Буало-Нарсежак - Солнце в руке. Полное собрание сочинений. Том 11

Поскольку система: письменный отчет плюс магнитофонный комментарий — показалась вам наиболее эффективной, посылаю вам очередную кассету с рядом моих соображений, носящих, как водится, чисто конфиденциальный характер. Вы послали мне на подмогу Каррера, который оказывает мне, как, впрочем, и всегда, большую помощь. Однако мне понадобится еще несколько наших сотрудников, чтобы провести все необходимые, на мой взгляд, мероприятия. И в первую очередь следует допросить всех людей, находившихся в центре в ночь покушения. Одному мне невозможно определить, где кто находился. Благодаря различного рода сопоставлениям, мне все-таки удается более или менее точно определять местонахождение некоторых людей в момент происшествия, но в таком заведении, как центр Кэррингтона, по многим своим качествам и особенностям напоминающем скорее четырехзвездочный отель, нежели клинику, не особенно порасспрашиваешь больных, ведь они в первую очередь рассматриваются здесь в качестве клиентов. Естественно, они вольны тотчас выражать неудовольствие и отказываются понять, что от них требуют не полного отчета об их действиях, а лишь некоторых подробностей того, как они провели ночь. Только и слышишь: «Я буду жаловаться директору!» — и тому подобное. Замечу, кстати, что помимо больных, заснувших благодаря болеутоляющим средствам доктора Аргу, есть и другие, чье состояние не внушает никаких опасений, а потому они договариваются с сиделками, чтобы пользоваться полной свободой по ночам. Короче, хотя мне и не очень хотелось об этом писать, люди, избавившись от боли, тотчас бегут навстречу удовольствиям. В этой связи я должен сказать пару слов о Марселе Турнере, ночном стороже. Стараниями инспектора Каррера, мы узнали, что Марселю пятьдесят два года и что еще в раннем детстве ему ампутировали левую руку, после того как он поиграл с гранатой, найденной в погребе. Как раз по причине увечья Кэррингтон и взял Марселя на должность ночного смотрителя, однако новичок быстро сумел стать незаменимым во многих делах, ибо, несмотря на физический недостаток, он мастер на все руки. Марсель — холостяк и прекрасно исполняет в клинике обязанности вахтера, вышибалы, сторожа… Он дружен со всеми, в курсе всех интриг и был бы рад стать нашим осведомителем. Скажите мне, что вы об этом думаете? Но пока он не раскрыл нам каких-либо сенсационных фактов, если не считать того, что три или четыре пациента клиники, чьи имена я укажу вам при встрече, тайно принимают наркотики, пользуясь услугами некой девушки, содержащей в городе букинистическую лавку. Эту информацию сейчас прорабатывает Каррер.

Разумеется, история с Аргу наделала много шума. Преобладает мнение, что на бедного доктора напал грабитель, искавший наркотики (по чьей-то наводке). И самое любопытное: пока довольно сложно выдвинуть другие столь же приемлемые гипотезы, хотя, на мой взгляд, речь скорее должна идти о рейде, предпринятом фирмой «Стретчер» в надежде заполучить документацию на молекулу «бета». Как же так, скажете вы мне, ведь доктор Аргу знал нападавшего. Да, действительно, ибо тот не врывался в комнату, а просто-напросто постучался в дверь. «Войдите!» Он вошел, вроде бы как хороший знакомый, а потом… Итак, это доказывает, что агент фирмы «Стретчер», скажем так, находился в окружении доктора. Но это мало что нам дает, поскольку в окружении доктора было очень много людей. Не только Мод, Кэррингтон или Мелвилль, но любой служащий на ночном дежурстве. Вот поэтому приходится искать, рыться, отбрасывать все лишнее. Разумеется, я организовал охрану возле раненого, и, мне кажется, все продумано до мелочей. Когда доктора Аргу привезли в его квартиру, он был по-прежнему без сознания. Да и теперь он еще настолько слаб, что постоянно находится под капельницей, а около него дежурит госпожа Гильвинек, чья верность долгу и профессионализм выше всяких похвал. Незаметно подойти к кровати невозможно. Два раза в день профессор Левро, специалист по черепно-мозговым травмам, осматривает больного, и в семнадцать часов журналистам выдается специальный бюллетень с информацией о состоянии его здоровья. Составлен он таким образом, что каждому должно стать ясно, что прогноз профессора Левро оставляет надежду на полное выздоровление больного. Очень важно, чтобы преступник пребывал сейчас в постоянном страхе, ибо всем ясно: если к раненому вернется сознание, это будет означать немедленное разоблачение убийцы. Я отдаю себе полный отчет в том, что создавшаяся здесь ситуация грозит взрывом. Если в ближайшее время доктор Аргу придет в себя, убийца будет схвачен. Но если сознание к нему так и не вернется, преступник все равно должен представлять, что, несмотря ни на что, нам известны кое-какие детали, и тогда вполне возможно, что нетерпение, страх, необходимость покончить с неизвестностью, толкнут его на отчаянный шаг. Именно этого я и жду. Так как помимо психологической стороны драмы существует и другой аспект, о котором также не следует забывать. Если доктор Аргу придет в себя, то он будет вынужден, учитывая его возраст и состояние здоровья, передать Кэррингтону права на использование его открытия. В этом случае молекула «бета» совершит переворот в фармацевтической промышленности… в пользу компании Кэррингтона. «Стретчер» заведомо проиграет борьбу. Но если доктор Аргу умрет, кто тогда унаследует открытие? Я без конца задаю себе этот вопрос! Разумеется, фирма «Кэррингтон» попытается доказать, что открытие должно принадлежать именно ей. Однако кто знает, не указал ли Аргу в завещании своего правопреемника? У меня еще не было времени посетить нотариуса, но вы понимаете, что в этом случае драма может получить новый и неожиданный толчок. Предположите, например, что там будет указано имя Мелвилля. Насколько я успел его узнать, он без всяких раздумий бросит Кэррингтона и перейдет с оружием и вещмешком в противоположный лагерь. А как вы думаете, позволит ли Кэррингтон ему так поступить? А если представить, что часть наследства Аргу получит Мод, то она, несомненно, тоже без особых колебаний сокрушит Кэррингтона во имя уж не знаю каких идеалов нравственной чистоты.

Именно на этот аспект проблемы я и хотел бы обратить ваше внимание. На мой взгляд, мы находимся только в самом начале трагической истории, которая может еще кому-нибудь стоить жизни. Кто даст нам эликсир спокойствия, способный избавить нас от страха и сомнений? Разве не очевидно, что страх есть один из наиболее жгучих видов боли.

— Доктор, вы меня слышите?

Кларье склонился над раненым и всматривается в его похудевшее лицо, вслушивается в дыхание, такое тихое, что даже трудно понять, жив ли он или секунду-другую назад отдал Богу душу. Глаза Аргу закрыты и глубоко сидят в орбитах, будто какая-то темная сила втянула их вовнутрь головы, обозначив зловещим гримом — фиолетовыми кругами. Перед ним получеловек, полутруп цвета воска и будто сорняками обросший щетиной. Вставленные в ноздри трубки лишают его последнего сходства с прежним Аргу.