Агата Кристи - Пес смерти. Мисс Марпл рассказывает. Расследует Паркер
 Пайн. Второй гонг

Его видели на Кингз-роуд в семь вечера. Он обедал здесь, в ресторане в семь тридцать, за два часа до смерти. Все указывало на это — и содержимое желудка, и письмо в кармане халата. Слишком много соуса! Рыбу совсем не увидишь!

Любящий племянник написал письмо, у любящего племянника алиби на время смерти. Смерть произошла в результате падения с лестницы. Несчастный случай? Или убийство? Все указывало на убийство.

Любящий племянник — единственный родственник. Любящий племянник будет наследником… но есть ли что наследовать? Ведь дядя был нищ как церковная мышь.

Но ведь есть еще второй брат. А он в свое время женился на очень богатой женщине. И этот брат живет в большом шикарном доме на Кингстон-Хилл, следовательно, можно предположить, что его жена завещала ему все свое состояние. Явно наблюдается цепочка: жена оставляет деньги Энтони, от Энтони деньги переходят к Генри, а от него к Джорджу.

— На словах все выглядит логично, — сказал мистер Боннингтон, — но каковы же были ваши действия?

— Если суть дела ясна, все остальное — дело техники.

Генри умер через два часа после приема пищи. По сути, это все, что смогло выяснить следствие. Но, вполне возможно, что этот «прием пищи» — ленч, а вовсе не обед. Поставьте себя на место Джорджа. Ему крайне нужны деньги. Энтони Гаскон умирает, но племянник не извлекает из этого никакой выгоды. Деньги Энтони переходят к Генри, а он может прожить еще очень долго. Следовательно, Генри тоже должен умереть, и чем скорее, тем лучше. Но умереть он должен после Энтони и тогда, когда у Джорджа будет алиби. Привычка Генри обедать в ресторане два раза в неделю и навела Джорджа на мысль о том, как организовать себе алиби. Джордж — человек осторожный, и, прежде чем действовать, он провел репетицию. Как-то в понедельник он посетил ресторан под видом своего дядюшки. Все прошло без сучка без задоринки. Все приняли его за дядю. Племянник удовлетворен проверкой. Осталось дождаться, когда дядя Энтони отойдет в мир иной. И вот — час настал. Второго ноября пополудни Джордж отправляет дяде Генри письмо, но датирует его третьим ноября. Он приезжает в город третьего утром, звонит Генри, договаривается о встрече и приводит свой план в действие. Резкий толчок — и бедный дядя Генри падает с лестницы.

Джордж находит свое письмо и засовывает его в карман халата мистера Гаскона. В семь тридцать он уже в ресторане «Гэлант Эндевор». Борода, густые брови — полный маскарад. Ни у кого нет сомнений, что в семь тридцать мистер Генри Гаскон еще жив. Затем следует поспешное переодевание в туалете, и племянник мчится в своей машине на полной скорости в Уимблдон на партию бриджа. Это идеальное алиби.

Мистер Боннингтон взглянул на Пуаро.

— А как же штемпель на письме?

— Ну, это просто. Штемпель был немного смазан. Почему? Да, потому что число на нем было переправлено со второго на третье. Никто бы никогда не обратил на это внимание, если бы только специально не занялся этим. И наконец — черная смородина.

— Черная смородина?

— Помните детский стишок? Двадцать четыре ягодки запекли в пирог. Ягоды черной смородины, понимаете? Джордж оказался не слишком хорошим актером. Он выглядел как дядя, и ходил как дядя, и разговаривал как дядя, и у него были такие же борода и брови, как у дяди, но он забыл, что надо еще и заказывать блюда как дядя. А он заказал их по своему вкусу.

Черная смородина окрашивает зубы. Но, хотя все считали, что Генри Гаскон ел в тот вечер пирог из черной смородины, его зубы были белыми. И среди содержимого его желудка тоже не было черной смородины. Я справлялся об этом сегодня утром. К тому же Джордж был настолько глуп, что не уничтожил бороду и весь свой маскарадный костюм. О! Улик против него предостаточно. Я с ним сегодня встретился и хорошенько его припугнул. Это довершило дело. Кстати, он снова ел черную смородину. Весьма прожорливый тип — уделяет слишком большое внимание еде. И, если я не ошибаюсь, из-за этой прожорливости его и повесят.

Официантка принесла им две порции пирога с яблоками и черной смородиной.

— Унесите это, — сказал мистер Боннингтон. — Как говорится, подальше от греха, и принесите кусочек сагового [283] Саго — крупа из крахмала, получаемого из сердцевины некоторых пальм, а также из картофельной муки. пудинга.

Эркюль Пуаро собрал все полученные письма в аккуратную стопку и положил их перед собой. Взяв верхнее, он внимательно прочел адрес, потом осторожно вскрыл конверт ножичком для разрезания бумаги, лежавшим специально для этой цели на столе. Внутри оказался еще один конверт, на котором было аккуратно выведено: «Лично и конфиденциально». Конверт был тщательно запечатан сургучом.

Его брови удивленно поднялись.

— Patience! Nous allons arrived [284] Терпение! Мы доберемся до сути! (фр.). — пробормотал он и опять пустил в ход нож.

На этот раз он извлек письмо, написанное угловатым неровным почерком. Многие слова были жирно подчеркнуты.

Пуаро стал читать. Вверху снова было написано: «Лично и конфиденциально». Справа указан адрес: «Розовый сад», Чарменс Грин, Бакс [285] Бакс (сокр. от Бакингемшир) — графство на юге Великобритании в долине р. Темзы. . И дата — 21 марта.

Уважаемый мосье Пуаро!

Обратиться к вам мне рекомендовал мой старый добрый друг, который знает, в каком беспокойстве и тревоге я нахожусь в последнее время, хотя ему, разумеется, неизвестны все мои обстоятельства — я полностью держу их при себе, так как все это сугубо личное. Мой друг заверил меня, что Вы — воплощение осторожности и осмотрительности и что, даже если мои опасения подтвердятся, мне нечего будет бояться вмешательства полиции, ибо это крайне нежелательно. К тому же вполне вероятно, что я все-таки ошибаюсь. В последнее время я не в состоянии рассуждать достаточно хладнокровно (результат бессонницы и болезни прошлой зимой), чтобы расследовать все самостоятельно. У меня нет ни возможности, ни умения. С другой стороны, повторяю, это крайне деликатный вопрос, и существует много причин, которые вынуждают меня все держать в тайне. Если факты подтвердятся, я предпочла бы заняться всем этим лично. Надеюсь, мне удалось достаточно ясно все изложить. Если Вы возьметесь за расследование, сообщите мне, пожалуйста, об этом по вышеуказанному адресу.

Пуаро еще раз внимательно прочитал письмо. И снова брови его слегка поднялись. Наконец он отложил письмо в сторону и взял следующее из лежавшей перед ним стопки.

Ровно в десять часов Пуаро вошел в комнату, где мисс Лемон, его личный секретарь, ожидала утренних распоряжений. Мисс Лемон было сорок восемь лет, и она отнюдь не отличалась привлекательностью: казалось, вся она состоит из множества костей, собранных впопыхах и как попало. Страсть мисс Лемон к порядку была почти такой же, как и у самого Пуаро. Она обладала пытливым и острым умом, но никогда не утруждала его, без специального на то указания.