Буало-Нарсежак - Солнце в руке. Полное собрание сочинений. Том 11

— Значит, и этот дукат?.. — говорит Ван Лоо.

— В том числе и этот дукат. Кому он принадлежал раньше, я не знаю, но он был в числе других похищенных ценностей. Самое печальное, что для удобства транспортировки большую часть золотых изделий пустили в переплавку. Полученные слитки уложили в ящики. Сколько их было? Наверное, около двадцати. Почти все спокойно отбыли на грузовиках в восточном направлении. Но приходилось спешить. Началась эвакуация с северного побережья, а войска Паттона подошли уже вплотную. Оставалось три или четыре ящика. И тогда унтер-офицер, руководивший их отправкой, испугался. Он пришел к Ронану и рассказал ему про эти ящики, назвав даже точное время их отправки. Он рассчитывал, что в будущем к нему проявят снисхождение. А в доказательство того, что он не лжет, подарил Ронану этот самый дукат. Он так точно описал маршрут, по которому должен был пройти грузовик, что партизанам было легче легкого устроить засаду. Нападение произошло глубокой ночью, но к сожалению…

Тут Жан-Мари замолкает. Он не в силах довести свой рассказ до конца, потому что конец этот выглядит слишком печально и глупо.

— Что «к сожалению»? — переспрашивает Ван Лоо.

Заканчивает Армель:

— Дорога шла мимо обрыва, по высокому берегу озера. Грузовик свалился в воду.

— Да что вы мне сказки рассказываете! — не выдерживает Ван Лоо. — А я еще вас слушаю! Перестаньте! Не хотите же вы, чтобы я поверил, будто на дне озера лежит золото?

— И тем не менее это правда, — говорит Армель. — Там на дне спят спокойным сном двести или триста миллионов.

На этот раз даже Ван Лоо изменяет хладнокровие. Он протестующе машет руками, а затем вскакивает и бежит к окну. Там, приподняв занавеску, он долго смотрит на убегающую вдаль аллею — смотрит, не видя ее. Из кармана он судорожно вынимает портсигар и тут же засовывает его обратно. Наконец снова подходит к кровати.

— Не думаете же вы, будто я вам поверю! Эта монета… Покажите мне ее еще раз!

Армель протягивает ему монету. Он внимательно осматривает аверс и реверс, медленно читает: «Austia Imperator… Hungar Boheme Gal…»

— Да, — говорит он. — Монета подлинная. Но вся ваша история слишком красива, чтобы быть правдой. Если бы вы мне сказали, что это легенда… Потому что в таких местах, как ваше, я хочу сказать, там, где есть такое озеро, как ваше, всегда полно всяческих легенд… Ну, хорошо. Подумайте сами. Что мы имеем? Старик, который многие годы хранит тайну сокровища, чтобы в конце концов передать ее молодому герою загадочного происхождения. Ха! Я читал про это, когда был ребенком. Да, не забудьте еще про талисман! Чтобы победить дракона…

Армель с любопытством наблюдает за ним. Он явно взволнован и потому утратил свою всегдашнюю выдержку. С него слетела даже его иронически подчеркнутая вежливость, которая делала его таким неотразимым…

— Зря вы насмехаетесь, — замечает она.

— Нет, я понимаю ваши чувства. Вы живете в таком романтическом месте… Но согласитесь, человек, впервые услышавший ваш рассказ, имеет право на сомнение! Не на сомнение в вашей честности, конечно, а… — он поводит рукой в воздухе, пытаясь найти нужное выражение, — а во всем остальном! Да! Это не выдерживает никакой критики! Слишком уж прекрасно было бы, если здесь, рядом, под руками, лежало бы такое богатство! И почему же в таком случае вы его до сих пор не забрали?

— Мы просто не успели, — говорит Армель. — Мы и узнали-то о нем только со смертью Ронана.

— Нет, мы попытались, — вступает Жан-Мари. — И не думайте, что мы такие уж легковерные дураки. Мы много раз повторяли себе все ваши аргументы. Я не спорю, поначалу эта история кажется совершенно нелепой. Но когда начинаешь серьезно над ней размышлять… Ну вот, смотрите: немцы в замке жили?

— Жили, — уступает Ван Лоо.

— Ценности грабили?

— Ну, грабили.

— Монета?

— Подлинная.

— То, что дед получил ее в подарок, правда?

— Правда.

— Нападение на грузовик было?

— Стоп! — говорит Ван Лоо. — Вот тут-то вы и попались! Чем вы докажете, что после этой операции не осталось в живых никого, кроме вашего деда?

— Проще простого! Если бы кто-нибудь остался, мы бы о нем узнали! Но прошло уже сорок лет, а никто ни разу не пришел и не сказал: я знаю, что на дне озера лежат миллионы.

— А рыбаки? Они могли наткнуться на клад случайно. А плотина? Ведь ее время от времени чистят…

— Вы забываете, что глубина озера доходит до семидесяти метров…

— Пусть. Все равно я не убежден. Случайный ныряльщик вполне мог…

— Да какой ныряльщик? — перебивает его Жан-Мари. — Ныряют не здесь, а на побережье — в Лориане, в Бресте. Не в озере!

— Ну а вы?

— Я нырял раз пятнадцать.

— И как?

— Грузовик я нашел. Но он пуст. Я, конечно, не кричал об этом на всю округу. Да, пуст… Ни костей, ничего! Я хотел получше обыскать его и как раз тогда простудился.

Он стучит себя в грудь кулаком.

— Вот оно где, золото! В виде бронхита…

Но Ван Лоо уже загорелся:

— А вокруг грузовика вы искали? Ведь слитки могли разлететься в разные стороны…

Жан-Мари с трудом сдерживается, чтобы не рассмеяться:

— Заметьте, мсье Ван Лоо, теперь уже вы настаиваете на нашей «легенде»!

— А не мог вас кто-нибудь опередить?

— Ну, все, хватит! — вмешивается Армель. — Мне пора идти к тете. Объявляю дискуссию закрытой. Обед через час.

Жана-Мари одолевает новый приступ кашля, и Армель заставляет его забраться поглубже под одеяло.

— Сейчас принесу тебе овощной отвар. Идемте, мсье Ван Лоо. Ему нужно отдохнуть.

— Да-да, я с вами. Я хотел бы взглянуть на карту, что висит у вас в кабинете.

— Вы здесь у себя дома, — говорит Армель. — Ну, пока!

Ван Лоо изучает карту и, когда Армель уже собирается оставить его одного, окликает ее:

— Будьте добры, покажите мне место, где, как вы предполагаете, затонул грузовик.

— Вот здесь, на конце этого мысика.

— Зачем же они сюда поехали, ведь была прямая дорога? Это нелепо.

— Вы забываете о маки. В то время они были буквально повсюду. А у немцев было всего несколько бронемашин, чтобы прикрыть отступление. Они не могли себе позволить снарядить большой конвой для охраны каких-то нескольких килограммов золота. Конечно, они шли на риск. Или пан, или пропал.

— Да, понимаю, — допускает Ван Лоо, но не слишком убежденно.

Он проводит по карте линию маршрута грузовика, а потом хватает со стола линейку, начинает измерять и что-то подсчитывать. Так, при максимальной скорости в шестьдесят километров грузовик, пролетев поворот на самой оконечности мыса… Нет, так не пойдет. Надо посмотреть на месте и точно вычислить расстояние. По-настоящему затонувший клад должен быть в нескольких десятках метров от берега… Да, но там может быть не один затонувший грузовик… Если тут шли бои, что мешало воевавшим спихивать с дороги искореженные останки техники прямо в воду, чтобы освободить проход? Похоже, Жан-Мари об этом не подумал.