Агата Кристи - Тайна лорда Листердейла. Подвиги Геракла. Сборник рассказов

Когда после моего исчезновения поднялась суета, я организовал письмо из Восточной Африки — в нем я давал подробные инструкции своему кузену Морису Карфаксу. Вот и все, пожалуй, — неуверенным тоном закончил он.

Во взгляде, устремленном на миссис Сен-Винсент, была мольба. Леди Сен-Винсент встретила его взгляд спокойно.

— Это была добрая затея, — сказала она. — Очень необычная. Но она делает вам честь. Я бесконечно вам благодарна. Но вы же понимаете, что мы не сможем больше здесь оставаться?

— Я так и знал, — сказал он. — Гордость не позволит вам принять то, что вы, возможно, называете про себя «благотворительностью».

— А разве это не благотворительность? — спросила она.

— Нет, — ответил он. — Потому что я прошу кое-что взамен.

— Что именно?

— Если быть точным, то все. — В его голосе зазвенел металл, это был голос человека, привыкшего повелевать. — Когда мне было двадцать три года, — продолжал он, — я очень любил одну девушку. Мы поженились. Через год она умерла. С тех пор я очень одинок. Все это время я мечтал встретить женщину своей мечты.

— Разве я похожа на нее? — тихо спросила она. — Я уже стара, и эти морщины…

Он рассмеялся.

— Стара? Да вы гораздо моложе своих детей. Кто действительно стар, так это я.

Теперь рассмеялась она, и в этом смехе звучал нежный протест.

— Вы? Да вы до сих пор настоящий мальчишка. Мальчишка, у которого в крови страсть к лицедейству…

Она протянула ему обе руки, и он осторожно сжал их в своих ладонях.

— До свидания, дорогая.

— До свидания, любимый.

Алике Мартин стояла, прислонясь к маленькой, грубо сколоченной калитке, и смотрела вслед мужу, который отправился в деревню.

Вот он дошел до поворота дороги и исчез из виду, а Алике все оставалась в той же позе, рассеянно поправляя прядь роскошных каштановых волос, то и дело падавшую ей на лицо.

Глаза ее были задумчивыми и мечтательными.

Алике Мартин не блистала красотой, да и хорошенькой, строго говоря, ее вряд ли бы кто назвал. Но ее лицо, лицо женщины уже не первой молодости, светилось таким счастьем и нежностью, что ее бывшие сослуживцы едва ли узнали бы в ней прежнюю Алике Кинг, всегда безупречно аккуратную, деловитую, порой чуть резкую и начисто лишенную воображения.

Она закончила престижную школу. Пятнадцать лет, с восемнадцати до тридцати трех, она зарабатывала себе на жизнь стенографией и машинописью, а в течение семи лет из этих пятнадцати содержала еще и больную мать. Эта борьба за существование придала ее нежному девичьему лицу некоторую сухость и жесткость.

Правда, в ее жизни было и что-то вроде романа — с Диком Виндифордом, с которым они вместе работали. Несмотря на всю свою рассудительность, она была настоящей женщиной и сразу почувствовала, что нравится ему, хотя внешне их отношения были чисто дружескими. Из своего скудного жалованья Дик еще каким-то образом умудрялся оплачивать учебу младшего брата. В то время он не мог и думать о женитьбе.

Совершенно неожиданно пришло избавление от нудной, выматывающей работы. Умерла дальняя родственница Алике, завещав ей все свои деньги — несколько тысяч фунтов, приносивших двести фунтов ежегодно. Для Алике это означало полную свободу и независимость. Теперь им с Диком можно было пожениться.

Но Дик повел себя как-то странно. Он и раньше никогда прямо не говорил ей о своей любви; теперь же он, казалось, еще больше страшился как-то себя выдать, избегал ее, стал замкнутым и угрюмым. Алике сразу поняла причину: гордость и щепетильность не позволяли ему просить ее стать его женой. Она ведь стала богатой невестой… Несмотря на эти чудачества, он нравился ей ничуть не меньше, и она уже готова была сама решиться на первый шаг, но тут грянула вторая в ее жизни неожиданность.

В гостях у подруги она познакомилась с Джеральдом Мартином. И он сразу же влюбился в нее, и уже через неделю состоялась их помолвка. Алике, которая считала себя «неспособной на всякие безумства», буквально потеряла голову.

Сама уже того не желая, она разбудила ревность в сердце Дика Виндифорда. Он пришел к ней и, задыхаясь от гнева, выкрикнул:

— Он… он совершенно чужой тебе человек! Ты о нем ничего не знаешь!

— Я знаю, что люблю его.

— Как ты можешь знать, — ведь ты знакома с ним всего неделю!

— Не каждому нужно одиннадцать лет, чтобы убедиться, что он влюблен в девушку! — рассердилась Алике.

Он побледнел.

— Я полюбил тебя с первой же нашей встречи. Я думал, что и ты любишь меня.

— Я тоже так думала, — призналась Алике. — Но я думала так потому, что не знала, что такое любовь.

Дик просил, умолял, даже угрожал — угрожал сопернику, занявшему его место. Алике была поражена — за внешней сдержанностью таилась такая страстная натура… А она-то воображала, что прекрасно знает беднягу Дика.

И в это солнечное утро, прислонясь к калитке, она вспомнила тот их разговор. Она уже месяц как была замужем и чувствовала себя совершенно счастливой. Однако, когда муж, которого она просто обожала, уходил из дому, ее охватывало какое-то неясное беспокойство. И причиной этому был Дик Виндифорд.

В течение этого месяца ей трижды снился один и тот же сон: ее муж лежит мертвый, а рядом с ним стоит Дик Виндифорд, и она точно знает, что это он нанес роковой удар. Но самое ужасное было в том, что она радовалась смерти мужа. В порыве благодарности она протягивала руки убийце, благодарила его. Сон всегда кончался одинаково: Дик заключает ее в объятия.

Мужу она не рассказывала об этом нелепом сне, но он тревожил ее — хотя ей не хотелось себе в этом признаваться. Что он означал — предостережение? Предостережение против Дика Виндифорда?

Резкий звонок телефона, донесшийся из дому, отвлек ее от раздумий. Она вошла и сняла трубку. Сердце ее вдруг сжалось от тревоги — ей пришлось даже опереться левой рукой о стену.

— Как вы сказали? Кто говорит?

— Алике, что у тебя с голосом? Я тебя не узнал. Это я, Дик.

— О… Откуда ты звонишь?

— Из бара гостиницы. «Герб путешественника» — так она, кажется, называется? Ты наверное даже не знаешь о существовании этого бара? Я приехал только на выходные — немного порыбачить. Ты не против, если вечерком я навещу ваше счастливое семейство?

— Нет, — чуть ли не закричала Алике. — Ты не должен приходить.

Последовало молчание. Потом Дик заговорил снова, но тон его был теперь совсем другим.

— Прошу извинить меня, — холодно сказал он. — Не смею вас больше беспокоить…

Алике торопливо его перебила. Должно быть, ее слова показались ему слишком резкими. Она и сама чувствовала, что погорячилась… это все нервы.

— Я только хотела сказать, что мы на сегодня… что мы сегодня вечером заняты. — Она старалась, чтобы ее голос звучал как можно естественней. — Приходи к нам завтра вечером.