Найо Марш - Убийство под аккомпанемент. Маэстро, вы – убийца! [сборник: 15, 6]

С мгновение все трое молчали: Фокс у рояля, Аллейн у двери и лорд Пастерн между ними – точь-в-точь нахальный пекинес, животное, на которое, по мнению Аллейна, он очень походил.

– Не забывайте, милорд, – не унимался Фокс, – прошлым вечером вы сами заявили, что любой мог добраться до револьвера, пока он лежал под сомбреро. Любой, указали вы, поскольку сами ничего не заметили.

– И что с того? – Он надул щеки.

– В том-то и дело, милорд. Вполне вероятно, что один из сидевших за вашим собственным столом мог положить на место вашего второй револьвер, заряженный болтом, и что вы могли выстрелить из него в Риверу, даже не подозревая о подмене.

– Этот номер у вас не пройдет, – буркнул лорд Пастерн, – и вам это прекрасно известно. Я никому не говорил, что собираюсь положить револьвер под сомбреро. Ни одной живой душе.

– Тут, милорд, – сказал Фокс, – мы можем навести справки.

– Наводите! Хоть до посинения наводите. Как будто будет прок!

– Послушайте, милорд, – взорвался Фокс, – вы действительно хотите, чтобы мы вас арестовали?

– Подумываю над этим. Такое рассмешит и кошку. – Сунув руки в карманы брюк, он обошел Фокса, внимательно его рассматривая, и остановился перед Аллейном. – Скелтон, – сказал он, – видел револьвер. Он держал его в руках перед тем, как пошел на сцену и, пока я ждал моей очереди, вертел его снова. Это было, пока Морри объявлял мой выход.

– Зачем он брал его вторично? – спросил Аллейн.

– Я был чуток на взводе. Нервное это дело – ждать своего выхода. Я хотел последний раз на него посмотреть и уронил, а Скелтон его подобрал и прищурился в дуло с презрительным видом. Профессиональная ревность.

– Почему вы не упоминали об этом раньше, милорд? – вскинулся Фокс, но был оставлен без внимания.

Лорд Пастерн свирепо ухмыльнулся Аллейну.

– Ну, – злорадно спросил он, – как насчет ареста? Я смирно пойду.

– Знаете, мне правда хотелось бы, чтобы ради разнообразия вы вели себя по-человечески.

Впервые, подумалось ему, лорд Пастерн сосредоточил на нем все свое внимание. Внезапно он притих и насторожился. На Аллейна он смотрел, как маленький мальчик, который не уверен, поможет ли ему блеф выкрутиться после очередной провинности.

– Вы взаправду заделались адской докукой, сэр, – продолжал Аллейн, – а заодно, если позволите сказать, и ужасающим олухом.

– Слушайте сюда, Аллейн, – сказал лорд Пастерн, не вполне убедительно возвращаясь к прежнему нахальству. – Будь я проклят, если такое снесу. Я знаю, что делаю.

– Тогда будьте любезны предположить, что и мы тоже знаем, что делаем. В конце концов, вы не единственный, кто помнит, что Ривера играл на аккордеоне.

С мгновение лорд Пастерн стоял совершенно неподвижно: челюсть у него отвисла, а брови взлетели до середины лба. Потом он выстрелил:

– Я опаздываю. Мне нужно в клуб, – и тут же бросился вон из комнаты.

– Ну, мистер Аллейн, – обратился к начальнику Фокс, – на мой взгляд, решено. Обернется в точности так, как вы говорили. Уберите невозможное и останется… corpus delicti [49] Состав преступления (лат.). так сказать.

Они сидели в полицейской машине возле дома Пастернов на Дьюкс-Гейт. Оба поверх плеча водителя наблюдали через лобовое стекло за беспечной и быстро семенящей фигурой в шляпе чуть набекрень и помахивающей тросточкой.

– Идет себе, – продолжал Фокс, – такой нахальный и бойкий, словно сам черт ему не брат, а за ним – наш парень. Что ни говорите, мистер Аллейн, искусство наружного наблюдения умирает. Эти молодчики думают, что поступили к нам с единственной целью – носиться по городу в составе «Летучего отряда» [50] Отделение департамента уголовного розыска, используемое в экстренных случаях. . – И, покончив, к собственному удовлетворению, с любимым ворчальным коньком, Фокс, все еще глядя вслед удаляющейся фигуре лорда Пастерна, добавил: – Куда теперь, сэр?

– Перед тем как ринуться в бой, будьте добры, объясните, почему служебный долг привел вас на Дьюкс-Гейт, и в особенности к проигрыванию на рояле очередного буги-вуги старого фигляра.

Фокс степенно улыбнулся.

– Привела меня, сэр, как я теперь понимаю, устарелая информация, и еще одна, не такая устарелая. После вашего ухода позвонил Скелтон и сказал, что осматривал револьвер его светлости вторично и что ему очень жаль, что он не упомянул об этом вчера. Он сказал, что они с нашим итонским сержантом затеяли дискуссию о petit bourgeoise [51] Мелкая буржуазия ( фр. ). или чем-то таком, и у него просто вылетело из головы. Я решил, что лучше не звонить вам на Дьюкс-Гейт, там ведь по всему дому отводные трубки. А поскольку это как будто уладило вопрос, какой именно револьвер его светлость взял с собой на сцену, я решил сам заскочить и вам рассказать.

– И Пастерн избавил вас от трудов?

– Именно так. Что до рояля, то его светлость все твердил, мол, его посетило вдохновение с новой композицией и что надо ее опробовать. Он устроил большой переполох из-за того, что бальный зал опечатан. Наши ребята там уже закончили, и я подумал, что не будет большого вреда ему уступить. Я счел, это поможет установить дружеские отношения, – грустно добавил Фокс. – Но сомневаюсь, что это в конечном счете чему-то поспособствовало. Скажем нашему парню, куда ехать, сэр?

– Заглянем в «Метроном», – предложил Аллейн, – потом к Морри, посмотрим, каково несчастной свинье поутру. Затем перекусим, Братец Лис, а когда с едой будет покончено, придет время навестить НФД в его логове. Если он там, будь он неладен.

– Да, кстати, – сказал Фокс, когда машина тронулась, – еще кое-что. Мистер Батгейт позвонил в Ярд и просил передать, что разыскал одного типа, который регулярно пишет для «Гармонии», и по всему выходит, что мистер Друг обычно сидит в конторе после обеда и по вечерам в последнее воскресенье месяца, поскольку на следующей неделе газета отправляется в печать. Этот джентльмен рассказал мистеру Батгейту, что никто из постоянных сотрудников, за исключением редактора, никогда мистера Друга не видит. Поговаривают, что он имеет дело напрямую с владельцами газеты, но, по общему мнению на Флит-стрит [52] Имеется в виду мир журналистики – от названия улицы Флит-стрит, на которой находятся редакции большинства крупнейших газет. , он сам и есть владелец. Считается, что вся эта секретность просто для поднятия тиражей.

– Достаточно глупо, чтобы быть правдой, – пробормотал Аллейн. – Но мы уже по колено увязли в идиотизме. Полагаю, придется проглотить. Тем не менее, думаю, мы раскопаем причину получше для инкогнито мистера Друга еще до того, как истечет это бесконечное воскресенье.