Марджери Аллингем - Черные перья. Работа для гробовщика [сборник]

– Верно, моя славная старушенция приходит вечерами. – Рене хихикнула, но вложила в свои слова какой-то подтекст.

– Я тащусь сюда из другого дома, – прогрохотала мисс Лав. – Жить бы здесь ни за что не стала. Не для меня это. Страшновато. Слишком опасно. – Пояснив свою позицию по одному пункту, она тут же перешла к следующему: – А этот тип все равно каждый раз надо мной надсмехается. – Мисс Лав мотнула головой в сторону Кларри, который изобразил прикосновение к полям воображаемой шляпы, заставив ее рассмеяться почти по-детски. – Но он тоже привлекает меня сюда. Нравится он мне. Вторая приманка, чтобы являться в этот дом. Я говорю: он для меня вторая приманка. Вот эти простынки? А где наволочки? Полы я уже помыла. Говорю: полы уже успела помыть.

Она теми же шаркающими шагами удалилась со свежим постельным бельем. Рене последовала за ней с другой охапкой простыней и подушек. Кларри Грейс снова сел, подвинув стакан и бутылку поближе к гостю.

– Цензура точно запретила бы номер комика, который попытался бы изобразить ее в мюзик-холле, – заметил он. – Ей ведь уже за восемьдесят, а все еще тащит такой груз на себе. Работает, как юнга на корабле. Если остановится, может, чего доброго, и помереть. Они с Рене здесь со всем управляются. Но, уж поверьте, ей нравится работа. Боже, до чего ж она ей нравится!

– Что для одной отрава, для другой может быть пропитанием, – легкомысленно предположил мистер Кэмпион.

Кларри замер, не успев поднести стакан ко рту.

– Можно сказать и так, – серьезно отозвался он. – Я часто слышу от людей слова, которых они вовсе не имеют в виду. Ведь вы адвокат, если не ошибаюсь?

– Это только все усложняет, – пробормотал мистер Кэмпион.

Кларри Грейс рассмеялся. У него была приятная улыбка, если он веселился от души, но имелась и отвратительная, если фальшивил или пытался изображать профессионала.

– Скажу откровенно, – небрежно продолжил он. – Рене моя подружка чуть ли не с детских лет, и мне почему-то кажется, что вы не можете приходиться ей племянником. Я бы непременно слышал о вас прежде. Она – одна из лучших людей на этом свете. Я имею в виду Рене. Можете мне ничего не рассказывать, если не желаете. Живи и дай жить другим. Я всегда придерживался такого принципа. И меня трудно чем-либо удивить. Почти невозможно. При моей профессии я не могу позволить себе никаких сюрпризов и осмелюсь предположить, что и вы из того же теста. Сюрпризы стоят денег, так я считаю. Ваш старик ведь не был ее братом, угадал?

– В какой-то степени был, – уклончиво ответил мистер Кэмпион, вспомнив поговорку, что все люди – братья.

– Прекрасно сказано. Отличная ремарка. Я как-нибудь обязательно вставлю ее в один из своих текстов. Такой материал не должен пропадать зря. «В какой-то степени был ее братом». Да вы большой шутник! С вами здесь станет гораздо веселее жить.

Его нервозность исчезла.

– Подкрепитесь пивком, – предложил он, указывая на стакан. – Никто не сможет ничего подсыпать в закупоренную бутылку.

– Кого конкретно вы имеете в виду?

– Ту семейку. Пали-клоунов, что живут наверху. Неужели вы можете думать, что Рене или я… или даже капитан, «извините за руки в перчатках» – такое прозвище я ему дал, «извините за перчатки»… Вы не можете подозревать нас в занятиях химией. Потому что, мой дорогой, даже если бы у нас хватило мозгов, мы властвуем, но не управляем, не можем проявить инициативу, как выражаются монархи. Мы самые обычные люди. С нами все в порядке. И мы знаем друг друга с незапамятных времен. Это Пали-клоуны, поверьте моему слову. Наверняка они. Но уж до пива-то им не добраться. Если хотите, возьмите еще не открытую бутылку.

Его предложение больше походило на требование, и мистер Кэмпион выпил немного темного пива, которое не любил.

– Мне не кажется опасность случайного отравления столь уж большой, – произнес он, пытаясь четко донести свою мысль до собеседника. – Какими фактами мы располагаем? Пару месяцев назад умерла престарелая женщина, и по причинам, известным только им самим, полицейские решили выкопать из могилы ее тело. Никто не знает, к каким выводам придет судебно-медицинский эксперт. Расследование еще не возобновлено. Нет, я решительно не вижу причин считать, что кто-либо в этом доме подвергается в данный момент опасности. И настаиваю на своей точке зрения. Пока полиция не заявит об этом прямо, даже не стоит думать о возможности отравления.

Кларри поставил свой стакан на стол:

– Но вы же юрист, старина! Причем прошу иметь в виду: я ничего не имею против юристов. Обычно вы не умеете видеть ситуацию с общечеловеческой позиции, вот и причина. Разумеется, мы все находимся в опасности! Где-то поблизости бродит убийца, или вы и в это не верите? Его пока не поймали и не повесили. Кроме того, что скажете по поводу старикана? Старшего брата? Первой жертвы? Он умер в марте, верно? Полиция тоже собирается вырыть его прах из земли. И они поступают правильно. Я бы первым выразил разочарование, если бы они не сделали этого.

Кэмпион не был уверен, что понимает логику рассуждений Кларри, но слова того звучали чрезвычайно убедительно благодаря уверенному и напористому тону. А сам Кларри расценил молчание как знак согласия со своими аргументами.

– И окажется, что он тоже по самую макушку накачан отравой, как сестра, – заявил он. – Думаю, Пали-клоуны все здесь замешаны – вот вам моя версия. Вы сразу все поймете сами. Дождитесь только первой встречи с ними.

Мистер Кэмпион поежился. Он уже начал уставать от навязываемой ему версии.

– Насколько я понимаю, они люди достаточно эксцентричные, – пробормотал он.

– Эксцентричные? – Кларри изумленно уставился на него и поднялся. Вид у него был обиженный или даже оскорбленный. – Боже милостивый, да ничего подобного! Никакой эксцентрики в них нет и в помине. Они все себе на уме. Эксцентричные! Может, вы интеллект считаете проявлением эксцентричности? Нет, они с виду приличная семья. Их папаша вообще считался чем-то вроде гения. Служил профессором. Книги писал. – Он дал этой информации занять свое место в ходе рассуждений, а потом продолжил все так же серьезно: – Старая мисс Рут – та, которую убили, – даже недотягивала до общего стандарта своей семьи. Она слегка помутилась рассудком. Порой забывала собственное имя, выносила свой ночной горшок у всех на глазах и еще чудила по-всякому! Иногда казалось, она считает себя невидимкой. Думаю, остальные однажды собрались вместе, все обсудили между собой и… – Он сделал соответствующий жест. – Она позорила семью, вот как они рассудили.

Кэмпион сидел и просто смотрел на него. Но лишь постепенно он окончательно убедился, что этот человек искренне верил в то, о чем говорил.