Агата Кристи - Причуда. В 16:50 от Паддингтона. Испытание невиновностью

На столике у кровати зазвонил телефон. Артур снял трубку.

— Алло?

— Доктор Колгари? Тут вас спрашивают.

— Меня?

Артур был удивлен. Вроде бы он никому не говорил, что заночует в Драймуте.

— Кто?

Пауза, потом снова голос портье:

— Мистер Аргайл.

— О, передайте ему… — Артур Колгари чуть не сказал, что сейчас спустится в холл, но вдруг сообразил: если Лео Аргайл последовал за ним в Драймут и даже разыскал его гостиницу, значит, дело у него такое, которое неудобно обсуждать на людях.

— Пожалуйста, попросите его подняться ко мне в номер.

Артур встал с постели и принялся расхаживать туда-сюда, пока не раздался стук в дверь.

— Входите, мистер Аргайл… — сказал Артур, отворяя дверь. — Я… — Он осекся, увидев вошедшего. Это был не Лео Аргайл. Это был загорелый молодой человек с красивым, но недобрым лицом. Такие высокомерные желчные лица бывают у неудачников…

— Принимайте нежданного гостя, — проговорил молодой человек. — Думали, что это мой отец? Я Майкл Аргайл.

— Входите. — Артур затворил за ним дверь. — Как вы узнали, что я здесь? — спросил он, протягивая молодому человеку портсигар.

Майкл Аргайл взял сигарету и сказал с коротким неприятным смешком:

— Проще простого! Дай, думаю, обзвоню крупные гостиницы, может, вы ночуете в Драймуте. Попал со второго раза.

— Зачем вам понадобилось со мной встречаться?

— Хотел взглянуть, что вы за птица… — с расстановкой проговорил Майкл Аргайл.

Он окинул Колгари оценивающим взглядом: чуть сутулые плечи, седеющие волосы, тонкое нервное лицо.

— Стало быть, вы из тех героев, кто покоряет Антарктику. Вид у вас не слишком цветущий.

Артур Колгари едва заметно улыбнулся.

— Наружность порой обманчива, — сказал он. — Сил у меня достаточно. Ведь требуется не только физическое здоровье. Есть и другие, не менее важные качества: выносливость, терпение, специальные знания.

— Сколько вам лет? Сорок пять?

— Тридцать восемь.

— А выглядите старше.

— Да… вероятно. — Внезапная печаль кольнула ему сердце, когда он смотрел на этого вызывающе молодого, сильного парня. — Зачем вам понадобилось видеть меня? — снова отрывисто спросил он.

Майкл Аргайл нахмурился:

— Неужели непонятно? Мне стало известно то, что вы сообщили. О моем покойном брате.

Колгари промолчал.

— Не поздновато ли для бедняги? — продолжил тогда Майкл Аргайл.

— Да. Слишком поздно… для него, — тихо проговорил Артур Колгари.

— А почему скрывали? Что там еще за сотрясение какое-то? Что за бредни?

Колгари терпеливо все рассказал. К собственному удивлению, он обнаружил, что грубый, почти оскорбительный тон молодого человека придает ему уверенности. Этому юнцу, по крайней мере, не безразлично, что сталось с его братом.

— Значит, суть в том, что у Жако алиби. Вы уверены, что точно вспомнили время?

— Абсолютно уверен, — твердо сказал Артур Колгари.

— Но почему? Вы, ученые, — порядочные растяпы. Где, когда — обычно такие мелочи вас не волнуют.

Слова молодого человека позабавили Артура Колгари.

— Наверное, в вашем представлении ученый — эдакий рассеянный профессор изящной словесности, который надевает разные носки, забывает, какое сегодня число и где он находится? Мой юный друг, научная работа требует предельной точности в определении количественных и временных показателей, безошибочности расчетов. Уверяю вас, я не мог ошибиться. Я подобрал вашего брата примерно около семи и высадил его в Драймуте в тридцать пять минут восьмого.

— Может быть, ваши часы врали. Или врали часы, которые были у вас в машине.

— И те и другие показывали одно и то же время.

— Жако мог заморочить вам голову. На это он был мастер.

— Ничего подобного. Почему вы стараетесь внушить мне, что я ошибся? — проговорил Артур, начиная раздражаться. — Мне было нелегко убедить официальные власти, что они осудили невинного человека. Но этого я ожидал. Но никак не ожидал, что так трудно будет убедить его собственную семью.

— Значит, вы уже поняли это?

— Да, понял. И это, по-моему, весьма странно.

Микки бросил на него цепкий взгляд.

— Так, значит, вам никто не поверил?

— Да, мне так показалось…

— Вам не показалось. Именно так оно и есть. И если вдуматься, тут нет ничего странного.

— Почему? Ваша матушка убита, в ее смерти обвиняют вашего брата и сажают в тюрьму. И теперь выясняется, что он невиновен. Вы должны испытывать облегчение, благодарность. Это же ваш брат.

— Он мне не брат. А она — не мать.

— Как?

— Разве вам не сказали? Мы все приемные. Старшую «сестру» Мэри удочерили в Нью-Йорке. Остальных — во время войны. Моя, как вы выразились, «матушка» не могла иметь детей. Вот и создала себе эту очаровательную семейку. Мэри, я, Тина, Эстер, Жако. Прекрасный, удобный дом, беззаветная материнская любовь… Со временем она даже забыла, что мы ей не родные. Но с Жако ей здорово не повезло, хотя он тоже стал ее «дорогим сыночком».

— Я и не подозревал об этом.

— Поэтому нечего взывать к моим родственным чувствам — «ваша матушка», «ваш брат»! Жако был мерзавец!

— Но не убийца, — твердо сказал Артур.

Микки кивнул.

— Значит, вы стоите на своем. Ладно, предположим, Жако ни при чем. Тогда кто ее убил? Вам и в голову не пришло подумать об этом… Подумайте хоть сейчас… Может, тогда поймете, что вы натворили…

Он круто повернулся и вышел.

— Я вам так признателен, мистер Маршалл, что вы согласились еще раз встретиться со мной, — говорил Артур извиняющимся тоном.

— Не стоит благодарности.

— Вам ведь известно, что я побывал в «Солнечном мысе», повидался с семьей Джека Аргайла?

— Да, конечно.

— Полагаю, вам было бы интересно узнать об этом подробнее?

— Весьма интересно.

— Видите ли, я не думал, что все так обернется… Вероятно, вас удивляет, что я снова к вам обратился?

— Да пожалуй, нет, — проронил мистер Маршалл.

Говорил он, как обычно, скупо и сдержанно, но Артуру в его голосе послышались подбадривающие нотки.

— Видите ли, мистер Маршалл, я полагал, что своим признанием поставлю точку в этом деле. Разумеется, я предвидел, что вызову у Аргайлов, как бы это сказать… праведное негодование, что ли. Хотя сотрясение мозга можно расценивать как своего рода стихийное бедствие, они чисто по-человечески были вправе питать ко мне враждебность. К этому я был готов. Однако все же надеялся, что, несмотря на их обиду, буду вознагражден благодарностью за то, что, вернул Джеку Аргайлу доброе имя. Но все обернулось совсем не так, как я ожидал. Совсем не так.

— Понимаю.

— Мистер Маршалл, вы… вы предвидели нечто подобное? Помню, в тот раз я ушел от вас в некоторой растерянности, поскольку чувствовал, что вы довольно скептически относитесь к моему намерению. Неужели вы знали наперед, что Аргайлы воспримут эту новость таким образом?