Поль Альтер - Семь чудес преступления

Оуэн, состроив гримасу, перевернул страницу своей записной книжки.

– Кажется, впрочем, сын мистера Брука, Пол, его единственный сын, создает отцу определенные проблемы…

– Избалованный ребенок?

– Избалованный, но не своим отцом, так как в период взросления всегда был праздношатающимся гулякой, как мы уже смогли убедиться. И теперь, в двадцать пять лет, получив какое-то художественное и литературное образование, он ведет достаточно праздную и замкнутую жизнь. Может быть, он будущий гений, – задумчиво добавил Оуэн.

– Гений преступления! – усмехнулся я.

– Именно в этом смысле я и высказался. Ну, думаю, мы приехали.

Северн-Лодж скрывался за зеленой изгородью. Это было чопорное аристократическое строение в георгианском стиле. Портик из белокаменных колонн выделялся на фоне коричневой кирпичной кладки, тронутой патиной со временем. Его большие окна сияли в лучах заходящего солнца.

Нас встретил пожилой слуга, который то и дело вздрагивал от непрестанного кашля. Взяв визитную карточку Оуэна, он удалился и, вернувшись через несколько минут, сообщил нам, что Пол Брук будет готов принять нас в саду. Мы прошли вслед за ним до конца дома, где в тени плакучей ивы стояли несколько стульев и стол из кованого железа. С этого места открывался приятный вид на большую лужайку, обрамленную рядами лип. Центральная грунтовая аллея, ведущая к утопавшему в цветах зданию, частично была скрыта от нас листвой деревьев.

У молодого человека были черные как смоль волосы, безусловно, унаследованные от славянских предков матери, так же как и матовый цвет кожи, прекрасно гармонирующий с темно-голубыми глазами. Он был строен, невысокого роста и широк в плечах. Пол показался мне более красивым юношей, чем Майкл Денхем, который тоже был хорош собой. Его взгляд был одновременно нежным и скрытным, как у человека с замкнутым характером, требующим возможности проявиться.

Пол вежливо поприветствовал нас, приглашая садиться, а затем поинтересовался целью нашего визита.

Оуэн, мастер поговорить, принялся представлять наш приход как самую естественную вещь в мире. Вспоминая о вызове, брошенном Амели на празднике, организованном Бруком-отцом, он поинтересовался, не имеет ли это происшествие отношения к недавней серии преступлений, и не может ли Пол Брук помочь выйти на возможный след.

Несмотря на красноречие Оуэна, я был поражен реакцией нашего хозяина, приятно удивленного сообщением.

– Какое совпадение! – воскликнул он. – Значит, вы и есть знаменитый Оуэн Бернс! Да, какое дьявольское совпадение! Вы приходите побеседовать со мной об этих убийствах, а я уже собрался искать вас, чтобы поговорить именно о них!

А затем, понижая голос, Пол сказал:

– Потому, что я знаю, господа, человека, который скрывается за всем этим…

Подозрения Пола были почти полностью идентичны подозрениям Майкла Денхема, только, разумеется, с перестановкой ролей. По его мнению, убийцей был не кто иной, как молодой художник, и «эта бессовестная личность» появилась только для того, чтобы совершенно бесстыдным образом нарушить его личную жизнь. Стоило с недоверием отнестись к его видимому спокойствию и внешнему блеску, за которым скрывалось нечто очень решительное, способное жестоко потеснить соперника, в данном случае его, Пола Брука. Майкл был готов на все, и особенно на то, чтобы первым принять вызов Амели.

Несомненно, опасаясь, что кто-нибудь может злоупотребить нашей беседой, Пол предложил продолжить разговор, прогуливаясь по парку имения. Медленно прохаживаясь по аллее, устремив взгляд в землю, он продолжал глухим голосом:

– Естественно, поначалу я не решался в это поверить, настолько все казалось невероятным. Но потом, постоянно читая в газетах статьи о целой цепочке преступлений… я понял, что это вполне возможно. Денхем настолько потерял голову, что, конечно, мог совершить для Амели эти «чудесные преступления», чтобы окончательно устранить меня со своей дороги. Чем больше я думал об этом, тем сильнее крепла моя уверенность, и, как уже сказал, я собирался прийти к вам и поговорить о своих подозрениях…

– И вы не посылали мне записку, чтобы предупредить о своем приходе?

– Записку? – удивился молодой человек.

– Ну, письмо или какое-нибудь сообщение?

Пол Брук отрицательно покачал головой.

– А почему вы решили прийти именно ко мне? – спросил Оуэн, полностью поглощенный разглядыванием полевого цветка, который только что сорвал.

– Я наслышан о вашей репутации, сэр. Вы кажетесь мне наиболее способным оценить важность моих подозрений. А кроме того, в то время у нас в доме упоминали о вас. Вы знаете моего отца, не так ли?

– Я имел удовольствие приветствовать его в тот самый рождественский вечер, на который удостоился чести получить приглашение. Мы всего лишь обменялись несколькими словами, но этого было вполне достаточно, чтобы оценить точность его суждений по поводу одного из произведений искусства…

Пол Брук прочистил горло и без всякого перехода вернулся к своим объяснениям:

– В то утро, когда я узнал из прессы о новой трагедии, мои последние сомнения рассеялись. Так как, по моему мнению, это новое и таинственное убийство окончательно все расставило по своим местам.

– Можно спросить, почему? Почему именно это убийство убедило вас больше, чем другие?

Молодой человек задумчиво пожевал травинку:

– Потому что жертвой стал военный врач Родес, настоящий великан, колосс…

Глаза Оуэна заблестели, он бросил взгляд на меня, затем повернулся к Полу Бруку, искоса смотревшему на нас и продолжавшему свою речь:

– Военный врач Родес, настоящий колосс… Эта ассоциация со словами неизбежно заставляет думать о знаменитом Колоссе Родосском, одном из знаменитых семи чудес света, на которые калькой переносятся «семь чудес преступления», что, несомненно, и реализовал этот безумец Денхем…

– Колосс Родосский… – прошептал я, а Оуэн насмешливо заметил:

– Теперь вы понимаете, почему фамилия жертвы мне показалась вполне прозрачной?

– Конечно, – заметил Брук, – это является не доказательством, но уликой, подводящей нас к той самой личности. Кроме того, я знаю, что Денхем был знаком с Родесом. В то время, примерно год назад, когда он еще не остановил свой выбор на Амели, мы иногда ходили вместе в паб пропустить кружку-другую. Его любимым местом было заведение «Телец». Тогда он и познакомил меня с Родесом, который, как и он, был завсегдатаем этого заведения. Родес – закаленный вояка, краснобай, выпивоха, любитель женщин, драчун и заядлый спорщик. Его речи, впрочем, ограничивались воспоминаниями о былых подвигах, соблазненных женщинах, галлонах выпитого пива или перебитых в сражениях туземцах.