Агата Кристи - Тайна голубого экспресса. Тайна Семи циферблатов. Убийство в доме викария

Было около полуночи, когда на Плас де ля Конкорд [1] Плас де ля Конкорд, или Площадь Согласия — одна из красивейших площадей в центре Парижа. появился человек. Несмотря на роскошное меховое пальто, облекавшее его тщедушную фигуру, вид у него был какой-то жалкий.

Человечек с крысиным лицом. Не из тех, кто правит миром, как сказали бы некоторые. Однако столь поверхностное суждение повлекло бы за собой ошибочный вывод. Этот человек, такой ничтожный и слабый на вид, на самом деле был вершителем судеб. В Империи, где правили крысы, он был королем крыс.

Даже сейчас, в некоем посольстве, с нетерпением ожидали его возвращения, но он должен был сначала завершить одно неофициальное дело, о котором в посольстве не были извещены. Лицо его с чуть горбатым носом отчетливо белело в лунном свете. Отец человечка был польский еврей, портняжничал. Дело, которое заставило человечка выйти из дома этой ночью, пришлось бы его отцу по душе.

Он дошел до Сены [2] Сена — река, протекающая через Париж и впадающая в пролив Ла-Манш. , пересек ее и, вступив в один из самых малопочтенных кварталов Парижа, остановился возле высокого, ветхого здания и стал подниматься на четвертый этаж. Едва он успел постучать, как дверь открыла молодая женщина, явно его поджидавшая. Не поздоровавшись, она помогла ему снять пальто и провела в гостиную, обставленную с дешевым шиком. Электрический свет, затененный грязными розовыми фестонами, немного смягчал грубо размалеванное лицо девушки, в котором было что-то монгольское. Ни профессия, ни национальность Ольги Демировой сомнений не оставляли.

— Все в порядке, малютка?

— Все в порядке, Борис Иванович.

— Будем надеяться, что за мной не следили, — буркнул он.

В его тоне, однако, сквозила тревога. Он подошел к окну, слегка раздвинул шторы и резко отпрянул:

— На той стороне улицы — двое. Мне кажется, они…

Он замолчал и стал нервно грызть ногти. Русская успокаивающе покачала головой.

— Они были здесь и до вашего прихода.

— Мне кажется, они следят за домом.

— Возможно. — Ока по-прежнему оставалась невозмутимой.

— Но тогда…

— Что из этого? Даже если они знают — следить будут не за вами.

По его губам скользнула ядовитая улыбка.

— Не за: мной. Что верно, то верно.

Он помолчал, раздумывая, затем добавил:

— Этот проклятый американец… уж он-то себя в обиду не даст.

— Это точно.

Он опять подошел к окну.

— Крутые ребята, — пробормотал он со смешком. — Боюсь только, полиции спи знакомы. Ну, ну, желаю Брату Разбойнику доброй охоты.

Ольга Демирова покачала головой:

— Если американец и в самом деле такой, как о нем говорят, паре трусливых бандитов с ним не сладить. — Она помолчала. — Вот только…

— Что?

— Да в общем-то ничего… сегодня вечером здесь дважды проходил один человек — седой.

— Ну и что?

— Проходя мимо тех двоих, он обронил перчатку. Один из них поднял ее и вернул ему. Избитый прием.

— Вы думаете, что седой их нанял?

— Не исключено.

Русский явно нервничал.

— Вы уверены, что пакет в сохранности? Его никто не трогал? Слишком много о нем было разговоров… Слишком много шума.

Он снова стал кусать ногти.

— Можете удостовериться.

Она направилась к камину, разгребла угли, снизу, из-под скомканной бумаги вытащила продолговатый предмет, завернутый в вымазанную сажей газету, и протянула его своему гостю.

— Ловко придумано, — похвалил человечек, одобрительно кивнув.

— Квартиру обыскивали дважды. Даже матрас вспарывали.

— Вот я и говорю — слишком было много шума. И торговаться тоже было ошибкой.

Он развернул газету. Внутри находился маленький сверток. Русский раскрыл его, проверил содержимое и торопливо завернул опять. И в этот момент раздался звонок в дверь.

— Американец пунктуален. — Ольга взглянула на часы, потом вышла из комнаты и через минуту возвратилась с рослым, широкоплечим мужчиной, чье заокеанское происхождение сразу бросалось в глаза.

— Мосье Краснин? — вежливо осведомился он.

— Он самый. Простите, что пренебрег условностями и назначил вам встречу в этой дыре. Но необходима осторожность. Мне никак нельзя рисковать.

— Я понимаю, — вежливо посочувствовал американец.

— Вы мне обещали, что все останется втайне, — напомнил Краснин. — Таково условие сделки.

— Разумеется, — равнодушно проговорил американец. — Как договаривались. А теперь, пожалуй, самое Бремя показать товар.

— Деньги у вас при себе? Банкноты?

— Да, — ответил американец, однако бумажник доставать не стал.

После минутного колебания Краснин выложил на стол сверток.

Американец развернул его, поднес содержимое к электрической лампе и внимательно осмотрел. Удовлетворенный осмотром, он достал наконец из кармана толстый кожаный бумажник, вынул оттуда пачку банкнот и передал ее русскому — тот тщательно пересчитал деньги.

— Порядок?

— Благодарю вас, мосье, все точно.

— Отлично. — Американец небрежно сунул в карман коричневый бумажный пакет и поклонился Ольге: — Всех благ, мадемуазель. Всех благ, мосье Краснин.

Когда он вышел и дверь за ним закрылась, Ольга и Краснин переглянулись. Русский облизнул пересохшие губы.

— Любопытно, удастся ли ему вернуться в свой отель? — пробормотал он.

Они, не сговариваясь, обернулись к окну. Через некоторое время они увидели, как американец вышел из подъезда, свернул налево и, не оборачиваясь, зашагал по улице. Две тени выскользнули из подворотни напротив и бесшумно устремились за ним. Вскоре преследуемый и преследователи растворились в ночном мраке.

— Вернется в свою гостиницу целым и невредимым, — сказала Ольга. — Можете не беспокоиться… или не надеяться… это уж как вам угодно.

— Почему вы думаете, что с ним ничего не случится? — с любопытством спросил Краснин.

— Человек, который умеет делать такие деньги, не может быть дураком… Кстати о деньгах… — И она многозначительно посмотрела на Краснина.

— Что-с?

— Моя доля, Борис Иванович.

Краснин неохотно вынул две кредитки, и Ольга, кивком поблагодарив, без малейшего смущения спрятала деньги в чулок.

— Вот так-то лучше. — В ее голосе звучало удовлетворение.

Он с интересом посмотрел на нее:

— Вы ни о чем не сожалеете, Ольга Васильевна?

— Сожалею?! О чем?

— О том, что расстались с вещью, находившейся у вас на хранении. Женщины, большинство женщин, сходят с ума по таким вещам.

Ольга кивнула.