Агата Кристи - Кошка на голубятне. Бледный конь. И в трещинах зеркальный круг

— Именно. В Лондоне сейчас Ардуик Фенн, Лола Брюстер и Марго Бенс. Все они были на приеме. Каждый из них мог встретиться в Лондоне с Джузеппе между одиннадцатью и без четверти два. В эти часы Ардуика Фенна в конторе не было, Лола Брюстер тоже отсутствовала — якобы ходила по магазинам, Марго Бенс в студии тоже не было. Кстати…

— Да? — откликнулась мисс Марпл. — Вы хотели что-то сказать?

— Вы спрашивали, — вспомнил Дермут, — насчет детей. Которых взяла на воспитание Марина Грегг, когда у нее еще не было своего ребенка.

— Спрашивала.

Креддок рассказал про Марго.

— Марго Бенс, — задумчиво произнесла мисс Марпл. — А у меня ведь было ощущение, что кто-то из них в этом замешан…

— Не представляю, чтобы после стольких лет…

— Да-да. Конечно. Такое трудно себе представить. Но много ли вы, мой дорогой Дермут, сталкивались со страданиями детей? Вспомните собственное детство. Не было ли там какого-нибудь события, весьма пустячного и несущественного, тем не менее заставившего вас страдать? Нечто, вызвавшее у вас боль, чувство незабываемой обиды? Была, если помните, такая мудрая книжка, написал ее замечательный писатель, мистер Ричард Хьюз [265] Хьюз Ричард (1900–1976) — английский писатель и филолог, профессор риторики Речь идет о его книге «Ураган на Ямайке» (1929). . Забыла, как она называется, но там речь идет о детях, которые попали в ураган. Да, ураган на Ямайке [266] Ямайка — один из Больших Антильских островов в Вест-Индии. . И что же вы думаете, произвело на них самое сильное впечатление? Их кот, который, ополоумев, носился по дому. Именно этот эпизод сконцентрировался в их памяти. Именно в этом отразился весь ужас, напряжение и страх, какие они тогда испытали.

— Странно, что вы об этом рассказываете, — почесав затылок, произнес Креддок.

— Вам это о чем-то напомнило?

— Да, о смерти моей матери. Мне тогда, кажется, было пять лет. Или шесть. Я сидел в детской и уплетал рулет с джемом. Я его очень любил. И тут заходит кто-то из слуг и говорит моей гувернантке: «Какой ужас. Миссис Креддок убилась, несчастный случай…» Когда я думаю о смерти матери, знаете, что я вижу?

— Что?

— Тарелку с рулетом, я сижу и смотрю в нее. И вижу, причем сейчас так же отчетливо, как тогда, что с одной стороны вылез джем. Я тогда не заплакал, ничего не сказал. Просто сидел, будто меня пригвоздили к стулу, и смотрел на рулет. И знаете, даже сейчас, если в магазине, ресторане, у кого-нибудь дома я вижу рулет с джемом, меня окатывает волна ужаса, горечи и отчаяния. Иной раз я даже теряюсь, ведь это происходит на подсознательном уровне. Вам не кажется, что тут какая-то патология?

— Нет, — решительно возразила мисс Марпл. — Мне это кажется абсолютно естественным. Интересно… Это наводит меня на одну мысль…

Открылась дверь, и появилась мисс Найт. В руках у нее был поднос с чаем и бутербродами.

— Боже, Боже, — воскликнула она. — Да у нас гости. Как чудесно! Здравствуйте, инспектор Креддок. Сейчас я и вам принесу чашечку.

— Не беспокойтесь, — отозвался Креддок. — Меня тут потчуют напитком покрепче.

Мисс Найт вышла, но тут же сунула голову в дверной проем.

— Простите, мистер Креддок, можно вас на минуточку?

Дермут проследовал за ней в холл. Она завела его в столовую и плотно прикрыла дверь.

— Вы уж, пожалуйста, поосторожнее, — попросила она.

— Поосторожнее? В каком смысле?

— С нашей дорогой старушкой. Она всем так живо интересуется, но не приведи Господи, чтобы она нервничала из-за всех этих убийств и прочих безобразий, как бы это не отразилось на ее здоровье. Мы же не хотим, чтобы ее одолевали всякие там мрачные думы или по ночам мучили кошмары. Существо она хрупкое, возраста преклонного, ей нужна жизнь без тревог и волнений. Как она жила до этого. А все эти разговоры об отравлениях, убийцах и прочих ужасах могут чересчур ее разволновать.

Креддок смотрел на нее в полном изумлении.

— Не думаю, — мягко произнес он, — что разговоры об убийствах могут как-то потрясти или сверх меры взволновать мисс Марпл. Уверяю вас, дорогая мисс Найт, что мисс Марпл способна воспринимать убийства, как, впрочем, и любые другие преступления, с полнейшей невозмутимостью.

Он вернулся в комнату мисс Марпл, а мисс Найт, негодующе причитая, проследовала за ним. За чаем она пыталась вести разговор исключительно о политике и о чем-нибудь, как ей казалось, «веселеньком». Когда она наконец собрала посуду и удалилась, мисс Марпл облегченно вздохнула.

— Наконец-то можно спокойно поговорить. Иногда у меня возникает желание просто ее убить. Очень надеюсь, что до этого не дойдет. Ну да Бог с ней… Так вот, голубчик, меня интересует кое-что еще.

— Да? И что же?

— Я хотела бы понять, что же именно произошло во время того приема. Приехала миссис Бэнтри, потом появился викарий. Следом прибыли мистер и миссис Бэдкок. По лестнице же в это время поднимались мэр с женой, Ардуик Фенн, Лола Брюстер и этот журналист из «Гералд энд Аргус». Да, и еще Марго Бенс. Вы сказали, она расположилась на лестнице, снимала, как именитые хозяева приветствуют гостей. Вы, кстати, видели ее фотографии?

— Собственно, одну из них я принес показать вам.

Он вытащил из кармана фотографию. Мисс Марпл принялась внимательно ее изучать. На снимке была Марина Грегг, за ее спиной и чуть сбоку — Джейсон Радд. Артур Бэдкок, чуть прикрыв лицо рукой, явно в некотором смущении, стоял в стороне, а его жена держала Марину Грегг за руку, смотрела на нее и что-то рассказывала. Марина же вовсе не смотрела на миссис Бэдкок. Она смотрела куда-то в сторону, чуть влево от объектива аппарата.

— Какая интересная фотография, — вымолвила мисс Марпл. — Мне по-разному описывали этот ее взгляд. «Застывший взгляд». Пожалуй, эта характеристика наиболее точна. Еще кто-то сказал: «Ей словно явилась ее судьба». Не знаю… Скорее тут паралич чувств… Вам не кажется? По-моему, это не страх, хотя страх, конечно, тоже может довести человека до такого состояния. Говорят же: парализовало от страха. Но мне кажется, что тут что-то другие. Скорее шок. Дермут, мальчик мой, у вас записано, что именно Хетер Бэдкок говорила Марине Грегг в эту минуту: не общий смысл — это я и сама знаю, а что она говорила дословно. У вас, наверное, есть показания разных людей.

Дермут кивнул.

— Да. Сейчас соображу. Вашей подруги миссис Бэнтри, потом Джейсона Радда и еще, по-моему, Артура Бэдкока. Их показания немного отличаются друг от друга, но в главном они сходятся.

— Очень хорошо. Но меня интересуют как раз отличия. Благодаря им мы, возможно, и выйдем на правильный след.

— Но как? — усомнился Дермут. — Ладно, вам и карты в руки. Пожалуй, наиболее полно о том, что говорила миссис Бэдкок, рассказала ваша подруга, миссис Бэнтри. Насколько я помню… погодите… кое-какие записи у меня с собой.