя я лично думаю, что он делал вид, будто читает эти солидные тома, желая произвести впечатление на людей вроде сэра Джона Адамсона. Как бы там ни было, Реймонд Мейсон открыл книгу — чего не делал никто из вас — и выяснил тайну страницы 83. Это объясняет, почему он так отчаянно стремился купить ваш дом, перепробовал все подходы и уловки, чтобы заставить майора Мансайпла продать усадьбу — и даже погиб в отчаянной попытке это сделать.

У Джорджа Мансайпла был почти такой же вид, как во время метафизической дискуссии Клода и Эдвина.

— Я ни слова не понял из всего, что вы сказали, Тиббет, — заявил он. — Какое отношение ко всему этому имеет регистрационный номер Мейсона? Кстати, эта его машина мне всегда не нравилась.

— Наверное, — ответил Генри, — пришла пора вам на это взглянуть.

Он протянул майору книгу в кожаном переплете, и тот осторожно ее взял.

— Для меня это непонятная грамота, старина.

— Смотрите внимательнее, — сказал инспектор. — Между страницами.

Все взгляды устремились на Джорджа, исследовавшего книгу. В мертвом молчании он поднял ее вверх, показывая, что страницы 84 и 85 были склеены вместе. Видимо, сравнительно недавно их аккуратно разделили острым ножом, потому что разрез был заметен, но потом соединили снова прозрачной лентой.

Генри достал карманный нож:

— Разделите страницы, майор Мансайпл.

Джордж разрезал страницы, и оттуда выпорхнул на пол тонкий листок, исписанный выцветшими чернилами. Эдвин встал и поднял его.

— Это почерк Директора, — сказал он.

Тиббет кивнул:

— Письмо адресовано мистеру Мансайплу. — И, обращаясь к майору, добавил: — Прочтите его, сэр.

Джордж медленно расправил листок и начал читать вслух:

Дорогой Джордж!

Когда ты будешь читать это письмо, я буду уже в могиле, отправленный туда в основном из-за неверных назначений этого старого дурака Томпсона. Артур Прингл — единственный честный человек в Англии — сказал тебе, где найти это письмо. Когда ты его прочтешь, то увидишь, что я предпринял шаги для сохранения твоего наследства. В противном случае, будь уверен, тебе не хватило бы средств содержать Крегуэлл-Грейндж, — что, как ты знаешь, я тебе поручил делать неукоснительно.

В последние годы у меня укреплялись подозрения в отношении Мастермена, менеджера банка, и сейчас я уверен в его нечестности. Я подумывал переместить драгоценности твоей дорогой матери в более надежное место — но в наши дни где его найти? Все банки одинаково вероломны, и все они там воры и мошенники.

Но мне, кажется, удалось их одурачить. В течение многих лет я изымал украшения из банковского сейфа по одному, заказывал копии из стразового стекла и фальшивку отдавал в банк. Настоящие драгоценности я прятал в Крегуэлл-Грейндже, где имел возможность наблюдать за ними лично. На прошлой неделе я как раз заменил последнюю драгоценность — бриллиантовую брошь в виде солнца с лучами. И теперь, когда Мастермен со своей бандой мошенников придет грабить сейф, то найдет там только железки и стекляшки.

Должен сознаться, что эта мысль приносит мне заметное удовлетворение.

Теперь мне только остается сказать тебе, где находятся настоящие драгоценности. Они все закопаны под плиткой пола в винном погребе Грейнджа. От двери отсчитай десять плиток вперед и три влево. Сама плитка находится под контейнером с моим винтажным портвейном. Надеюсь, вино не слишком было побеспокоено, когда мне приходилось сдвигать контейнер, чтобы заложить очередное изделие. Но я должен порекомендовать дать портвейну покой, хотя бы на несколько месяцев перед тем, как его пить. Ты заметишь — надеюсь, не без юмора, — что я оставляю тебе «Крегуэлл-Грейндж со всем его содержимым». Таким образом, твое право на драгоценности неоспоримо.

Более всего я советовал бы тебе оставить драгоценности там, где они есть, доставая для продажи по одному предмету по мере того, как тебе будут нужны деньги. Ни в каком случае не должен ты доверять эти драгоценности банку, равно как и свои инвестиции — биржевому брокеру или свое здоровье — лицу медицинской профессии. Смотри, к чему это меня привело.

Твой любящий отец,

Джордж, закончив чтение, удивленно присвистнул; на миг воцарилась мертвая тишина. Потом Генри поспешно сказал:

— Вы, очевидно, сейчас хотели бы обсудить полученную информацию — и, наверное, пойти и покопаться в погребе. Полагаю, нет сомнений, что драгоценности там найдутся?

— Если он их туда положил, то они еще там, — ответил майор. — В погребе до сих пор сохранилось приличное количество бутылок любимого портвейна Директора. Их, конечно, никто никогда не беспокоил.

Инспектор протянул руку Джорджу.

— Что ж, — сказал он. — Поздравляю вас, майор Мансайпл. Эти драгоценности должны стоить тысячи фунтов.

У Джорджа был крайне удивленный вид. Он пожал руку Тиббету и спросил:

— А кто же тогда вернул мне мой пистолет?

— Не знаю точно, — ответил Генри, — но думаю, что это мог быть сэр Джон Адамсон.

— Но зачем?

— Просто добрый поступок, — поспешно ответил инспектор.

Он не считал необходимым объяснять, почему сэр Джон хотел, чтобы дело о смерти Реймонда Мейсона было закрыто быстро и без шума.

— А тетя Дора?

— Я думаю, — отозвался Генри, — что это будет признано несчастным случаем. — Он помолчал. — Надеюсь, вас не слишком сильно огорчил несчастливый роман между мисс Мансайпл и этим молодым человеком. Мод, я думаю, справится. Юность очень вынослива.