Найо Марш - Убийство под аккомпанемент. Маэстро, вы – убийца! [сборник: 15, 6]

– Пешком, – добавил Аллейн. – Что ж, вы, должно быть, правы. Но тем не менее, если не возражаете, я хотел бы, чтобы носилки вынесли через дверь студии. Может быть, в этой стене где-нибудь еще прорезана дверь? Вы не знаете?

– Неподалеку отсюда находится гараж. Мы можем отнести носилки туда, а фургончик подъедет к воротам гаража.

– Это меня больше устраивает, – кивнул Аллейн.

Блэкман крикнул в окно:

– Эй, ребята! Подъезжайте к задним воротам и присылайте санитаров с носилками сюда. Их встретит наш человек.

– Есть, шеф! – откликнулся задорный голос.

– Слиго, отправляйся в гараж – покажешь дорогу.

Стоявший у дверей констебль вышел наружу, а пару минут спустя возвратился вместе с двумя санитарами. Тело Сони погрузили на носилки и вынесли на свежий ночной воздух.

– Что ж, я, пожалуй, тоже пойду, – негромко произнес доктор Амптхилл.

– И я, с вашего позволения, мистер Аллейн, – сказал суперинтендант Блэкман. – Я жду новостей по поводу ограбления. Двое моих людей слегли с гриппом, и мне больше не на кого рассчитывать, кроме как на себя самого. Но мы, все здесь присутствующие, – в вашем полном распоряжении.

– Спасибо, Блэкман. Постараюсь не причинять вам лишних хлопот. Спокойной ночи.

Дверь за ними негромко захлопнулась, и голоса быстро затихли в отдалении. Аллейн повернулся к оставшимся и поочередно обвел взглядом Фокса, Бейли и Томпсона.

– Вся моя старая команда в сборе!

– Да, сэр, – просиял Бейли. – И мы страшно этому рады.

– Я тоже, – улыбнулся Аллейн. – Что ж, за работу, друзья. Насколько я понимаю, со снимками и отпечатками вы закончили? В таком случае давайте перевернем этот подиум. Тут все размечено мелом, так что мы потом без труда вернем его в прежнее положение.

Подиум перевернули и поставили набок. Через щели между плохо пригнанными досками просачивался свет. Из самой широкой щели торчала рукоятка кинжала. Выглядела она внушительно: была туго обмотана плотно прилегающими витками потускневшей от времени проволоки, а от лезвия отделена крепкой поперечной гардой. Одним концом гарда вгрызлась в доску платформы. Трехгранный клинок засел в щели между досками плотно, словно в тисках.

– Кинжал вбили в щель под небольшим углом, чтобы он легче проник в тело. Очень тонко подстроенная, мерзкая и дьявольски хитроумная ловушка. Займитесь отпечатками пальцев, Бейли. А вы, Томпсон, – фотоснимками.

Аллейн тем временем продолжил осмотр студии. Подойдя к дивану, он откинул покрывало, обнаружив под ним неубранную постель.

– Фи, двойка по прилежанию мистеру Гарсии.

Вдоль стены выстроилась вереница обрамленных холстов, лицевой стороной к стене. Аллейн принялся методично, один за другим, осматривать их. Он решил, что большая картина в розовых тонах, изображающая гимнастку на трапеции, принадлежит, скорее всего, кисти Кэтти Босток. Во всяком случае, округлое, немного скуластое лицо крайне напоминало лицо натурщицы, мертвое тело которой только что унесли санитары. Точно судить Аллейн не мог, потому что большую часть головы кто-то соскреб ножом. Аллейн аккуратно развернул к себе следующий холст и охнул.

– В чем дело, сэр? – взволнованно спросил Фокс.

– Взгляните сами.

На портрете была изображена девушка в зеленом бархатном платье. Она стояла, выпрямившись, возле белоснежной стены. Платье ниспадало крупными складками до самого пола. Портрет был исполнен жизни и поражал простотой рисунка. Руки, казалось, были выписаны всего десятком мазков. За тяжелым платьем угадывались изящные очертания тела девушки.

А вот лицо кто-то грубо затер тряпкой, нанеся поверх красное пятно с усами.

– О боже, – не удержался Фокс. – Это какие-то современные выверты, сэр?

– Не думаю, – пробормотал Аллейн. – Какой жуткий вандализм! Дело в том, Фокс, что кто-то стер тряпкой лицо, пока краска еще не высохла, а затем изуродовал портрет этой мерзкой пачкотней. Посмотрите на эти усы – кисть с такой силой и остервенением ткнули в холст, что кончик даже сплющился. Словно это выходка мстительного ребенка. Только очень гадкого ребенка.

– Интересно, сэр, кто мог нарисовать этот портрет. Если на нем была изображена эта девушка, Соня Глюк, акт вандализма может иметь самое прямое отношение к убийству. А вдруг портрет написал сам убийца?

– Не думаю, – покачал головой Аллейн. – На голове уцелел локон светлых волос, а Соня Глюк была брюнеткой. Что же касается личности художника… Здесь, по-моему, сомнений нет. Картину написала Агата Трой.

– Но ведь стилю можно подражать?

– Можно.

Аллейн повернул изуродованную картину лицевой стороной к стене. Затем закурил сигарету.

– Я хочу обрисовать вам положение дел, друзья. В настоящее время мы не располагаем даже намеком на возможный мотив убийства. Ну и ладно. Итак, восемь учеников, натурщица и сама мисс Трой по утрам ежедневно работали в студии, начиная с субботы, десятого сентября, и до пятницы, шестнадцатого. В пятницу работа продолжалась до половины первого, затем они переместились в дом и пообедали, вскоре после чего уехали в Лондон – все, кроме скульптора Вольфа Гарсии. Он остался в студии, однако предупредил всех, что в воскресенье они его здесь уже не застанут. Студию прежде никогда не запирали – запирал ее только Гарсия, когда оставался здесь ночевать. Трагедия случилась сегодня утром, едва они приступили к работе. Гарсия не возвращался. Вот вкратце и все. Есть какие-нибудь отпечатки, Бейли?

– По краям много синих пятен, сэр, но доски не обструганы, и я сомневаюсь, что мне удастся хоть что-нибудь выудить. Похоже, кто-то обтирал края грязной тряпкой.

– Вон валяется тряпка. Это не она?

– Возможно, сэр, – она вся вымазана краской.

Аллейн заглянул за подиум.

– Ага! Вот вам еще пища для размышлений. – Он указал на деревянную рейку с желобом, стоявшую в углу. – Она вся покрыта вмятинами. Это нижняя планка от мольберта. Ею, судя по всему, и забивали кинжал. Проверьте ее, Бейли. Давайте-ка посмотрим, у кого на мольберте не хватает планки. Ага, на мольберте мистера Хэчетта. Значит, убийца – мистер Хэчетт. Q.E.D. [62] Quod erat demonstrandum – что и требовалось доказать (лат.). . Жаль, что на самом деле все не так просто. Да, нашему убийце палец в рот не клади. Эх, где мои восемнадцать лет! Ладно, придется начать со сбора показаний. Что там у вас, Бейли?

– Это, вне всяких сомнений, та самая тряпка, сэр. Краска на ней такая же, как на досках. Я попробую взять ее на анализ, сэр.

– Хорошо. Займитесь теперь этой планкой.

Бейли обработал деревянную планку темным порошком.

– Нет, – сказал он пару минут спустя. – Здесь все чисто.

– Ну ладно. Пойдемте, Фокс, пусть эти двое обследуют студию. Обработайте все отпечатки обуви, Бейли. Мне нечего вам подсказывать. Делайте, что сами считаете нужным. Да, кстати, мне понадобятся фотографии участка территории вокруг окна и отпечатки протекторов. Если найдете какие-нибудь ключи, попробуйте снять с них отпечатки. Когда закончите, заприте студию. Счастливого сыска!