Чарльз Диккенс - Три короткие истории из жизни сыщиков

Кучер исполнил мое указание, но сделал это так неуклюже, что это не могло не привлечь внимание преступников. Мы ехали за ними около трех минут (возвращаясь по той же дороге, по которой ранее прибыли в парк), когда я решил выглянуть в окно, чтобы увидеть, насколько они от нас оторвались. Как только я это сделал, я увидел две шляпы, высунувшиеся из окон их кэба, и два обращенных ко мне лица. Я упал на сиденье, обливаясь холодным потом. Приношу свои извинения за столь грубое выражение, но других слов, способных описать мое состояние в столь критический момент, просто не существует.

– Они заметили слежку! – пробормотал я, обращаясь к своим подчиненным.

Те изумленно уставились на меня. Мое отчаяние немедленно сменилось крайней степенью негодования.

– Это все из-за кучера, – с достоинством произнес я. – Пусть один из вас выйдет и набьет ему морду.

Вместо того чтобы исполнить мое распоряжение (я хотел бы, чтобы об этом акте неповиновения стало известно наверху), оба немедленно высунулись в окно. Но я не успел выразить им свое справедливое негодование, потому что оба ухмыльнулись и предложили мне тоже выглянуть наружу, сказав:

– Посмотрите сами, сэр!

И я посмотрел. Их кэб остановился.

Где?

У дверей церкви!

Я понятия не имею, какое воздействие это открытие возымело бы на обычного человека. Но, в силу моих глубоких религиозных чувств, меня оно наполнило ужасом. Я часто читал о беспринципности и коварстве представителей преступного мира, но еще никогда не слышал, чтобы троица воров вошла в церковь с целью оторваться от преследования! Мне думается, что в анналах громких преступлений столь святотатственная дерзость не найдет себе равных.

Я выразил свое негодование, сурово нахмурившись в ответ. Мне было нетрудно понять, что происходит в их недалеких мозгах. Если бы я не умел смотреть в корень, то, увидев, как двое хорошо одетых мужчин и одна хорошо одетая женщина входят в церковь в одиннадцатом часу утра в будний день, я, возможно, пришел бы к такому же поспешному заключению, к которому, судя по всему, пришли мои подчиненные. Но дело в том, что внешние обстоятельства не имеют надо мной власти. Я вышел из кэба и в сопровождении одного из своих подчиненных вошел в церковь. Второго парня я послал наблюдать за дверью ризницы. Легче застать врасплох ласку, чем Вашего покорного слугу Мэтью Шарпина!

Мы осторожно поднялись на галерею, обошли орган и выглянули из-за портьеры. И тут же увидели всех троих сидящими на одной из скамей прямо под нами. Да, как бы невероятно это ни звучало, но они сидели на скамье внизу!

Прежде чем я успел определиться с нашими дальнейшими действиями, священнослужитель в полном церковном облачении вышел из двери ризницы в сопровождении псаломщика. У меня даже голова пошла кругом, а перед глазами все поплыло. В памяти всплыли мрачные воспоминания об ограблениях ризниц. Я испугался за прекрасного человека в церковном облачении. Я испугался даже за псаломщика.

Священник встал перед алтарем. Троица злодеев приблизилась к нему. Он открыл свою книгу и начал читать. Вы спросите – что?

Я отвечу вам без малейших колебаний: первые строки венчальной службы.

Мой подчиненный набрался смелости покоситься на меня, а затем засунуть носовой платок себе в рот. Я не удостоил его своим вниманием. Уяснив, что «Джек» является женихом, а Джей исполняет роль отца невесты, вручающего ее мужу, я покинул церковь в сопровождении подчиненного. Обойдя здание, мы присоединились ко второму парню, который дежурил у двери ризницы. Другой человек на моем месте чувствовал бы себя глубоко несчастным и начал бы корить себя за дурацкую ошибку. Но я сохранял полное спокойствие, ничуть не усомнившись в правильности своих действий и выводов. Моя самооценка нисколько не упала. Я счастлив отметить, что даже сейчас, по прошествии трех часов, мой рассудок сохраняет прежнюю ясность и уверенность в скором успехе.

Едва мы с подчиненными собрались у входа в церковь, я сообщил им о своем намерении продолжать следовать за вторым кэбом, невзирая на события, свидетелями которых мы стали. Причины подобного решения я изложу чуть позже. Моя решимость ошеломила обоих. Один из них даже посмел заявить:

– Потрудитесь объяснить, сэр, кого мы преследуем: человека, укравшего деньги, или человека, укравшего жену?

Второй негодяй поддержал первого одобрительным смехом. Оба заслужили официальный выговор, и я очень надеюсь, что они его получат.

Когда брачная церемония завершилась, все трое вернулись в свой кэб, и наш экипаж (предусмотрительно оставленный за углом церкви) снова покатился за ними вслед.

Мы проследили за ними до вокзала юго-западной железной дороги. Молодожены взяли билеты до Ричмонда, оплатив их монетой в полсоверена и тем самым лишив меня удовольствия их арестовать, что я, вне всякого сомнения, сделал бы, расплатись они банкнотой. Они расстались с мистером Джеем, сказав на прощание:

– Запомни адрес: Вавилонская терраса, 14. Ты обедаешь с нами через неделю, считая от завтрашнего дня.

Мистер Джей принял приглашение и шутливо добавил, что поспешит домой, дабы поскорее избавиться от чистого костюма и до конца дня снова наслаждаться своей привычной грязной одеждой. Хочу также доложить, что я благополучно довел его до самого дома, где он в настоящий момент и находится, облаченный в привычную грязную одежду (по его собственным гнусным словам).

Таково положение дел на сегодня, поскольку то, что я позволю себе назвать первой стадией расследования, завершено.

Я отлично понимаю, как охарактеризовали бы предпринятые мною действия люди недальновидные и склонные к поверхностным суждениям. Они стали бы утверждать, что все это время я заблуждался самым нелепым образом. Они заявили бы, что в описанных мною подозрительных разговорах речь шла исключительно о трудностях и опасностях, с которыми сопряжено тайное заключение брака. Они сослались бы на сцену в церкви как на неоспоримое доказательство правильности своих умозаключений. Ну и пусть. Я не стану ничего оспаривать. Но как человек, знающий мир, я задам только один вопрос. Он исходит из самых глубин моей проницательности, и я думаю, что даже самые заклятые мои враги затруднятся на него ответить.

Признавая сам факт заключения брака, я спрашиваю: какие это предлагает мне доказательства невиновности людей, вовлеченных в это тайное предприятие? Лично я таких доказательств не вижу. Как раз напротив, это укрепляет мои подозрения относительно мистера Джея и его сообщников, поскольку дает ясный мотив для похищения денег. Джентльмен, который собирается провести медовый месяц в Ричмонде, нуждается в деньгах. Джентльмен, который задолжал всем своим лавочникам, также нуждается в деньгах. Кто сочтет подобное обвинение неоправданным? Я отвергаю подобные упреки во имя разгневанной Морали. Эти мужчины вступили в сговор и похитили женщину. Почему бы им не вступить в сговор и не похитить коробку с деньгами? Мои суждения основываются на логике несгибаемой Добродетели, и я не уступлю ни дюйма даже самой изощренной софистике Порока.