Глэдис Митчелл - Дьявол из Саксон-Уолл. Поспеши, смерть! [сборник]

— Ну, вы совсем ку-ку, — сказал Айвор. — Позволили бы мне снова вести, уж я бы точно так не драпанул. Мы едва не увидели, кто это, и тут вы вдвоем пускаетесь бежать. Уж я-то точно не стал бы. Я бы…

— Ты бы, ты бы! — Кеннет стукнул его в грудь. — Уж если ты такой разэтакий, можешь пойти обратно один. Давай! Слабо?

— Это нечестное «слабо», — сказал Стюарт. — Но если ты пойдешь, Айвор, я с тобой.

— Тогда все идем, — заключил Кеннет. — Не может быть, чтобы это было что-то совсем ужасное. Чем бы оно ни было, за нами не погналось.

— Это мог быть Асклепий, — сказал Айвор.

— Он нам плохого не сделает, — сказал Стюарт. — Давай, Айвор. Идешь?

— Все идем, — сказал Кеннет, не услышав ни от кого возражений.

Они пошли за ним к развалинам, но на этот раз ничего там не увидели.

— Значит, нас дважды разыграли, — сказал Айвор неискренне и с тайным облегчением. — Утром скажу отцу.

— Я все равно могу поспорить, что это был твой отец, — заметил Стюарт.

— Зачем бы он стал шнырять по норам?

— Именно так, — с надеждой сказал Кеннет. — Наверное, он что-то там искал. Ну, клад или что-то такое, и не хочет, чтобы про это кто-нибудь знал. Завтра утром посмотрим еще раз. А сейчас я спать.

Они прокрались обратно в музей. Сторож тяжело дышал во сне. На постели Кеннета спала большая змея, но он ее не увидел до утра, когда Стюарт, заметив ее голову рядом с головой Кеннета, сказал тихо:

— Слушайте, люди, это же Асклепий.

Потом, как разумный ребенок, подполз к Кеннету, разбудил и оттащил от змеи прочь. Кеннет, тоже придя в ужас, внешне остался спокойным, только лицом покраснел, как кирпич.

— Надо ее убить, — сказал он.

Ребята стали шепотом держать совет. Стюарт защищал змею, остальные требовали ее уничтожения. Змея, ощутив отсутствие тепла от Кеннета, проснулась, приподняла на шесть дюймов голову на толстоватой пятнистой шее и посмотрела на них недвижным взором. Они уставились на нее.

— Бежать не стоит, — сказал Стюарт со свойственной ему серьезностью. Зеленые глаза на веснушчатом лице изучали змею с интересом, взявшим верх над вульгарным страхом. — Знаете, я думаю, она к людям привыкла. Предлагаю дать ей молока и посмотреть, что она будет делать.

— Она вопьется тебе клыками в руку, — ответил Кеннет. — Но если хочешь, пойду поищу молока.

Айвор, твердо заверив, что змеи не боится, пошел с ним. Стюарт тоже собрался идти, но, заметив, что змея опустила голову и всем своим видом показывает желание вернуться к прерванной дремоте, решил остаться на месте. Он пять минут неподвижно ждал после ухода друзей, не желая двигаться, чтобы не беспокоить рептилию. Потом все же осмелел и подошел к ней с намерением осмотреть внимательнее. Змея, как будто желая пообщаться с человеком, следила за ним. Потом она будто потянулась, совершила прицельный бросок к его ноге и преданно обвилась вокруг нее. Стюарт испугался до ужаса и все же остался стоять как каменный. Змея же уронила голову на его ногу в сандалии и устроилась на подъеме стопы. Тут до него стало доходить, что это может быть не просто змея, но одна из тех ручных змей заклинателя, что исчезли из ящика сэра Рудри, замененные гадюками.

Вскоре пришли остальные с козьим молоком и с сэром Рудри.

— Ага, — сказал сэр Рудри. — Вот это очень приятно.

— И что это? — спросил голос миссис Брэдли с порога. Вокруг ее руки, положив голову на ладонь и будто бы слегка улыбаясь (невероятно похоже на улыбку самой миссис Брэдли), обвилась другая змея. — Третья с Гелертом, который кичится прежним с ней знакомством, а четвертая… — Она исчезла в дверях и пошла туда, где спал Александр Карри. Голова его, как и голова Иакова, лежала на каменном изголовье. Четвертая змея с нежностью, достойной аспида Клеопатры, покоилась у него на груди. Его левая рука была небрежно брошена поперек чешуйчатых колец. Его дыхание, как и дыхание утра, с разной температурой, но с одинаковой нежностью овевало шею змеи.

Раненого Армстронга, как заметила миссис Брэдли, нигде не было видно, ни в музее, ни снаружи. Люди осторожно разбудили всех змей и покормили их, в неведении, что змеи заклинателя все как одна были куда опаснее гадюк, обладая смертельным ядом. Но незнание есть благословение, и следует отметить к чести змей, что во все время завтрака они себя вели как ручные зверюшки.

Кажется, все молча согласились не информировать Александра Карри, что выбранное им самим ложе он разделял со змеей, пусть даже самой дружественной и безобидной. За отсутствием жестяного ящика четырех змей поместили в багажник машины, которую вел Иэн, и инцидент, хотя и не был забыт, вскоре был вытеснен из памяти вторжением в долину зевак с круизного лайнера, пришедшего утром в Нафплион.

Хорошо одетые, громогласные, невежественные и восторженные туристы высыпали из нескольких десятков автомобилей и наводнили музей. За ними шли не менее громогласные, но плохо обученные экскурсоводы, распинавшиеся по поводу этих развалин. Туристы надевали солнечные очки, мазались лосьонами от мух, потели, визжали, курили, хохотали и наконец убрались к себе на корабль.

Сэр Рудри, в буквальном смысле пританцовывая от ярости, сообщил после их отбытия, что они любое существующее в долине проявление божества уничтожили навсегда и что ситуация должна «устаканиться». Возможно, только через несколько недель можно будет продолжать исследования результативно.

Армстронга обнаружили под деревьями недалеко от театра. Он несколько туманно объяснил, что, наверное, ходил во сне. Мальчишки, осмотрев друг друга в поисках синяков, таковых не обнаружили.

— А я же пришел совершенно избитый, — сказал изумленный Кеннет.

Ни у кого ни следа не осталось после всех серьезных падений, полученных на бегу прочь от Толоса.

— Если эти туристы помешали нам провести здесь еще одну ночь, я выпью за их здоровье, — сказал Гелерт миссис Брэдли, когда на дороге осела пыль.

Сэр Рудри, все еще пылающий огнем и экипированный теперь солнечными очками и тропическим шлемом, писал свои записки. Он решил просто зарегистрировать факт появления змей, а выводы сделать потом. Так как ни к какому заключению пока не пришел, о чем и сообщил окружающим. Миссис Брэдли созналась в желании попасть в Микены. Трое шоферов оставались при автомобилях, а Кэтлин, когда об этом узнала, разрывалась между тревогой и радостью.

— Я все еще не могу понять, почему отец тебя не узнаёт, — повторяла она Иэну.

— Он не ожидает меня здесь увидеть. Он думает, что я в Шотландии, — ответил Иэн. — Было бы очень странно, если бы он меня и вправду узнал.

Так что полдень опять застал паломников в Нафплионе, и пока старшие оставались в гостинице, в тени и относительной прохладе, мальчики, побратавшиеся с туристами, были приглашены на лайнер на ланч и получили разрешение осмотреть корабль от носа до кормы и от верхней палубы до машинного отделения. Корабль снова отошел в шесть, а в половине седьмого паломники сели в машины для поездки в Микены по дороге Аргос — Коринф.