Буало-Нарсежак - Операция Примула. Полное собрание сочинений. Том 7 [Операция Примула, Брат Иуда, В тисках, Проказа]

Первым делом бросилась к почтовому ящику. От уведомления о срочной телеграмме на нем оставался лишь обрывок бумаги. Значит, Поль был здесь! Она лихорадочно порылась в сумочке в поисках ключа, открыла ящик. Пуст. Значит, Полю стало известно, что его жену ждут. В лифте принялась быстро соображать. Он сел в «вольво» и поехал за ней. Потом кто-то его там убил… скорее всего, какой-то недруг… Она вышла из лифта, вставила ключ. Замок заперт только на защелку. Странно! Она пощелкала замком. Поль, при своей осторожности, никогда бы не ушел, просто захлопнув за собой дверь. Она вошла в квартиру. В прихожей темно. Но в кабинете горит свет.

— Поль! Ты дома?

Голос у нее слегка дрожал. Он все-таки жив. Значит, с ним надо будет поговорить прямо сейчас. Она зажгла верхний свет.

— Поль… Это я.

Поставила чемодан на стул и, собрав всю свою волю, поскольку предстояло объяснение, направилась из прихожей.

— Это я… Приехала из Ниццы, раз ты хочешь знать…

Открыла дверь. Поль лежал возле стола. Тело его после падения как-то странно скрючилось. Валялся выпавший из руки пистолет, большой пистолет, которого она раньше никогда не видела. А ее записка… прощальное письмо… лежала на паласе в двух шагах от трупа… Флоранс ухватилась за ручку двери. Голова шла кругом… Значит, он покончил с собой… записка его убила… Но тогда в Ницце… Она уже не пыталась понять… Про себя повторяла: «Неужели он так меня любил… Невероятно… Не мог он меня так любить…»

Она отступила на несколько шагов, чтобы не видеть тело, и провела по глазам тыльной стороной руки… «Это сон… Он покончил с собой из-за меня… О! Поль, если б я только знала!.. Поль… если б ты мне сказал…» Заставила себя вернуться в кабинет. На столе были разложены, как обычно перед сном, связка ключей, бумажник, носовой платок… и телеграмма, смятая, будто в порыве гнева. Флоранс взяла ее и спрятала в сумочку. Уничтожит потом. Самоубийство окончательно выводило ее из-под удара. Ей стало стыдно за эту мысль, но факт оставался фактом. Поль был уже не в себе из-за взрыва на вилле и окончательно сломался, когда узнал… Другого объяснения быть не может. А как же «вольво» в Ницце? Вероятно, угнали. Рене прав. Поль… Рене… почему они ее любили? А ей нужно было всего немного уважения…

Надо сообщить в полицию. Она сняла трубку, еще раз посмотрела на распростертое тело. Между ней и свободой оставался только этот труп.

— Алло… полиция?

— Будьте же благоразумны, мадам, — говорил Маньян. — Нельзя отрицать очевидное… Блеш, доверенное лицо вашего мужа, проследил за вами до вокзала. Под вымышленной фамилией вы поехали к своему другу Рене Аллио. Это тоже установлено благодаря показаниям Блеша… Ваш муж, вернувшись в Париж, нашел телеграмму Аллио и записку о разрыве и сразу же уехал на «вольво». При нем был пистолет калибра 6,35, который нашли в гараже гостиницы «Бристоль». Таковы факты. Вы не можете их отрицать… Итак! Мы не знаем в точности, что произошло в гараже… ведь Рене Аллио мертв… но обвинению не составит труда воспроизвести сцену. Вы сами признаете, что ваш друг первым вошел в гараж. Там соперники и столкнулись лицом к лицу: ваш муж только что приехал, а любовник пришел за своим «ситроеном»… Оба вооружены. В «ситроене» Жерсен нашел ваш платок — он лежал у него в кармане, когда полиция пришла к вам на квартиру для первого осмотра тела. Этого оказалось достаточно, чтобы спровоцировать вспышку гнева против Рене Аллио, и он выхватил пистолет… Меня пока не интересует, кто из них почувствовал себя в опасности и решил, что имеет право на законную самозащиту. Допустим даже, что Рене Аллио… Но потом! Все ваши дальнейшие действия свидетельствуют против вас. Откройте же глаза, мадам!.. Вы наверняка помогли Аллио засунуть тело мужа в багажник «ситроена»… Вы решили привезти его в Париж и разложить в кабинете, оставив в качестве доказательства найденную при нем записку… Вы наивно рассчитывали, что полиция поверит в самоубийство… Все это очевидно… Но полиции с самого начала было ясно, что вашего мужа убили… Поразившая его пуля застряла — вы этого не знали — в спинке «опеля»… Вы продолжаете утверждать, что в багажнике «ситроена» ничего не было и что это может подтвердить жандарм, производивший проверку. Но начнем с того, что жандармы проверяли в тот день сотни белых «ситроенов». Как может один из них вспомнить вашу машину, даже допустив, что вы говорите правду?.. К сожалению, однако, вы утверждаете совершенно невозможную вещь — в лаборатории на одежде Жерсена нашли цветные ворсинки, по всей видимости, от какого-то пледа. Точно такие же ворсинки обнаружили в багажнике «ситроена»… Согласен, плед исчез. Но чтобы установить, что тело было в багажнике, этого пледа даже не нужно… Не хочу, мадам, выглядеть вашим противником, ведь я должен вас защищать. Но признайте, вы мне не помогаете. Подождите!.. В определенном смысле есть еще более неприятная вещь. У Рене Аллио случился инфаркт, он от него умер. Кто поверит, что он не стал жертвой собственных эмоций? А если он умер от волнения, не это ли лучшее доказательство его вины, того, что его доконала именно эта поездка с трупом?.. Но вы, вместо того чтобы заявить в полицию в Лионе… тогда вас могли бы обвинить только в соучастии… вы вызываете «скорую помощь»… на этот счет тоже есть показания, хозяина кафе… и хладнокровно утверждаете, это заявление можно оценить по-разному, что больного вы подобрали на дороге. Ваш возлюбленный умирает, а вы говорите, что не знаете его. Зачем?.. Потому что у вас есть только одна возможность вывернуться… во что бы то ни стало привезти в Париж тело мужа… Все это мерзко! Но мои оценки ничего не значат. Вас будет судить суд присяжных… Мадам Жерсен, прошу вас, признайтесь!.. Если признаетесь, у меня куча смягчающих обстоятельств. Этому убийству можно придать политический оттенок… Рене Аллио в своем не очень-то надежном положении опасался кампании в прессе со стороны вашего мужа… Вы сами признались, что не разделяете идей Жерсена… Возможно, у вас даже были дружеские отношения с кем-то из его врагов. Это можно проверить, и тогда становится более понятным, почему вам помогли внести тело в кабинет… Признайтесь, и я постараюсь добиться для вас минимального наказания… В противном случае… извините… за откровенность… вы выйдете из тюрьмы очень старой.

— Доктор, ваш «пежо» нашли… Здесь, рядом, на улице, перед складом… Хотите посмотреть?

— Иду.

Доктор положил стетоскоп, вышел из кабинета и чуть не столкнулся с Жоржем.

— Мне вернули машину, — сказал он.

Жорж пожал плечами.

— Ты всегда устраиваешь балаган понапрасну. Зачем было заявлять об угоне?

Но доктор уже вошел в лифт. На улице увидел ожидавшего его полицейского и прошел с ним около сотни метров. Возле «пежо» стоял другой полицейский.