Марджери Аллингем - Черные перья. Работа для гробовщика [сборник]

В комнате воцарилась тишина, но неожиданно из вестибюля холла донесся звук, заставивший присутствующих вскочить, устремив взгляды на часы.

– Мейрик!

Годольфин, хромая, пересекал гостиную, чтобы встретить вновьприбывшего, когда дверь распахнулась. Мейрик Айвори вошел один, хотя у него за спиной в холле сверкало множество серебряных пуговиц полицейских мундиров. Это был крупный, широкоплечий мужчина с густыми седыми волосами и гладким красноватым лицом, скорее похожим на лицо сельского джентльмена, чем на постоянного обитателя Лондона. Он расцеловал дочь, поприветствовал Бриди и поспешил к своей матери.

– О, моя дорогая мамочка, – промолвил Мейрик. – Как твое здоровье, милая?

Престарелая Габриэлла посмотрела на него с нежностью, какой никто прежде не видел в ее глазах. Но затем ее изящно очерченные тонкие губы скривились.

– Держу ситуацию под контролем, мой мальчик, – сообщила она. – Под полным контролем.

Фрэнсис не слышала ничего. С той минуты, когда Бриди огласил впечатляющие факты о новых возможностях для путешествий, ставших доступными с появлением самолетов, у нее в голове зародилась необычная идея. Она посмотрела на часы. Почти четыре часа. Стрелке не хватало миллиметров, чтобы встать вертикально. Она украдкой бросила взгляд на Бриди. Он тоже следил за часами. Дверь вновь открылась. На сей раз очень медленно. Первыми порог пересекли двое полицейских в штатском, а между ними, бледный и как будто чем-то потрясенный, шел Дэвид с папкой для рисунков под мышкой. Он мгновенно оглядел всю комнату, заметил Фрэнсис и грустно улыбнулся ей.

Постепенно он привлек к себе всеобщее внимание. Самые тихие голоса умолкли, и наступила тишина. Мейрик, стоя рядом с креслом матери, поднял голову и холодно оглядел небольшую группу вошедших.

– Ну так что же? – спросил Бриди.

– Это был тот человек с маленькими усиками, – произнес Дэвид.

Один из полицейских обратился к Бриди:

– Все обстоит так, как я вам докладывал по телефону утром, сэр. У нас есть пять надежных свидетелей, располагающих нужными данными. Их показания в папке вместе с рисунками.

Детектив расплылся в улыбке и направился к столу, куда Дэвид положил папку. Но тут вновь вмешалась Габриэлла:

– Инспектор, я задала вам важный вопрос. Почему сбежал Лукар? Что еще произошло в тот день, когда обнаружили труп Роберта?

Присутствующие повернулись к ней. Ответ неожиданно дала Фрэнсис:

– В газетах сообщили новости о чудесном спасении Годольфина.

– Да, конечно, – кивнула Габриэлла. – Как я не сообразила сама? Стало известно, что Годольфин жив. Вот почему Лукар поспешил скрыться.

– Любопытная версия, но я что-то никак не разберусь в ней. – Годольфин шагнул вперед. – Почему?

– Вероятно, он опасался встречи с вами, – усмехнулся сидевший за столом Бриди.

Он развязал тесемки папки и теперь разглядывал нечто, издали казавшееся крупных размеров фотографией. Внезапно он поднял ее так, чтобы изображение смогли увидеть все. Это был портрет индийца в европейской одежде, но в тюрбане, которому художник даже придал блеск с помощью особого белого карандаша. У него были маленькие темные усики, но его индийское происхождение не вызывало сомнений. Однако что-то знакомое было в его лице. Постепенно все взгляды присутствующих в комнате, кроме одного, устремились на Годольфина. Исключением стала миссис Сэндерсон. Она неотрывно смотрела на рисунок, а потом ее торжествующий возглас нарушил тишину.

– Темнокожий! – воскликнула мисс Сэндерсон. – Вот он, как я вам и говорила! Это тот самый черный человек, которого я видела!

Казалось, что только на Годольфина ее странное поведение не произвело впечатления.

– Кому-то пришла в голову странная идея нарисовать мой портрет в столь необычном виде! – небрежно бросил он. – Вероятно, твоих рук дело, Филд? Интересно посмотреть на плоды твоих трудов, мой дорогой, но вряд ли это хоть что-то доказывает.

– Пять сотрудников голландских авиалиний, служащих в аэропорту Амстердама, опознали в портрете пассажира, прибывшего туда в день убийства Роберта, а затем улетевшего обратно в пять часов следующего утра, – заявил Дэвид. – Извини, Долли, но ты вполне успевал совершить убийство.

Годольфин рассмеялся:

– Еще не встречал европейца, способного отличить одного индийца от другого!

Бриди подал знак мисс Дорсет:

– Когда представители «Ассоциации защиты свободы торговли» позвонили ей сегодня, что они сообщили? Ничего не бойтесь. Приведите их ответ дословно. Ведь не у вас одной зародились подозрения, когда обнаружилось, что мистер Годольфин, покинувший Англию без денег в кармане, вернулся из неудавшейся экспедиции достаточно богатым, чтобы покупать бриллианты и дорогие автомобили. А потому вы поступили разумно, попросив ассоциацию разобраться в его делах. Что конкретно было установлено?

– Меня информировали, – ответила мисс Дорсет неуверенным тоном, словно каждое слово ей приходилось выдавливать, – что «Бэнк оф Индия» выплатил ему не менее девяноста тысяч фунтов в течение нескольких месяцев под гарантии, выписанные человеком по имени Рапут Хабиб.

Годольфин присвистнул. Теперь уже его небрежное отношение ко всему выглядело насквозь фальшивым, но он продолжал стоять в свободной позе, держась на ногах так крепко, насколько это позволял каминный коврик под подошвами ботинок.

– Отчасти это правда, – произнес он. – Рапут Хабиб из Пенанга – мой близкий друг. Я оказал ему важную услугу, и он пожелал финансово обеспечить меня по возвращении домой. А упомянутые мнимые несколько месяцев ваша ассоциация добавила к этой истории красного словца ради. Кроме того, восхищаясь вашей общей, почти гениальной изобретательностью, я все же боюсь, вам не удастся вписать именно мое лицо в центр пресловутой головоломки. Скажите, какого дьявола мне нужно было предпринимать столько усилий, чтобы убивать Роберта в Англии? Уж поверьте, возникни у меня подобное намерение, я имел достаточно возможностей для его устранения еще в горах Тибета. И вообще, разве я не спас ему жизнь?

– А разве спас? – еле слышный вопрос Габриэллы таил в себе угрозу. – Действительно спас? Когда я впервые услышала историю о вашем героизме, мистер Годольфин, на меня повеяло плагиатом. А затем, встретив вас снова, ощутила новые сомнения. Когда-то давно я была знакома с человеком, способным пожертвовать собственной жизнью ради спасения своих друзей, но он принадлежал к совершенно иному типу личностей, разительно отличался от вас. Он был великодушным, простосердечным, немного сентиментальным, истинным героем и первопроходцем. Если мне будет позволено использовать теперь уже старомодное выражение – благородный мужчина, – но вот остротой ума не отличался. Историю вашего героизма нам поведал один только Роберт. И его рассказ стал лишь бледным подражанием реальной жизненной истории. Сочинить нечто оригинальное он был не способен.