Энтони Гилберт - Убийство на Брендон-стрит. Выжить тридцать дней

Условности были соблюдены, и обе дамы ринулись вниз, как штормовые волны. Они обступили вздрагивавшую хрупкую фигурку в синем.

– Ну же, дорогая, – внушительно произнесла миссис Тейт. – Что произошло? Вы сильно напугались?

Зигрид лихорадочными жестами показывала на дверь у себя за спиной.

Миссис Дэвис чопорно выпрямилась во весь рост.

– Она увидела черного таракана, – заявила она. – Иногда девушки от этого пугаются. Вот я в детстве…

– А вот меня в детстве, – едко заметила миссис Тейт, – мать бы отходила палкой за то, что я переполошила весь дом из-за черного таракана. Но, по-моему, это был не таракан, верно, дорогая?

Зигрид повернула голову, и они впервые увидели ее лицо. Обе дамы были весьма поражены.

– У нее сильное потрясение, – заявила миссис Тейт. – Я же вам говорила, что это не таракан. А теперь, дорогая, расскажите нам с миссис Дэвис…

– Вон там, – прошептала Зигрид, дрожащей рукой указывая на дверь.

– Но квартира же пустая, – возразила миссис Дэвис.

Зигрид покачала головой:

– Уже нет. Вчера днем она пустовала, а сегодня уже нет.

– Нам надо бы взглянуть на то, о чем говорит девочка, – сказала миссис Дэвис.

Зигрид протянула руку, чтобы остановить ее.

– Нет, не надо, – прошептала она. – Вы ничего не знаете. Нам нужно вызвать полицию.

– Уверена, что обойдемся безо всякой полиции, как всегда, – заявила миссис Дэвис. – Я пойду взгляну, что там.

Они вместе вошли в квартиру и остановились, моргая и привыкая к полумраку коридора. Миссис Тейт бросила взгляд через плечо.

– Где, дорогая? – спросила она.

– Вон там, налево. Но только не входите туда, не входите.

После этой страстной мольбы даже разъяренный бык не помешал бы двум спутницам девушки в случае необходимости выломать дверь. Тем более они закалились, присутствуя при родах и сидя у постелей умирающих от неизлечимых болезней. Тем не менее миссис Тейт поспешно водворила покрывало на место, говоря что-то об уважении к мертвым, на это миссис Дэвис ответила, что сотворивший такое вовсе не питал особого уважения к бедной убиенной душе. Они вернулись к Зигрид, которая вся позеленела, и сказали, что ей надо идти в полицию, и хотя никто из них никогда раньше не имел дела с этими субъектами, они пойдут вместе с ней.

– Спасибо вам, – еле слышно прошептала Зигрид.

– Вы иностранка, да, дорогая? – спросила миссис Тейт.

– Я норвежка, – шепотом ответила Зигрид.

– Вот это досталось, – сказала миссис Тейт. – Сначала Гитлер вторгся в ее страну, потом разбомбили ее дом, и вот теперь труп в ее квартире.

Спускаясь по лестнице, они попытались выудить у нее еще какую-то информацию, но девушка лишь слабо качала головой.

Со своего места у подвального окна мисс Фицпатрик увидела, как они втроем выходили на улицу. Занеся этот факт в свою тетрадку, она немного подкрепилась. Потом села за фисгармонию и, подпевая, заиграла гимн под названием «Все дивное и прекрасное».

Она еще продолжала играть, когда прибыла полиция: старуха заметила ее из своего окошка. Некоторое время спустя – довольно продолжительное время – кто-то тяжело затопал по ведущим в подвал ступеням, и «они» постучали в дверь. («Они» в понимании мисс Фицпатрик всегда относились к полицейским, тогда как мистер Крук подразумевал под словом «они» злачные заведения.) Они сказали ей, что на втором этаже найден труп женщины, и задали несколько вопросов.

– Ха! – глубокомысленно отозвалась мисс Фицпатрик. – Я полагаю, что это старуха мистера Крука.

Сержант уголовной полиции Бенхем потребовал от нее дальнейших объяснений. Он был не уверен, имеет ли она в виду некую миссис Крук, о существовании которой никогда не догадывался, или же какую-то другую особу.

– Он спустился ко мне сегодня утром и сказал, что потерял какую-то пожилую даму, – добавила мисс Фицпатрик. – Хотел узнать, видела ли я ее, но, конечно же, мне не удалось ее приметить. Ну, сказал он, смотрите в оба на тот случай, если она сегодня появится, хотя не думаю, что мистер Крук ожидал ее появления там, где вы ее нашли.

– Мистера Крука нет дома, – сболтнул Бенхем.

– Он объявится сегодня вечером, – заверила его мисс Фицпатрик. – Сказал, что зайдет со мной поговорить. Только приходите до затемнения, ответила я ему, иначе вы ко мне не попадете, будь вы хоть сам мистер Черчилль.

Полиция задержалась, чтобы задать еще несколько вопросов, которые, насколько она понимала, никак не проливали свет на суть дела. Старуха отказалась подняться и взглянуть на труп, поскольку, по ее словам, с начала бомбежек она повидала массу трупов, а какой смысл себя расстраивать? Кто бы ни была покойница, в ее подругах она не числилась, потому как их у нее вообще не водилось. После того как сержант поневоле оставил следы своих огромных ботинок на ее вымытом до блеска линолеуме, мисс Фицпатрик села за фисгармонию и заиграла «Люблю Тебя, мой Боже…».

Крук со своим попутчиком с комфортом доехали до Лондона.

– Жаль, что приходится ездить из столицы в провинцию, – задумчиво произнес Хилл Грант. – Вспомните сегодняшнюю утреннюю давку и сравните с тем, что видите. Можно каждому ехать в отдельном вагоне, если у него дурное настроение.

Однако Крук находился в прекрасном настроении, и так они ехали вместе до самого вокзала Паддингтон. Пройдя через турникет, Грант сказал:

– Если я вам зачем-нибудь понадоблюсь, то я остановился в «Спортивно-театральном клубе». Не могу сказать, как надолго, потому как война от меня не зависит, но сегодня вечером я в любом случае буду там.

– Вы станете небесным даром для полиции, – заверил его Крук. – Им понадобится кто-нибудь, чтобы опознать тело, а может быть, этого не будет нужно, как уж там дело пойдет. Я им не гожусь. Показания постороннего – не доказательство, и как бы там ни было, я никогда не видел старушку в реальной жизни.

– Мне не хотелось пугать мисс Флору, – рассудительно произнес Грант, – но вам я вполне могу признаться, что мне все это не нравится. В конце концов, шляпа тетушки была сама по себе известна так же, как мыс Бичи-Хед, и кажется маловероятным, что ее оставили в квартире вашего друга просто смеха ради.

– Мне это тоже именно так представляется, – согласился Крук, – однако мы с вами, Грант, все же не полиция. Никому не известно, что они раскопают, и если это будет Лохнесское чудовище, то я не удивлюсь.

Крук видел, как Хилл крикнул «Такси!», прыгнул в машину и дал адрес в Уайтхолле, в то время как сам он более экономно, хоть и медленнее, добрался до Эрлс‐Корт. Как только Крук поставил ногу на нижнюю ступеньку лестницы, он услышал, как его позвали тихо, но властно. Опустив взгляд, он увидел в подвальном оконце лицо Отшельницы, которая загадочно поманила его рукой. Крук, никогда не спешивший вступать в общение с полицией, весело зашагал к задней двери.