Найо Марш - Убийство под аккомпанемент. Маэстро, вы – убийца! [сборник: 15, 6]

Фокс и Аллейн вернулись в особняк.

– Ну что, Братец Лис, – спросил по дороге Аллейн, – как поживает наш старый добрый Ярд?

– Все так же, сэр. Лодырничать некогда.

– Что за жизнь! Что ж, Фокс, пожалуй, я сначала побеседую с мисс Вальмой Сиклифф. В свете случившегося она – ключевой свидетель.

– А как насчет мисс Трой, сэр? – полюбопытствовал Фокс.

В темноте голос Аллейна прозвучал ровно и спокойно:

– Я уже поговорил с ней. Прямо перед вашим приездом.

– Что она за человек?

– Мне она по душе, – просто сказал Аллейн. – Осторожно, старина, здесь ступенька. Я думаю, никто не станет возражать, если мы воспользуемся боковой дверью? Ого! Смотрите-ка, Фокс.

Он остановился напротив ярко освещенного окна, придержав Фокса за локоть. В комнате за длинным столом сидели восемь человек. У стены высилась недвижимая, словно статуя, фигура констебля. Один человек – Агата Трой – говорил, остальные – слушали. Свет люстры падал прямо на лицо художницы. Губы ее быстро шевелились, взгляд перемещался с одного лица на другое. Звука ее голоса слышно не было, но по всему чувствовалось, что Трой встревожена. Внезапно она перестала говорить и обвела взглядом присутствующих, словно ожидала ответа. Внимание слушателей переместилось – теперь все смотрели на худощавого молодого человека со светлой бородой. Он что-то сказал, и тут же коренастая, крепко сбитая брюнетка с коротко подстриженными волосами вскочила и пылко заговорила. Лицо ее гневно пылало. Трой вмешалась и перебила ее. Остальные сидели молча, потупив взор.

– Тайная вечеря, – шепнул Аллейн. – Идем.

Открыв боковую дверь, он прошагал по коридору до первой комнаты налево. Негромко постучал. Дверь отомкнул констебль.

– Все в порядке, – негромко сказал Аллейн и прошел в комнату. Фокс и констебль последовали за ним. Все восемь человек вокруг стола, как по команде, повернулись к ним.

– Извините за вторжение, – сказал Аллейн, обращаясь к Трой.

– Ничего страшного, – ответила Трой. – Это мои ученики. Мы как раз беседовали – о Соне. – Она обвела взглядом сидящих за столом. – Позвольте представить вам мистера Родерика Аллейна.

– Добрый вечер, – поприветствовал Аллейн собравшихся. – Пожалуйста, оставайтесь на местах. Если вы не возражаете, мы с инспектором Фоксом ненадолго составим вам компанию. Я должен задать вам обычные в таких случаях вопросы. Надеюсь, это не займет много времени. Могу я попросить еще пару стульев?

Бейсил Пилгрим поспешно вскочил, отыскал свободный стул и поставил его во главе стола.

– Обо мне не беспокойтесь, сэр, – сказал Фокс. – Я и здесь посижу.

Он примостился на табурете возле высившегося у стены буфета. Аллейн занял место во главе стола и положил перед собой блокнот.

– Как правило, – сказал он, улыбнувшись, – мы стараемся расспрашивать свидетелей по одному. Однако я хочу отступить от установившейся традиции и поработать одновременно со всеми. У меня записаны ваши имена и фамилии, но пока я не знаю – кто из вас кто. Если не возражаете, я зачитаю их вслух, а вы представитесь… – Он бросил взгляд на свои записи. – Немного напоминает служебную перекличку, но ничего не попишешь. Мисс Босток?

– Это я, – сказала Кэтти Босток.

– Спасибо. Мистер Пилгрим?

– Я.

– Благодарю вас. Мисс Филлида Ли?

Мисс Филлида Ли что-то промурлыкала. Малмсли сказал «здесь», а Хэчетт – «туточки». Вальма Сиклифф только повернула голову и томно улыбнулась.

– Должен сразу предупредить, – сказал Аллейн. – У нас нет ни малейших оснований полагать, что мисс Соня Глюк добровольно ушла из жизни. Иными словами – мы уверены, что ее убили.

Аудитория сразу притихла.

– Вам, без сомнения, известно, что убили ее именно тем способом, который вы уже обсуждали и даже репетировали десять дней назад. Вот мой первый вопрос. Случалось ли кому-либо из вас обсуждать этот замысел вне стен студии? Во внеурочное время. Подумайте хорошенько. На уик-энд вы все разъехались, и кто-то из вас мог вспомнить про натурщицу, необычную позу или эксперимент с кинжалом. Это чрезвычайно важно для следствия – и я прошу вас дать мне взвешенный ответ.

Аллейн выждал с минуту.

– Что ж, будем считать, что никто из вас не затрагивал данную тему, – вздохнул он.

– Одну минуту, – произнес Седрик Малмсли, откинувшись на спинку стула.

– Да, мистер Малмсли?

– Я точно не уверен, может ли это представлять для вас хоть какой-то интерес, – медленно, с расстановкой проговорил он, – но в пятницу мы с Гарсией как раз беседовали об этом в студии.

– Уже после того, как все остальные уехали в Лондон?

– О да. Сразу после обеда я отправился в студию – мне хотелось еще немного поработать. Гарсия был там, ковырялся со своей глиной. Обычно он полностью погружен в работу и из него слова не вытянешь, а тут язык у него вдруг развязался, и он болтал почти битый час без умолку.

– О чем?

– Да так, – словно нехотя произнес Малмсли. – О женщинах и всякой ерунде. Он ведь помешан на женщинах. Настолько, что меня от этого порой просто воротит. – Малмсли обратился к остальным: – Вы в курсе, что в Лондоне он жил у Сони?

– Господи, я всегда была в этом уверена, – всплеснула руками Вальма Сиклифф.

– Ты была права, крупиночка моя.

– Сиклифф, это ведь я вам сказала, – взволнованно напомнила Филлида Ли. – Помните?

– Да. Но я догадывалась и раньше.

– И вы развивали эту тему? – перебил Аллейн, обращаясь к Малмсли.

– Нет, мы переключились на Сиклифф. Стали перемывать ей косточки.

– Мне? – вскинула брови Вальма.

– Да, мы обсуждали вашу помолвку, твою добродетель и так далее.

– Очень мило с вашей стороны, – гневно сказал Бейсил Пилгрим.

– О, мы сошлись на том, что вам чертовски повезло, старина. Гарсия оказался довольно просвещенным на сей счет – он рассказал, что наша Вальмочка…

– Неужели вам нужны эти подробности? – раздраженно спросил Пилгрим, в упор глядя на Аллейна.

– В данную минуту, пожалуй, нет. А как случилось, что речь зашла о кинжале, мистер Малмсли?

– О, мы тогда как раз обсуждали Соню. Гарсия посмотрел на мой эскиз и спросил, не возникало ли у меня когда-нибудь желание убить мою любовницу – просто так, из любви к острым ощущениям.

– И это все? – спросил Аллейн после тягостного и гнетущего молчания.

– Да, – как ни в чем не бывало откликнулся Седрик Малмсли и закурил сигарету. – Просто мне пришло в голову, что надо это упомянуть.

– Спасибо, вы поступили совершенно правильно. Может быть, он сказал что-нибудь еще, хоть как-то связанное с этой историей?

– Нет, вряд ли. Правда, он вскользь обронил, что Соня хотела выйти за него замуж. А потом переключился на Сиклифф.