Агата Кристи - Большая Четверка. Загадочный мистер Кин. Тринадцать загадочных случаев

«Ну, по крайней мере, я смогу поиграть в гольф», — сказал Джордж и ушел, отчасти даже благодарный так кстати появившейся прорицательнице.

Вернувшись домой, он нашел миссис Притчард в состоянии крайнего возбуждения. Она лежала на софе — как, впрочем, всегда — и то и дело подносила к носу флакон с нюхательной солью.

«Джордж! — воскликнула она. — Я ведь тебя предупреждала про этот дом! Я почувствовала неладное, едва переступила его порог. Ты что же, не помнишь?»

«Что-то не очень».

«А ты никогда не помнишь того, что связано со мной. Мужчины вообще бессердечны, а ты особенно».

«Успокойся, Мэри, дорогая, ты несправедлива ко мне».

«Так вот, то, что я говорила тебе давно, эта женщина почувствовала сразу! Она… так и отпрянула… если ты понимаешь, что я имею в виду… Вошла в дверь и сказала: „Здесь — зло. Зло и опасность. Я чувствую“.»

«Ну, сегодня ты не зря заплатила своему медиуму», — не подумав, улыбнулся Джордж.

Его жена немедленно закрыла глаза и изо всех сил потянула носом из флакона.

«Боже! Как ты меня ненавидишь! Когда я умру, у тебя, верно, будет праздник».

Джордж запротестовал, но она перебила его:

«Можешь смеяться, но я все-таки расскажу тебе. Этот дом убьет меня — Зарида так прямо и сказала».

Все расположение Джорджа к упомянутой Зариде мигом улетучилось. Он-то знал, что стоит жене уверовать в этот бред, и переезд неизбежен.

«Что еще сказала эта женщина?» — сухо осведомился он.

«Она не могла долго говорить: была слишком расстроена. Но кое-что все-таки сказала. У меня на столике в стакане стояли фиалки. Она показала на них и вскрикнула: „Уберите их прочь! Прочь! Никаких синих цветов! В вашем доме не должно быть синих цветов! Помните, синие цветы для вас — смерть!“

А ты ведь знаешь, — добавила миссис Притчард, — я действительно никогда не любила синий цвет. Всегда чувствовала, что он мне вреден».

Джордж был достаточно благоразумен и промолчал, что первый раз об этом слышит. Он спросил только, что эта таинственная Зарида собой представляет. И миссис Притчард с удовольствием принялась ее описывать.

«Густые черные волосы, собранные на затылке, мечтательные полузакрытые глаза, черные круги вокруг них, а рот и подбородок скрыты черной вуалью. Говорит немного нараспев, с заметным иностранным акцентом, по-моему, испанским».

«Ну что ж, в общем вроде все как и положено», — бодро заметил Джордж.

Миссис Притчард тут же снова закрыла глаза.

«Ну вот, мне сразу стало хуже, — сказала она. — Вызови сиделку. Твоя бессердечность меня убивает, и ты это прекрасно знаешь».

Через два дня после этой сцены сестра Коплинг подошла к Джорджу и мрачно сказала:

«Зайдите к миссис Притчард. Она получила письмо, которое ее очень сильно расстроило».

Он поднялся к жене.

«Прочти», — сказала она, протягивая ему письмо.

Джордж прочел. Оно было написано большими черными буквами на сильно надушенной бумаге.

«Я видела будущее. Верьте мне: час близок… Бойтесь полной луны. Синяя примула — предупреждение, синяя роза — опасность, синяя герань — смерть…»

Джордж хотел было рассмеяться, но, поймав предостерегающий взгляд сиделки, сдержался и довольно неловко пробормотал:

«Она тебя просто запугивает, Мэри. Послушай, ведь до синих примул, ни синих гераней не бывает».

Но миссис Притчард только плакала и причитала, что дни ее сочтены. Джордж с сиделкой вышли на лестницу.

«Чушь какая!» — вырвалось у него.

«Конечно», — подтвердила та.

Однако что-то в ее тоне его насторожило, и он взглянул на нее повнимательнее.

«Но вы же… вы же не верите?..» — вырвалось у него.

«Нет-нет, мистер Притчард. Конечно нет. Все эти предсказания сплошная чушь. Но… но какой в этом смысл? Прорицатели зарабатывают своими предсказаниями. А эта женщина запугивает миссис Притчард без всякой видимой причины. Никак не пойму: зачем ей это? И еще одно…»

«Да?»

«Миссис Притчард говорит, что Зарида ей кого-то напоминает».

«Кого бы это?»

«Словом, мне это не нравится, мистер Притчард, совсем не нравится».

«Вот уж не думал, что вы так суеверны».

«Я не суеверна, я просто чувствую, что здесь что-то не так».

Прошло еще четыре дня, и произошел первый инцидент. Чтобы объяснить его, надо описать комнату миссис Притчард.

— Это ты лучше предоставь мне, — прервала его миссис Бантри. — Так вот: комната у нее была оклеена этими новомодными обоями. Цветы, цветы и еще раз цветы. Такое ощущение, будто попала в клумбу. Глупость, конечно, страшная. Я хочу сказать, не могут они все цвести одновременно…

— Не придирайся, Долли, — заметил ее муж. — Все и так знают, что ты одержима цветами.

— Но ведь это абсурд, — возмущалась миссис Бантри. — Собрать вместе колокольчики, нарциссы, люпины и астры!

— Да, дизайнер был явно не силен в ботанике, — согласился сэр Генри. — Но продолжайте же.

— Так вот: среди этого моря цветов были желтые и розовые примулы… Ой, извини, Артур, это ведь ты рассказываешь…

Полковник Бантри продолжил историю:

— Однажды утром миссис Притчард начала звонить в колокольчик как одержимая. Мигом примчалась прислуга. Все были уверены, что у нее приступ. Ничего похожего. Она сидела в постели и истерично тыкала пальцем на обои. И там, среди примул, теперь была одна синяя.

«Ой, — воскликнула мисс Хельер, — мне как-то не по себе*»

Джордж попытался убедить жену, что этот цветок был на обоях и раньше, но ему это не удалось. Миссис Притчард была твердо уверена, что до того самого утра никакой синей примулы там не было. К тому же накануне как раз было полнолуние, и миссис Притчард не помнила себя от страха.

— Я встретила Джорджа Притчарда в тот самый день, и он рассказал мне все, — вмешалась миссис Бантри. — Я пошла проведать миссис Притчард и, как могла, постаралась ее успокоить. Куда там! Я ушла с тяжелым сердцем. Помню, еще повстречала Джин Инстоу и поделилась с ней новостями. «Что, в самом деле так расстроилась?» — удивилась Джин. Я ей сказала, что миссис Притчард настолько суеверна, что вполне может умереть от страха.

А Джин, надо вам сказать, девица довольно своеобразная. Возьми да и ляпни в ответ: «А может, оно и к лучшему. Вам так не кажется?» И таким еще безразличным тоном, что я была просто в шоке. Нет, я понимаю, теперь это в моде — вести себя вульгарно и вызывающе, только я никак не могу к этому привыкнуть. А Джин ухмыльнулась и говорит:

«Да что вы так напряглись-то? Это ж правда. Разве у нее жизнь? И сама не живет, и мужу не дает. Напугать ее до смерти — лучше и не придумаешь».

Я говорю: «Джордж с ней так терпелив». А она: «Да, уж если кто заслужил награду, так это Джордж Притчард. Привлекательный малый. Вот и последняя их сиделка тоже так думала. Как ее? Карстерс, что ли? Хорошенькая такая. То-то они с хозяйкой и не поладили».