Агата Кристи - Пес смерти. Мисс Марпл рассказывает. Расследует Паркер
 Пайн. Второй гонг

Рядом с Пуаро оказалась Элли Хендерсен. Лицо ее потемнело, взгляд был полон боли.

— Вы знали, что у него больное сердце?

— Догадывался… Миссис Клэппертон говорила о своем слабом сердце, но мне казалось, что она из тех женщин, которым нравится, чтобы окружающие считали их больными. Потом я случайно поднял обрывок рецепта (он выпал из сумки миссис Клэппертон). На сердечное средство. Но оно предназначалось не миссис Клэппертон, а мистеру Клэппертону. Я еще раньше замечал у него характерные тени под глазами.

— Значит, вы предполагали… что все может кончиться… таким образом?

— Это лучший выход, мадемуазель, не так ли? — мягко спросил Пуаро.

Он видел, как глаза Элли Хендерсен заволокло слезами.

— Вы знали. Все время знали… что он мне небезразличен… Но он сделал это не ради меня… Это из-за девушек… Молодость! Вот что заставило его почувствовать свою зависимость. Он захотел освободиться… прежде чем станет слишком поздно… Да, я уверена, все было именно так… Когда вы догадались… что это сделал он?

— Его самоконтроль был слишком безупречен, — просто сказал Пуаро. — Как бы грубо ни вела себя жена, казалось, это его абсолютно не трогает. Это могло означать либо то, что он привык к ее грубостям и они его больше не задевают, либо… Eh bien… я выбрал последнее… И был прав. К тому же полковник вечером, за день до преступления, излишне настойчиво демонстрировал свое умение карточного фокусника. Он сделал вид, что выдал себя. Но человек с подобным самообладанием никогда себя не выдаст. За этим что-то скрывалось. Он, видимо, полагал, что, узнав о его прошлом фокусника, никто, скорее всего, не заподозрит, что он к тому же еще и чревовещатель.

— А то, что мы слышали сейчас?.. Голос миссис Клэппертон?

— У одной из стюардесс очень похожий голос. Я уговорил ее спрятаться за перегородкой и подсказал, что она должна говорить.

— Это было жестоко… очень жестоко! — воскликнула Элли.

— Я не одобряю убийства, — сказал Эркюль Пуаро.

Эркюль Пуаро обедал со своим другом Генри Боннингтоном в ресторане «Гэлант Эндевор» на шоссе Кингз-роуд в Челси. [276] Челси — фешенебельный район в западной части Лондона, излюбленное место поселения художников, артистов и т. п.

Мистер Боннингтон любил этот ресторан. Ему нравилась царящая там атмосфера праздности, нравилось, что там подают «простую английскую» пищу, а не «кучу непонятно как приготовленных блюд».

Он обожал рассказывать своим сотрапезникам об актерах и художниках, наведывавшихся в этот ресторан, и всегда предлагал им полистать книгу визитеров, где красовались автографы знаменитостей.

Сам мистер Боннингтон не имел ни малейшей склонности к искусству, но умел восхищаться талантами других.

Молли, симпатичная официантка, поздоровалась с ним как со старым другом. Она была очень горда тем, что помнила, какие блюда предпочитают ее постоянные клиенты и какие не любят.

— Добрый вечер, сэр, — произнесла она, когда мужчины уселись за угловым столиком. — Вам повезло. Сегодня у нас индюшка с орехами — это ведь ваше любимое блюдо? К тому же есть прекрасный «Стилтон» [277] «Стилтон» — сорт полутвердого жирного белого сыра с синими прожилками плесени, продававшегося первоначально в местечке Стилтон (графство Хантингдоншир). . Вы начнете с супа или с рыбы?

Мистер Боннингтон ничего ей не ответил, выжидая, что скажет его друг. Тот внимательно изучал меню. Мистер Боннингтон счел своим долгом предупредить:

— Тут вы не сыщете никаких французских изысков. Настоящая английская кухня, причем отменного качества.

— Ну и прекрасно! — театрально взмахнув рукой, воскликнул Пуаро. — Я полностью полагаюсь на ваш выбор.

— Ну если так, хм… — Мистер Боннингтон смущенно закашлялся.

Когда заказ после долгих раздумий был сделан и выбрано соответствующее блюдам вино, мистер Боннингтон со вздохом откинулся на стуле и, посмотрев вслед удаляющейся Молли, развернул салфетку.

— Милая девушка, — с одобрением проговорил он. — А в юности была просто красавица. Ее обожали рисовать художники. Она понимает толк в еде, а это даже важнее, чем приятная мордашка. Как правило, женщины к этому равнодушны к еде. Многие из них, отправившись с приятелем в ресторан, даже не замечают, что у них на тарелке. Если женщина влюблена, она не думает, что заказать, а заказывает первое, на что упадет ее взгляд.

Эркюль Пуаро покачал головой:

— C'est terrible [278] Это ужасно (фр.). .

— Благодарение Господу, мужчины не таковы! — самодовольно произнес мистер Боннингтон.

— Все без исключения? — спросил Пуаро, и глаза его лукаво заблестели.

— Ну, разве что, когда молоды, — уступил мистер Боннингтон. — Сосунки. Взгляните на нынешнюю молодежь — никакой выдержки, никакого мужества — ни у кого из них! Я их презираю, а они, — добавил он с подчеркнутой холодностью, — наверное, презирают меня. Возможно, они правы! Но послушаешь рассуждения некоторых молодых — и что, оказывается, у них на уме? Что никто старше шестидесяти не имеет права на жизнь. Невольно задумаешься, сколько же из них помогло своим престарелым родственникам покинуть этот мир.

— Вполне возможно, — сказал Эркюль Пуаро, — что именно так и обстоит дело.

— Хорошенькие же у вас мысли, Пуаро. Похоже, работа в полиции лишила вас идеалов.

Эркюль Пуаро улыбнулся.

— Tout de тёте [279] Тем не менее (фр.). ,— сказал он, — было бы интересно составить список людей — старше шестидесяти, скончавшихся в результате несчастного случая. Уверяю вас, это навело бы на весьма любопытные мысли.

— Ваша беда в том, что вы всюду ищете преступление, а его незачем искать, оно и само объявится.

— Прошу прощения, — сказал Пуаро, — я, кажется, опять — как это у вас говорится — сел на любимого конька? Лучше, друг мой, расскажите о ваших проблемах. Как ваши дела?

— Сплошное безобразие! — сказал мистер Боннигтон. — Таков нынешний мир. Слишком много всякого безобразия, слишком много красивых слов. Красивые слова помогают скрывать грязь! Как густой мучной соус скрывает тот факт, что рыба под ним не лучшего качества! Дайте мне просто филе и никакого паршивого соуса.

В этот момент Молли принесла ему филе, и он одобрительно пробормотал:

— Ты знаешь, что я люблю, моя девочка.

— Так ведь вы наш постоянный посетитель, не правда ли, сэр? Так что я должна это знать.

Эркюль Пуаро спросил:

— Разве ваши посетители всегда заказывают одно и то же? Неужели им не хочется попробовать что-нибудь новенькое?

— Только не джентльменам, сэр. Леди, те любят попробовать что-то новенькое, а джентльмены всегда хотят одно и то же.