Патриция Мойес - Мертвецы не катаются на лыжах. Призрак убийства (сборник)

– Мистер Тиббет, слава богу, наконец-то! – Мамфорд был более чем взволнован: он так напуган, что в телефонной линии слышалось потрескивание, как при таянии льда. – Я не знаю, что мне делать. Такого никогда раньше не было. И я не могу звонить в полицию!

– Что случилось? – спросил Генри.

– Ну… – собеседник сглотнул. – Прежде всего, вы, быть может, помните, что когда вы у нас были, то пришли… нежелательные посетители…

– Помню, – ответил инспектор.

– Сегодня появилась совершенно непристойная… Нет, вы должны сами это прочесть в одной весьма популярной ежедневной газете, я не буду упоминать ее названия. Это про моего покойного работодателя и некоторых его клиентов. Написана очень продуманно, поэтому я немедленно позвонил юристу фирмы, и он ответил, что, по его мнению, в суд мы подать не можем. Отчего все это приятнее не становится.

– Мне очень прискорбно все это слышать, мистер Мамфорд, – скащал Генри, – но я совершенно не понимаю, чем могу вам помочь.

– Мне никто не может помочь, – ответил генеральный менеджер с трагическим отчаянием. – Статья стала большим ударом, но не предполагал, что это только начало.

– И что же случилось потом?

– Я приехал в офис после ленча позже обычного, – сказал мистер Мамфорд. – Причиной послужило большое количество времени, проведенного у юриста. Сначала я ничего особенного не заметил, но затем…

Настала небольшая пауза, после чего управляющий выдал только одно слово:

– Взлом!

– Вы хотите сказать, что офис был ограблен?

– Именно. Кража со взломом!

– Что было украдено?

– Вот в этом-то все дело, инспектор. Вот что самое ужасное. Самые… самые приватные материалы, принадлежавшие моему покойному работодателю. Я надеюсь, не требуется объяснять подробнее.

– Если вас обокрали, – сказал Генри, – вы должны были сразу же заявить в полицию. Почему вы этого не сделали?

– Боюсь, я недостаточно ясно выразился, главный инспектор. Видите ли, я знаю, кто это сделал.

– Знаете?

– Конечно. Это сын моего покойного работодателя. Больше ничего сказать не могу. Вы должны приехать в Лондон и посмотреть лично.

– Да, – согласился Тиббет. – Да, наверное, должен. – Он посмотрел на часы. – Сейчас без четверти пять. Когда закрывается ваш офис?

– В шесть часов, слава богу, – ответил мистер Мамфорд, проявляя проблеск человечности. – Я вас подожду. Нет слов, чтобы выразить мою благодарность, главный инспектор.

Генри вернулся в спальню и сообщил Эмми срочную новость, что едет немедленно в Лондон, а когда вернется, не знает.

– Что-то случилось? – спросила она.

– Нечто крайне странное.

– В смысле?

– В том, в котором я и сказал. Не могу понять, что происходит, но есть у меня ощущение: возможно, я был полным идиотом. И мне это не нравится. – Он надел пальто. – Будь ангелом, позвони от моего имени сержанту Даккетту. Скажи, что я должен был уехать в Лондон, но завтра с ним увижусь.

Дорога в столицу заняла больше времени, чем рассчитывал инспектор. Он угодил прямо в час пик пригородного трафика. После долгого перемещения от пробки к пробке Генри наконец оказался возле офиса «Букмекерская контора Реймонда Мейсона». Дверь была крепко заперта, но настойчивый звонок заставил пребывающего в ужасе мистера Мамфорда впустить посетителя. Через внутренний офис они прошли в святилище управляющего.

Первое, что заметил Тиббет – шкаф с личными папками покойного владельца стоял открытым и был пуст. Мамфорд, отследив взгляд Генри, тяжело опустился в большое вращающееся кресло за столом и спросил:

– Видите?

– Расскажите, что случилось.

– Да почти нечего рассказывать. Я вернулся только после трех. Когда я проходил через большой зал, мисс Дженкинс сказала мне: «Вы, мистер Мамфорд, только что разминулись с мистером Фрэнком. Он вышел пару минут назад». Честно говоря, главный инспектор, мне скорее стало приятно, чем досадно. Наши с мистером Фрэнком отношения никогда не были… скажем так: он совсем не похож на своего отца.

– Да-да. Значит, Мейсон-младший только что ушел.

– Да, верно. Он ждал меня в кабинете. Приехал в половине третьего, насколько я смог понять, и уехал где-то без десяти три. Ну, в общем, я вошел – и увидел то, что видите сейчас вы. Я был в ужасе, главный инспектор – да, именно в ужасе. Я не знал, что делать.

Мистер Мамфорд, казалось, удивился последнему обстоятельству как исключительно редкому.

– При всем отвращении к мысли делиться произошедшим с сотрудниками, я был вынужден позвать мисс Джексон, старшую машинистку, и спросить, были ли при мистере Фрэнке какие-либо документы, когда он покидал офис. «Да, конечно, – сказала она совершенно беззаботно. – Целая охапка – папки, коробки и еще какие-то предметы. Он велел сказать вам, что взял кое-какое имущество своего отца».

– Вынужден констатировать, – сказал Генри, – что он взял не только документы, но и деньги. Не говоря уже про виски. И…

– Где он взял ключ? – даже не спросил, а горестно возопил Мамфорд. – Где? Вы сказали, что ваш ключ – личный ключ мистера Мейсона…

Генри вздохнул:

– Он уже неделю живет в отцовском доме, в Крегуэлл-Лодже. Вполне возможно, что у Реймонда Мейсона были дубликаты ключей, и сын их нашел.

– Эти материалы были конфиденциальны, главный инспектор. Вы полагаете, он… мне очень не хочется об этом думать. Вы же помните, какие там имена. Люди очень высокого общественного положения.

– Вы хотите сказать, – спросил Генри, – что эти папки были бы весьма полезны для шантажиста?

– Какое жуткое слово!

– Кстати, – заметил Тиббет, – у вас есть поблизости экземпляр этой газеты? Про которую вы мне говорили?

– Конечно, есть! – Тут же у Мамфорда возмущение возобладало над страхом. – Из всех позорных… ох, если бы я только знал виновного!

– Наверное, виновен журналист? – предположил Генри.

– Нет, я о том, кто натравил на нас прессу.

– Да, это очень интересный вопрос, – отозвался инспектор. – Давайте посмотрим газету.

Мамфорд выдвинул ящик стола и вытащил последний номер популярной ежедневной газеты. Она была раскрыта на развороте с заголовком: «Жизнь и смерть игрока», сопровождаемым большой фотографией покойного Реймонда Мейсона. Присутствовали также фотографии нескольких наиболее аристократических клиентов Мейсона, но Генри заметил, что «личных» среди них не было. Каждый раз, когда фамилия титулованного или знаменитого лица появлялась в тексте, она резко выделялась типографским способом – даже если упоминание было случайным – как, например, упоминание Джона Смита, «родственника ГРАФА ФЕНШИРСКОГО». Таким образом, автор активно снабдил свою статью известными именами, и еще тонко приправил ее паутиной намеков. Наличие таких фраз, как «безукоризненно прокладывал курс между волчьими ямами почти-легальности и откровенным беззаконием, марающим доброе имя этой профессии» и «выгодные побочные предприятия, пользующиеся щедрой поддержкой влиятельных знакомых» способствовало созданию определенного эффекта.