Эдгар Уоллес - Загадка железного алиби (сборник)

— Кажется, что все это происходило тысячу лет назад. Давайте не будем читать про это.

— Конечно, не будем, Я купил газеты, чтобы на них сидеть.

И развернул их на скамейке. Они отлично подошли для этого. Мы сели очень близко. Милые глаза Мэри-Уилл были совсем сонными. Постепенно ее голова опустилась мне на плечо. Шляпка у нее была маленькая и не мешала этому. Казалось, само Провидение нам помогало.

Мимо нас, все еще улыбаясь, неторопливо прошел полисмен.

— Милая крошка, — тихо сказал он. — Желаю счастья вам обоим.

И, тихо насвистывая, отправился дальше.

Наступил день. Солнечные лучи наполнили площадь. Мимо нас торопливо шагали рабочие. Несмотря на занятость, ни один не упустил возможности бросить любопытный взгляд на нашу скамью. Через дорогу, у входа в мой отель, занял свой пост портье. С утра он был свеж и бодр. Голоса продавцов газет звучали все напористей.

Я наклонился и поцеловал Мэри-Уилл прямо в теплые губы.

— Просыпайся, — обратился я к ней. — Сегодня день нашей свадьбы.

Один из самых популярных писателей начала двадцатого века.

Родился в Гринвиче, в актерской семье. Бросив школу в 12 лет, до 18 переходил с одной работы на другую, после чего поступил на службу в армию. В 1896 году уехал в Южную Африку, где служил в медицинских частях. Здесь под влиянием друзей-писателей начал писать стихи.

Первые свои романы Уоллес публиковал в собственном издательстве, но они не окупались. Только в 10-е годы к нему, наконец, пришел коммерческий успех, а в 20-е он стал самым издаваемым английским писателем.

Уоллес написал 173 романа, 23 пьесы, более 1000 рассказов, не прерывая и журналистской деятельности. По его произведениям поставлено 170 фильмов.

Умер писатель в Голливуде во время работы над сценарием знаменитого «Кинг-Конга».

Дело, которое газеты назвали «Тайной уединенного дома», не украсило мой послужной список. Но я уже довольно давно служу в полиции и знаю, что человек, громко трубящий о своих заслугах, никогда не станет хорошим членом слаженного оркестра. Так что, если кто-то скажет вам, что суперинтендант Минтер из Скотланд-Ярда спит и видит, как завоевать популярность, плюньте ему в глаза от моего имени.

Слово «суперинтендант» не только выговорить трудно, оно еще и слишком уж официальное. Конечно, я не требую, чтобы молодые констебли в лицо обращались ко мне «Супер». Да им это и в голову не придет. Предпочитаю, чтобы и они, и все другие чины называли меня просто «сэр». Но, честно говоря, мне нравится, когда я ненароком слышу, как подчиненные и коллеги между собой упоминают «старину Супера», не имея в виду при этом соответствующего словарного значения.

А вот мистер Джон К. Филд всегда называл меня именно так — суперинтендант. И каждый раз я невольно думал, как же много слогов в этом слове.

Никто не любит признаваться, что дал маху, однако и на старуху бывает проруха. Вопреки моей всегдашней осторожности, Филд полюбился мне с первого взгляда. Потерять голову при первой же встрече с девушкой вполне естественно, но вот оценивать мужчину по первому впечатлению очень даже рискованно. Потому что мужчина, которому сразу же удается вызвать у вас симпатию, наверняка лезет из кожи вон, чтобы этого добиться. Обычные мужчины так себя не ведут. Конечно, коммивояжеры или артисты только этим и занимаются, но их-то обычными мужчинами не назовешь.

Джон К. Филд был из тех людей, которыми все восхищаются. Высокий и широкоплечий, он, несмотря на свои пятьдесят с хвостиком и седину, выглядел очень достойно. Обладая манерами джентльмена, он не лез за словом в карман и отличался гостеприимством. Да вдобавок и не уставал направо и налево раздавать дорогие сигары.

Познакомились мы с Филдом при странных обстоятельствах. Он жил в крохотном домишке на берегу Линдера. Сомневаюсь, что это название вам известно. Так называется ручеек, который выдает себя за реку, и впадает в Темзу между Редингом и Хенли. Напротив дома Филда, на другом берегу реки, стоит Хэйнторп, дом, принадлежащий мистеру Максу Воссу. Он его построил и протянул к нему электрическую линию из Рединга. Как раз этой линией я и заинтересовался в связи со своим расследованием.

В то время я служил в специальном отделе Скотланд-Ярда и вел множество дел, о которых полиция графства даже понятия не имела. Конечно, пользоваться электричеством не возбраняется, но примерно тогда же братья Флэк и Джонни Мак-Гарт вместе с двумя или тремя крупными бандами фальшивомонетчиков на полную катушку использовали частные печатные машины. Поэтому когда нам стало известно о хозяине дома, где потреблялось много тока, мы насторожились.

Словом, я отправился в Хэйнторп и встретился с Воссом. Это был коренастый мужчина с маленькими седыми усиками и ярким румянцем на щеках, который так отморозил обе ноги в России, что потерял возможность ходить. Из-за этого его дом и был битком набит всякими электрическими штуковинами. Для передвижения из комнаты в комнату он пользовался электрическим креслом и электрическим лифтом. Даже в ванной комнате у него стоял особый электрический подъемник, который переносил его из кресла в ванну и обратно.

— Ага, — произнес Восс, слегка подмигнув, — значит, вы хотели бы взглянуть на печатную машину, где я делаю липовые купюры?

Заметив, что попал в яблочко, он хихикнул. Короче говоря, я зашел туда на часок, а задержался на три дня.

— Останьтесь хотя бы на ночь, — сразу предложил мне хозяин. — Мой слуга Веддл обеспечит вас всем необходимым для ночлега.

Восс оказался очень интересным человеком. В России он работал инженером. Совсем уж беспомощным он не был и даже мог с грехом пополам передвигаться на костылях, но зрелище это было не из приятных.

В дом к Воссу я попал уже под вечер, поэтому охотно согласился остаться на обед, особенно когда узнал, что хозяин ждет в гости молодого Гарри Терстона. Гарри я знал, мы несколько раз встречались с ним на Мальборо-стрит, Бау-стрит и в других полицейских судах. У него отбирали водительские права чаще, чем у любого другого из известных мне богатых молодчиков. Такое уж у него было хобби: на скорости прорываться через полицейский кордон и парковаться в неразрешенных местах. Прыткий парень — один из тех нарушителей закона, которые появились в результате введения правил движения для автомобилистов.

Он жил в огромном собственном доме по соседству и сдружился с Воссом. Не знаю, наверно, это глупо с моей стороны, но мне почему-то по душе такие беззаботные сорвиголовы, которых тысячами выпускают частные школы и университеты.

Увидев меня в курительной комнате, Терстон остолбенел.