Буало-Нарсежак - Солнце в руке. Полное собрание сочинений. Том 11

— Я все думаю про вашу задумку насчет спектакля «звук и свет», — говорит он. — Над этим можно поработать. А деньги… Деньги найти не проблема. Я даже думаю, что можно было бы… Подождите, подождите, дайте сообразить… Представьте себе историю, которая разворачивается сразу в двух планах: первый — исторический, времен Столетней войны; второй — современный и в точности воспроизводящий ту же самую интригу, но уже с сегодняшними персонажами… Понимаете, здесь появляется эффект зеркала, и настоящее становится отражением прошлого… О! Да это и в самом деле интересно! Хотите получить роль? А почему бы и нет?

Он фамильярно берет Жана-Мари за руку, и Жан-Мари чувствует, что тает. С тех пор как к нему попала заветная монета, он не переживал ничего подобного. Он просто кивает головой, не в силах вымолвить ни слова, а Ван Лоо уже кладет ладони ему на плечи и, чуть отстранив его лицо от своего, внимательным взглядом окидывает его с ног до головы. Затем проводит указательным пальцем, как бы очерчивая профиль Жана-Мари. «Прическу надо сменить, — бормочет он себе под нос. — Попробовать контактные линзы?.. Глаза слишком светлые… Ну-ка, улыбка… Неплохо, неплохо… Вот только этот резец справа… Ну да ничего, это дело поправимое… Так… Профиль справа… профиль слева… Отлично!»

— Вы надо мной смеетесь? — говорит Жан-Мари.

— Ну, если только чуть-чуть, — допускает Ван Лоо как ни в чем не бывало. — Такая уж у меня манера. Но вы мне и в самом деле очень симпатичны. В вас есть свежесть…

Он щелкает пальцами.

— Нечто наивное и располагающее… Правда-правда, я уже вижу, каким должен быть этот персонаж…

Пока он достает из кармана портсигар, Жан-Мари успевает заметить у него на запястье часы. Это часы его мечты: с несколькими циферблатами, со множеством стрелок, отмечающих куда больше всевозможных вещей, нежели просто минуты и секунды, стрелками, чувствующими пульс планеты! Он покорен, словно женщина. Осторожно берет сигарету, делает первую затяжку и прикрывает глаза. Вот он, запах богатства!

— Итак, решено! — говорит Ван Лоо. — Я оставляю эту комнату за собой. Она обогревается?

— Конечно. Я сейчас затоплю.

— Тогда пойдемте. Надо подписать договор.

Он немного приоткрывает окно, и в помещение сейчас же врывается сладковатый запах побитой дождем мертвой листвы.

— Не очень-то весело! — замечает он. — Понимаю, почему мадемуазель де Кермарек немного… э… вы понимаете, что я хочу сказать? Ну а старая дама, она тоже из той же серии «не тронь меня»?

— О! Вы ей наверняка понравитесь! — протестует Жан-Мари. — Одни ваши духи чего стоят!

Ван Лоо заливается смехом:

— Да это самый обыкновенный лосьон после бритья! Я подарю вам флакон. Решительно вы мне нравитесь! Я уже забыл, каким можно быть в молодости! Вам сколько лет? Двадцать? Тридцать?

— О! Больше.

— Да, верно, у вас на висках уже маленькие залысинки. Когда мне было сорок… Э, да чего там, вам я могу сказать. Ведь я ношу парик! Я долго не решался. Но в нашей профессии, знаете ли, нужно либо иметь пышную шевелюру, либо ходить с голым черепом. Вот я и выбрал нечто среднее. И обо мне стали говорить: «Ему ни за что не дашь его лет!» Ну, идемте! Хозяйка замка нас ждет!

Они возвращаются в кабинет. Армель по-прежнему сидит на том же месте и в той же позе, сжимая рукой халат на груди. В венце металлических трубочек лицо ее кажется мертвенно-бледным, словно у приговоренной к смерти.

— Ему тут нравится! — радостно сообщает Жан-Мари.

Армель чуть вздрагивает.

— Я не успела подготовить договор, — говорит она. — Я немного устала. Извините. Мы все оформим перед обедом. Жан-Мари сейчас покажет вам гараж и служебные помещения.

— Идемте, идемте! — дружески приглашает Жан-Мари. — Вы ведь еще ничего не видели.

Ван Лоо бессильно разводит руками, не отводя глаз от Армели, словно давая ей понять, что ничего не может против такого рвения, хотя оно ему скорее приятно. Они выходят.

— Неужели я стал причиной того, что…

— Ну что вы! — восклицает Жан-Мари. — Она часто впадает в такое состояние, как будто живет где-то в другом мире. Но будьте уверены, она очень рада, что у нас постоялец.

Они проходят через комнату, заставленную разнокалиберными ящиками и заваленную всяким хламом.

— Это все валялось на чердаке! — объясняет Жан-Мари. — Но он начал протекать, и нам пришлось месяц назад перетащить это сюда. Конечно, это все такое барахло, что и старьевщику не нужно, но мы из-за старой дамы не выбрасываем ничего. Тут есть даже древние ружья, конечно полурассыпающиеся, и всякий мусор… Если вам захочется покопаться в этом старье, не стесняйтесь. Вот мы и пришли.

Обе служанки при их появлении встают. Ван Лоо здоровается. А он умеет здороваться, думает Жан-Мари. Рукой он как будто стирает дистанцию между собой и другими, в то же время как раз ее и подчеркивая. Наверное, мы кажемся ему крестьянами! Особенно я.

Минуя кухню, они выходят во дворик, где при их появлении разбегаются куры, а потом идут в винный подвал. Ящики с бутылками плотными рядами стоят вдоль стен.

— Дедова работа! — говорит Жан-Мари. — Он все умел, дед. А вот гараж.

Ван Лоо замирает, не в силах скрыть удивления.

— Да здесь можно хоть десять машин поставить! — восклицает он. — А что это там, в глубине? Честное слово, это коляска!

— Да, это старинная коляска. Маркиза не захотела с ней расставаться. Дед время от времени наводил на нее лоск.

Теперь Ван Лоо обходит вокруг коляски, трогает дерево, поглаживает кожу.

— Невероятно! — шепчет он.

Отступив на несколько шагов, он колечком складывает пальцы, как будто смотрит в глазок кинокамеры.

— В кадре она будет смотреться великолепно! — решительно заявляет он. — Нет, я должен работать здесь! Кильмер, Герледан — чего здесь только нет! Впрочем, кое-чего действительно нет. Мне нужен катер.

— А у нас есть! — говорит Жан-Мари.

— То есть как?

— Правда есть. Прогулочный катерок. Мы раньше устраивали на нем экскурсии для постояльцев.

— И где же он?

— На пристани, тут рядом. Там у нас что-то вроде маленького порта, и настоящие туристские компании держат там свои прогулочные суда. Конечно, у них настоящие яхты, не чета нашему. Мы потому и бросили эту затею.

Ван Лоо топает ногой.

— Вот это зря! Никогда ничего нельзя бросать! Пойдемте посмотрим!

Аллея выводит их на тропинку, которая бежит, теряясь среди деревьев.

— Вот так прямо и надо идти, — говорит Жан-Мари.

— И выгодное дело эти экскурсии?

— Да так себе. Вот если бы у нас было судно побольше, тогда да. Это начинает приносить прибыль, начиная примерно с двадцати пассажиров.

— И вы не смогли бороться с конкурентами?

— Не смогли. И не только из-за размеров судна. Еще из-за нехватки персонала. На каждый рейс надо кроме капитана нанимать двух помощников. Потом надо договариваться с владельцами окрестных ресторанчиков, потому что на остановках туристы хотят пить. Надо делать остановки в местах, где есть туалет. В общем, получалось, что мы на такси соревновались с автобусом. Но мы уже пришли. Наш катер называется «Сент-Ив».