Найо Марш - Однажды в Риме. Обманчивый блеск мишуры [сборник: 26, 27]

— Вы убеждены, что он прошмыгнул мимо вас, отец?

— А как иначе? Внизу его нет. — Он повернулся к Вальдарно. — Если вы готовы, синьор комиссар, мы можем начать.

В верхней базилике трудились уборщицы, и она, как большинстве католических церквей, источала теплую атмосферу деловитости и готовности принять всех посетителей. Мессу уже отслужили, и небольшая группа старух и ранних рабочих покидала храм. Три женщины и мужчина молились на коленях перед разными святынями. Ризница была открыта. Священник, отправлявший службу, завершил ритуалы, которые надлежало выполнить после мессы, и собирался уйти. Они прошли дальше — в притвор и магазин. Брат Доминик открыл большую железную решетку и начал, вместе с Вальдарно, Аллейном и тремя полицейскими сопровождения, обыскивать эту преисподнюю. Отец Дэнис остался наверху, будучи, как он заметил, полностью убежден в отсутствии мистера Мейлера в подвальном уровне и имея дела в магазине.

Когда они спускались, брат Доминик включил флуоресцентное освещение, которое монахи использовали в обычные дни и при раскопках. Оно совершенно изменило атмосферу и характер нижнего мира, который превратился в музей без теней, с безжалостно выставленными напоказ экспонатами. Ничто не могло ослабить живости, красоты и странности этрусских терракотовых статуй, но они больше не смущали.

У начала переходов, которые все еще исследовались, лежали кучки мусора, были аккуратно сложены инструменты и веревки. Полицейские сунулись туда и вернулись, отряхивая колени и плечи. Брат Доминик наблюдал с неодобрением, сунув руки в рукава рясы. Комиссар Вальдарно не преминул сообщить Аллейну театральным шепотом, что это, бессорно, всего лишь рутинный обыск и они ничего не должны от него ждать.

Аллейн спросил, нет ли каких результатов от засады в квартире Мейлера, и узнал, что кто-то звонил сразу же после его собственного туда звонка, что тот мужчина был несколько взволнован, отказался назвать свое имя и звонил еще несколько раз, и это позволило проследить его номер. Он числился за «Джокондой». Без сомнения, Марко.

— А женщина — Виолетта?

Разумеется. Естественно, об этой женщине Виолетте они тоже навели справки. Надо признать, любопытно, но она не вернулась к себе, и до сих пор ее не нашли.

— Возможно, — предположил Вальдарно, — что они вместе.

— Вы так думаете?

— Наверняка не скажешь. Она может быть в этом замешана. Он мог сообщить ей о том, кто вы, и напугать настолько, что она пустилась в бега. Это всего лишь догадка, мой дорогой суперинтендант, и мне известны ваши взгляды. Я читал вашу книгу. Читал по-английски.

— Что ж, я нарушу правило и сам немного поразмышляю. Мне кажется, что есть еще одно возможное объяснение их двойного исчезновения.

— В самом деле? Прошу, поделитесь со мной.

Аллейн так и сделал. Уставившись перед собой, Вальдарно поглаживал свои роскошные усы. Когда Аллейн закончил, он устремил на него недоверчивый взгляд, а затем решил прибегнуть к игривому тону. Он погрозил Аллейну пальцем.

— Вы меня дурачите, — со смехом проговорил он.

— Нет, знаете ли.

— Нет? Ну что ж, — задумчиво произнес комиссар, — увидим. Однако я боюсь, — добавил он, по-товарищески хлопая его по плечу, — что мы не увидим… во всяком случае, ничего особенного.

Они с трудом двинулись дальше, то есть вниз. В церковь на втором уровне. К первому улыбающемуся Аполлону и высокой женщине с разбитым ребенком на руках, к белому Аполлону в короне из листьев, к Меркурию, позади которого так шаловливо спрятался барон Ван дер Вегель. Мужчины светили фонариками в укромные уголки и ниши. Аллейн осматривал их чуть более тщательно. За белым Аполлоном он обнаружил смятый кусок глянцевой синей бумаги, который подобрал и завернул в носовой платок под бдительным оком Вальдарно, которому добросовестно признался, зачем это делает. Позади Меркурия нашлась коробочка от непроявленной фотопленки, оставленная, несомненно, бароном Ван дер Вегелем, когда он разыграл свою шутку и до смерти напугал леди Брейсли.

И далее — до огражденного отверстия в полу в крытой галерее на втором уровне, где баронесса Ван дер Вегель вглядывалась в преисподнюю и где Софи Джейсон и Аллейн, тоже смотревшие вниз, видели тень женщины, которую приняли за Виолетту.

Аллейн напомнил об этом Вальдарно и пригласил встать на место Софи и сам смотрел через плечо комиссара. Освещения внизу не было, и смотрели они в пустоту.

— Видите, господин комиссар, мы смотрим прямо в отверстие колодца на нижнем уровне. А справа — край саркофага с резной крышкой. Думаю, вы можете его различить. Интересно… может один из ваших людей спуститься туда и включить обычное освещение? Или, возможно… — Он застенчиво повернулся к доминиканцу. — Хочу узнать, — сказал он, — вы не против спуститься вниз, брат Доминик? Нет? Вы с выключателями знакомы, а мы нет. Если бы можно было дать то же освещение, что вчера? И если бы вы были настолько добры, что прошли бы между источником света и колодцем. Мы были бы крайне признательны.

Брат Доминик так долго молчал, уставившись перед собой, что Аллейн подумал, не принял ли он обет молчания. Однако монах вдруг громко сказал:

— Я сделаю.

— Это очень любезно с вашей стороны. И — надеюсь, что я не прошу ничего недозволенного, — не накинете ли вы капюшон на голову?

— Для чего мне это делать? — спросил брат Доминик, в котором внезапно проснулась способность к общению.

— Только для того, чтобы придать немножко правдоподобия, — начал Аллейн, и, к его изумлению, брат Доминик немедленно откликнулся:

— Простому и неубедительному в противном случае повествованию?

— Благослови вас Бог, брат Доминик. Вы сделаете это?

— Сделаю, — повторил монах и ушел.

— Эти мне святые отцы! — примирительно заметил Вальдарно. — Один до безумия говорлив, а из другого клещами слова не вытянешь. Что же вы хотите продемонстрировать?

— Только то, как мы увидели тень.

— А, тень. Вы настаиваете на тени?

— Сделайте одолжение, посмотрите.

— Мой дорогой коллега, а зачем же еще я здесь? Я весь внимание.

Поэтому они перегнулись через ограждение, уставились в глубину и постепенно услышали ставшее уже знакомым бормотание бегущей под землей воды.

— Вы почти можете убедить себя, — сказал Аллейн, — что видите ее отблеск в колодце — почти, но не совсем. Вчера мне действительно показалось, что я его видел.

— Обманчивая игра света и тени.

— Полагаю, да. И сейчас свою реплику подаст брат Доминик.

Включилась потайная лампа. Из тьмы явились крышка саркофага, стена за ним и ограда колодца. Вид непосредственно сверху сочетал в себе причудливые тени и неопределенные очертания, искаженную перспективу и детали. Он мог служить иллюстрацией к викторианскому триллеру: история о тайне и воображении.