Чарльз Диккенс - Три короткие истории из жизни сыщиков

– Это ложь! – закричал он и снова врезал по столу кулаком. – Низкая, грязная, постыдная ложь! Как вы смеете…

Он осекся, снова упал на стул, растерянно огляделся вокруг и наконец разразился рыданиями.

– Когда вы снова будете способны рассуждать здраво, сэр, – сказал я, – вы наверняка поступите как джентльмен и принесете извинения за те выражения, которые вы только что употребили. А тем временем потрудитесь выслушать объяснения. Мистер Шарпин прислал нашему инспектору неслыханно нелепый и смехотворный отчет. В нем он описал не только собственные дурацкие поступки и высказывания, но и поступки и высказывания миссис Йатмен. В большинстве случаев подобный документ отправился бы прямиком в корзину для мусора, но сейчас так вышло, что вздор, который вывалил на нас мистер Шарпин, позволил прийти к определенным выводам. Вот только наш писатель оказался настолько наивен, что так ничего и не заподозрил. Я до такой степени убежден в правильности этого вывода, что уйду в отставку, если окажется, что миссис Йатмен не воспользовалась глупостью и тщеславием этого молодого человека и не попыталась выгородить себя, намеренно направив его по ложному следу. Я заявляю об этом с полной уверенностью, но пойду еще дальше и выражу вполне обоснованное мнение относительно того, почему миссис Йатмен взяла деньги и что она сделала с ними или с их частью. Никто не может бросить взгляд на эту леди, сэр, и не отметить красоту ее платьев и ее отменный вкус в выборе…

Едва я произнес последние слова, как к бедняге, похоже, снова вернулся дар речи. Он оборвал меня так высокомерно, как будто был герцогом, а не торговцем канцтоварами.

– Попробуйте оправдать свою грязную клевету в адрес моей жены как-нибудь иначе, – сказал мне он. – Я только что оплатил счет от ее модистки за прошлый год.

– Прошу прощения, сэр, – произнес я, – но это ничего не доказывает. Мне из собственного профессионального опыта известно, что модистки имеют одну мошенническую привычку. Замужняя дама при желании может иметь два счета для оплаты услуг своей портнихи. Один счет видит и погашает ее супруг, а второй является сугубо частным, и в него вносятся всевозможные излишества, тайно оплачиваемые женой в рассрочку. По нашему опыту, деньги для подобных взносов в основном изымаются из сумм, выделяемых на ведение домашнего хозяйства. Я подозреваю, что в вашем случае оплата тайного счета была просрочена и миссис Йатмен пригрозили судебным разбирательством. Зная о ваших затруднительных обстоятельствах, миссис Йатмен почувствовала себя загнанной в угол. В итоге она оплатила свой частный счет деньгами из вашей коробки.

– Я ни за что в это не поверю, – снова сказал он. – Каждое произнесенное вами слово – это возмутительное оскорбление в мой адрес и в адрес моей супруги.

– Если вы настоящий мужчина, – проговорил я, оборвав его на полуслове, чтобы сэкономить время, – то вы сейчас возьмете оплаченный счет, о котором вы только что говорили, и немедленно пройдете со мной в салон портнихи, у которой обшивается миссис Йатмен.

При этих словах он побагровел, взял счет и надел шляпу. Я извлек из своего блокнота список номеров утраченных банкнот, и мы тотчас вместе покинули дом.

Когда мы прибыли к дому портнихи (обитающей, как я и ожидал, в одном из дорогих особняков Вест-Энда), я попросил о частной встрече по очень важному вопросу с его хозяйкой. Я уже не впервые обращался к этой даме по одному и тому же деликатному вопросу. Едва увидев меня, она послала за своим супругом. Я объяснил, кто такой мистер Йатмен и чего он хочет.

– Это сугубо частный визит? – спросил муж.

Я кивнул.

– И строго конфиденциальный? – добавила жена.

Я снова кивнул.

– Дорогая, ты не возражаешь, если сержант взглянет на твои бухгалтерские книги? – сказал ее муж.

– Нисколько, любовь моя, если ты это одобряешь, – произнесла жена.

Все это время мистер Йатмен был изумленным и несчастным зрителем нашего обмена любезностями, чувствуя себя явно не в своей тарелке. Когда принесли книги, оказалось достаточно лишь взглянуть на страницы, на которых фигурировало имя миссис Йатмен, чтобы убедиться в истинности каждого произнесенного мной слова.

В одной книге находился счет мужа, оплаченный мистером Йатменом, а во второй обнаружился второй счет, также погашенный, причем на следующий день после утраты коробки с деньгами. Упомянутый частный счет составлял сумму в сто семьдесят пять фунтов и несколько шиллингов, накопившуюся за три последних года. По нему не было выплачено ни единого взноса. Под последней суммой значилось: «Уведомлена в третий раз. 23 июня». Я указал на эту запись и спросил у портнихи, имеется ли в виду минувший июнь. Да, это означало «минувший июнь», и, к своему великому сожалению, она была вынуждена признать, что уведомление сопровождалось угрозой судебного разбирательства.

– Я думал, что вы предоставляете хорошим клиенткам кредит более чем на три года, – заметил я.

Портниха посмотрела на мистера Йатмена и прошептала:

– Только не тогда, когда у супруга дамы возникают финансовые затруднения.

С этими словами она указала на счет. Расходы миссис Йатмен после того, как обстоятельства мистера Йатмена изменились, остались такими же несуразно высокими, как и в предшествующий период. Если эта леди на чем-то и экономила, то уж точно не на своей одежде.

Порядка ради оставалось лишь взглянуть на кассовую книгу. Деньги были уплачены в банкнотах, достоинство и номера которых в точности совпадали с купюрами в принесенном мной списке.

После этого я счел за лучшее немедленно увести оттуда мистера Йатмена. Он пребывал в столь жалком состоянии, что я вызвал кэб и отвез его домой. Вначале он плакал и неистовствовал, как ребенок, но я сумел быстро его успокоить. Должен добавить, что, к его чести, когда кэб остановился у двери его дома, он принес мне свои глубочайшие извинения. В ответ я попытался дать ему несколько советов относительно того, как уладить ситуацию с женой. Он, казалось, меня не слышал и начал подниматься по лестнице, бормоча что-то о разводе. Я сомневаюсь, что миссис Йатмен найдет изящный выход из столь щекотливой ситуации. Скорее всего, она устроит ему истерику и, напугав беднягу до полусмерти, вынудит ее простить. Но это уже не наше дело. Что касается нас, дело можно считать закрытым, а вместе с ним подошел к концу и настоящий отчет.

Остаюсь в Вашем полном распоряжении

P.S. Я должен добавить, что, покидая Рутерфорд-стрит, я встретил мистера Мэтью Шарпина, вернувшегося за своими вещами.

– Подумать только! – заявил он, с воодушевлением потирая руки. – Я побывал в благородном особняке, и, едва я заикнулся, с чем пожаловал, как меня вышвырнули на улицу. Нападение на меня было совершено в присутствии двух свидетелей, и это сулит мне не меньше сотни фунтов.