Буало-Нарсежак - Солнце в руке. Полное собрание сочинений. Том 11

Доктор повел Кларье по коридору, заваленному картонными коробками.

— Здесь мои частные владения, — объясняет он. — К сожалению, заниматься уборкой некогда. Идите смелее за мной… А вот и моя лаборатория.

Кларье не смог скрыть удивления. Слово «лаборатория» у него всегда ассоциировалось с помещением, уставленным склянками, колбами, всякими странного вида сосудами… А тут ничего похожего. В первую очередь в глаза бросались полки, доверху набитые книгами, журналами, тетрадями, папками. В комнате стоял также широкий стол с аптекарскими весами, словарями и стопками бумаг, заложенных множеством закладок. Напротив — наконец-то повеяло лабораторией! — длинный дубовый стол с двумя рядами стеклянных банок, а в самом дальнем углу еще одна вещица, тотчас притянувшая к себе внимание комиссара: внушительного вида сейф, скорее принадлежавший ювелиру, нежели ученому. Словно заметив взгляд гостя, доктор Аргу решительно подошел к сейфу и, с нежностью похлопав по дверце, воскликнул:

— Все хранится здесь! Итоги моих опытов и исследований. Хотите посмотреть?

— Не откажусь.

Доктор достал из кармана медицинского халата — сразу было видно, что он не привык носить иной одежды — замысловатой формы ключ и принялся мудрить над замочной скважиной и кнопками. Когда дверца сейфа распахнулась, Кларье увидел на некоторых полочках флакончики с красными этикетками. Доктор достал один из них.

— Эликсир от тоски! — уважительно произнес он. — Представляет собой смесь папаверина с морфием, но в известной лишь мне одному пропорции, как того требует законодательство по поводу применения токсичных веществ. Средневековые алхимики в поисках философского камня каких только сочетаний не перепробовали… На деле они лишь перемешивали наугад различные вещества. Но боль столь загадочная вещь, что, по моему разумению, так и нужно придумывать самые нелепые сочетания, просто так наудачу, ориентируясь на собственное чутье…

— И вы сумели добиться каких-нибудь результатов? — поинтересовался Кларье.

— Безусловно.

Доктор Аргу подхватил лежащий на столе список и, задвинув очки высоко на лоб, прошелся коротким пальцем вдоль длинной колонки написанных красными чернилами слов.

— Убедитесь сами.

Кларье взял протянутую бумагу и прочитал вслух:

— «Горячая, давящая, дергающая, жгучая…» — Он прервался. — И что сие означает?

Доктор не сумел скрыть своего удовлетворения.

— Я классифицировал различные типы боли. Очень познавательная штука. Продолжайте, вы остановились на «жгучей».

— «…Жгучая, — послушно продолжил чтение Кларье, — ноющая, острая, пульсирующая, резкая, сверлящая, стреляющая, тупая…» — Он поднял голову. — Да, понял. Все ясно. Вы как бы установили перечень существующих болей. Это поистине замечательно. Сколько, однако, видов болей уготовила своим детям мать-природа. Но известно ли вам, какими причинами вызывается тот или иной вид боли? Скажем, сверлящая?

Доктор улыбнулся:

— От ранения острым предметом.

— А жгучая?

— От ожогов, ударов плетьми… и так далее.

— Если я правильно понял, — перебил его Кларье, — для каждого типа боли у вас имеется особый успокаивающий эликсир.

— Именно так. Возможно, с точки зрения высокой науки, мои препараты выглядят сомнительно, зато они весьма эффективны. Тут важно уметь выбирать и дозировать нужные вещества, чьи свойства уже всем давно хорошо знакомы: конечно же, морфий, стрихнин, лаудапренин, кокаин и так далее. Надо ли говорить, что приходится двигаться на ощупь. И мало-помалу начинаешь понимать, что соки, масла, эссенции, спиртовые настойки в сочетании с обычными успокаивающими средствами приобретают удивительные лечебные качества. Вот, например, Ginkgo biloba, соединенная с опиумом, превращается в мощнейшее средство в борьбе против опоясывающего лишая.

— Удивительно! — прошептал Кларье. — А вы легко достаете яды, в которых нуждаетесь?

— Ха-ха! — рассмеялся доктор. — Вижу, в вас проснулся полицейский. Не беспокойтесь. Мой счетовод содержит хозяйственные книги в полном порядке.

Поставив флакончик на место и привычным жестом промассировав веки, он закрыл сейф.

— Мне удалось вылечить немалое количество людей, а облегчить страдания Мод, нашей славной девочки, до сих пор не в состоянии.

— А кстати, — прервал его Кларье. — Вы тут недавно произнесли одну фразу, признаться, сильно меня удивившую. Насчет ваших отношений с господином Кэррингтоном. Типа того, что «Мод является подопытным кроликом отца и моим заодно». Можно подумать, будто она является объектом вашего соперничества. Или я ошибаюсь?

— Нет-нет! Даже если вы и правы, то в самой небольшой степени! Уильям все время надеется, что я скажу ему: «Нашел!» Я ведь получил неплохой эликсир, очень даже неплохой, но каждый день приносит нам все новые и новые разочарования, и конца им пока не видно. Столько хлопот, усилий, затраченных денег, надежд, и все без толку! С той поры, как Уильям поселился здесь, его настроение круто изменилось. Он не хочет допустить, чтобы дочь — а это самое дорогое, что есть у него в жизни! — стала женщиной. Представляете: он не разрешает ей раздеваться перед врачом. Даже передо мной. А как, позвольте вас спросить, проводить необходимые процедуры с культей, если пациента нельзя трогать и щупать как любого другого обыкновенного инвалида. Не спорю, он разработал механическую ногу, являющуюся настоящим шедевром инженерного искусства, но ему никак не вдолбить в голову, что искусственное бедро натирает и ранит культю. Да займись ты в первую очередь пациентом, сделай ему крепкую здоровую культю, а потом уже думай об остальном. Ан нет! Ему, видите ли, самое главное сделать протез, а тело — вопрос вторичный, мол, как-нибудь попривыкнет. Уильям во многих отношениях замечательный человек, но от пуританства избавиться до сих пор не сподобился.

— А как Мод сама относится ко всем этим проблемам? — поинтересовался Кларье, не забывший, что он находится здесь по делам службы. — Бедная девушка не может оказаться автором анонимных писем?

— Она? Да что вы! Бедное дитя! — искренне удивляется доктор. — Безусловно, счастливой Мод не назовешь. Но все любят ее и как могут балуют. И все-таки смотришь, как она ковыляет по парку — сердце разрывается. Девушка она красивая, но чувствует себя бесполезной. И к тому же она страдает от физической боли. Рана никак не хочет оставить ее в покое. Вы, кажется, уже упоминали фантомные боли. Это как раз тот самый случай: несуществующая нога зудит, жжет, чешется, колет… Не постоянно, нет! Боль налетает внезапно, подобно коварному зверю. И что самое ужасное: когда такое случается, бедняга Уильям начинает страшно раздражаться. По его словам, боли в несуществующей ноге есть не что иное, как способ высмеять сделанный им протез. Металл, пластмасса, электрические провода, ну как сюда может затесаться нечто совершенно нереальное: нога, которой и в помине нет! В такие минуты Кэррингтон теряет хладнокровие. А наша девочка, наоборот, улыбается и ходит как ни в чем не бывало, даже не скажешь, что перед тобой инвалид. Не удивляйтесь, она всегда одевается под мальчика и ходит в брюках, чтобы скрыть увечье. Более того, она обычно не красится и…